
В сорок пять - ягодка опять и снова!

Дамские журналисты – оне такие. Они любят описать все красиво и с пафосом. Если их слушать, то каждый, кто видел публикацию, впадал в благоговейный трепет и немедленно начинал строчить всем знакомым и незнакомым людям о своем восторге.

фото: инстаграмм Пригожина
Я журналистам верю. Кто я такая, чтобы не верить. Простая пользовательница инета. Ко всему прочему, любящая подглядывать за чужой жизнью и еще больше – за реакцией других на чужую жизнь.
Реакция же на самом деле взрывная. Многих крючит и колбасит.
Направление мыслей, правда, одинаково – еще бы, при таких бабках плохо выглядеть. А уже от этого вариации разные. Причем весьма популярная – а на фига вообще, в ее то возрасте.
Угу. На фига. Вообще. В возрасте. Сорок семь лет, позвольте. ВОЗРАСТ.
В принципе, неудивительно. У нас теперь после двадцати семи сморщенные года дожития наступают, а самый-самый сок шестнадцать лет – да вот обидно, гады, за шестнадцать всякие статьи раздают со сроками.
Таким высказываниям от мужчин я уже давно не удивляюсь. Меня поражает, когда подпевать им начинают женщины. Подпевать, а потом плакать – ааааааах, я надела такое чудесное платье, а он ткнул мне в руку и сказал:
-Старая, дряблая, куда вырядилась?
Совсем недавно такая сцена была, во время обязательных сборов по поводу моего дня рождения.
-Накинь что нибудь! – скомандовал сЮпрЮг жене. – Смотреть противно!
При этом сказано было это не в уголке темном, не шепотом страшным, а во всеуслышание. На паблик, так сказать. С чувством, с толком, с расстановкой.
Она потом шмыгала носом и куталась в шаль-паутинку
- Ну да, руки уже не те. – Жаловалась она нам, утешительницам. – Прав.
- Иди в зал, если самой не нравится. – Шипела я.
-Какой зал, сорок будет! Еще деньги тратить, смысл-то?
В будущем году сорок. Какой смысл? Твою ж дивизию! Какой смысл!
Сама поставила на себе крест - и по фик, что с чьей-то помощью, но согласилась, поставила – и хнычет в углу. Огромное было желание дать полновесного пинка, чтобы пришла в себя.
Другая моя прелесть, Лидочка. Сорок два. Родственницей нам изволит быть, потому иногда близко общаемся, без фильтров и цензуры. Мужик у нее очень собой гордится Посылает ее прямым текстом, в ответ на всяческие бабские пожелашки. Не стесняется высказывать мне на правах родственника все, что думает о неправильном образе жизни.
-И на хрена столько бабла в помойку? – спрашивал он, указывая на батарею баночек, скляночек и мое сокровище – кисточки. – Сколько ты за них заплатила?
Очень хотелось ответить, что он столько в месяц не зарабатывает. Но Лида сидела тихая-тихая и присмиревшая. Ее красили. Первый раз за несколько лет ей делали макияж. На день рождения. Не профи делал – я.
Нет, не в макияже дело. И не в том, нужно, или нет, женщине краситься. Хочется - нужно. Не хочется – и пусть идут в задницу те советчики, которые считают, что без хорошего слоя тона на улице показываться моветон.
Дело в том, что ей хочется. И красок, и кремов, и еще много чего. В СПА хочется. Потому что лицо (она много времени на улице проводит) – обветрено и, простите, как кирзовый сапог. И купероз. И поры как кратеры. И кожа кусками отваливается высохшая.
- Купи хотя бы “нивею”. – Говорила я.
- На хрена? – возмущался муж, которого было не выгнать из комнаты. Мужика прям выворачивало – так ему хотелось сказать гадость. Не ей, мне, но и ее задеть. – Если ты из своего бабки тянешь бестолку, то не значит, что все идиоты.
-Нам машину менять надо. – Жалобно вздыхала и блеяла Лидка. – На другое денег нет.
Машину. Ептвою. Машину.
Пару часов спустя, подпив шампанского, она жаловалась, что муженек на молоденьких заглядывается. И постоянно ее сравнивает. Говорит, что опустилась, не взглянуть. Подозревала, что разлюбил.
Ебическая сила. Слушала, и хотелось выть. Какое там разлюбил он. Сама себя разлюбила, когда пошла на поводу всех этих заявлений – куды тебе, нам нужна машина, нам нужна палатка, нам нужна дача… Когда поставила на себе крест в угоду общим интересам.
Общие интересы – они такие. Как мед. Очень странный предмет. Вроде бы есть, а потом – хоп, и нет! Особенно когда политика партии: женщина после двадцати семи – сморщенная, а сорок – начинается возраст дожития. Так что общие общими, а свои надо блюсти. Защищать зубами и когтями. Потому что баночка крема или абонемент в фитнесс – это мааааненький камушек. Он катится с горки, катится, обрастает по пути грязюкой, и селевым потоком потом сносит с ног:
- Куды тебе, ты же старая!
Короче, дамы! Любите себя в первую очередь. А весь мир – подождет.
И вообще - дамы за срок, они бывают шикарны. Вот.
|
</> |
