В табакерке

В этой маленькой стране внутри табакерки с встроенной шарманкой
живут врукопашную, вразмах, что косая сажень.. лелеют жизнь, катают
во рту как круглую сладкую конфету с лимонным привкусом,
растягивают на подольше.
Здесь на задворках косенькие дворики глядят окнами в землю, а куда
же еще? Сюда приходит отсыпаться шелудивая блохастая
смерть-выгрызает с подвыванием колтуны и блох.
Зевает розово-замшелой бахромистой пастью.
Точно знает-скоро все будут каждый в своем раю аду, кто в
стрекозьем, кто в малярийном кашмирском кошмаре.
И-зевает,сыто клацнув челюстями.
Трущобные кривые улочки. Дома с номерами. Пахнет варевом,
приправленым укропом, чтобы отбить запах мертвечины.
Табачные плевки, запах хлорки. Логова разрастаются, напирают друг
на друга как нарывы. Теснота.
Прорвы и орды и даже оравы разномастных и разноматерных, постоянно
плодящихся варят кутью, топят кутят...
Летом жара и мухи и крышка табакерки с нарисованным небом
захлопнута насмерть. Мотыльки обжигают крылышки в полете от цветка
к цветку и падают в ноги цветам.
Малолетняя ворожея чешет одной босой ногой в цыпках вторую и
вышептывает несусветное на похмельное зелье.
Смешные полуголодные обожженные солнцем чумазые дети плещутся в
свиных купелях, канючат монеты у залетных чужаков.
Твари и утварь, трава и отрава, в робах утробы, и всё что шевелится
страстно охоче до жизни и денег. А поэтому торгуют всем- от
керосина до волоокой трепещущей девственности.
А Главный и Всевышний, Творец и Созидатель, Мечтатель-Вивисектор
молчит да улыбается. Надо же кем-то им созданную землю
удобрять.
Эту Гоморру.