В. С. Соловьев.

Сегодня 180 лет со дня рождения Владимира Сергеевича Соловьева (1853-1900).

В. С. Соловьев - самый значительный русский философ, если смотреть по влиянию, упоминаниям, да и, наверное, тиражам. Либералы к нему не благоволят, охранители почитают чаще, но с осторожностью. На философских конференциях памяти Соловьева всегда масса батюшек и иного бородатого народа, но в церковных лавках работам Соловьева места не находится.

Соловьев полагал (и это импонирует охранителям), что у России и христианства великое будущее: все народы и государства скоро объединяться вокруг России и все люди станут христианами. Но нюанс в том, что такое объединение произойдет не путем завоевания, какого-то насилия, а добровольно. Все народы Земли увидят, какие русские - хорошие христиане, признают их высокую духовность и сами станут такими. Правда, высокая духовность у русских, по Соловьеву, не в современном ему состоянии, а только в потенции. А вот эти славянофильские идеи, что Запад, Европа плоха тем-то и тем-то, что это наш извечный враг, что мы в конце концов его победим - Соловьев определенно отрицал. Поэтому Соловьева никак на знамя СВО не повечишь. Никакие Прилепин или Колеров Соловьева в книгу "Спецназ русской философии" включить не смогут.

Соловьев - один из немногих русских мыслителей девятнадцатого века, которые приняли христианство, каким оно тогда было, всерьез. Достоевскому принадлежит известная дилемма, что если будет выбор между Христом и истиной, то я выберу Христа. Но вот правильно было бы тогда перед ним и славянофилами поставить вопрос: а если не между Христом и истиной, а Христом и Россией? И Соловьев хоть и неявно, но так вопрос поставил и выбрал отнюдь не Россию.

Смысл существования человечества, по Соловьеву, состоит в его объединении, но не в ООН, а в единении, в конечном счете, с Богом. За человечеством стоит такая мистическая сущность, как София, которая когда-то от Бога отпала, а сейчас движется к объединению с Богом. Задача каждого человека максимально Софии=человечеству в таком движении помогать. Особая роль принадлежит деятелям искусства, которые одухотворяют материю (пока - очень небольшую её часть). В конце концов, вся материя будет одухотворена, все люди тоже одухотворены, все соединятся с Богом и в Боге, и никакому аду места нигде не остается. Первым шагом к такому всеобщему единению должно быть объединение православной и католической церкви, причем под властью папы. И Соловьев немало лет посвятил пропагаде объединения церквей. К концу жизни он довольно сильно разочаровался в том, что человечеству земными силами в земной истории удасться объединиться. В предсметных "Трех разговорах" перенес всеобщее объединение на постапокалиптические времена, когда Христос спустится с неба и своей божественной силой всех объединит.

В первоначальной же довольно благостной картине грядущего всеобщего объединения не было места ни ужасам апокалипсиса, ни другим религиям. Куда и как другие религии должны исчезнуть, Соловьев особо не задумывался. Потом стал задумываться. Написал книгу про Магомета, с основной идеей, что мусульмане на правильном пути, но им нужно сделать следующий шаг: признать, что нужно не просто исполнять заповеди, а соединяться с Богом. Поразмышляв над вопросом: "так уж точно китайцы станут добрыми христианами?", Соловьев пришел к выводу, что вряд ли, и стал пугать европейцев "желтой опасностью", что, разумеется, не делает ему чести.

Соловьев считал, что наука, философия и религия (христианская, само собой) должны объединиться в единое "цельное знание" и себя видел провозвестником этого цельного знания. Христианство должно проникнуть во все сферы жизни: политика должна стать христианской политикой (государство должно слиться с церковью), наука - христианской наукой, искусство - христианским искусством. Короче говоря - во всем и везде Христос. Вот это и значит, что он относился к христианству всерьез.

Можно задаться вопросом: адекватным ли своему времени было мировоззрение Владимира Соловьева? Правильно ли он видел основные движущие силы истории и общества? Спустя сто сорок лет можно уверенно сказать: нет и нет. Христианство не стало движущей силой нигде и ни в чем. Оно не оказалось нужным ни науке, ни политике, ни искусству. Уже тогда это был уходящий дискурс. Ницше старше Соловьева на девять лет! Ни будущее России, ни будущее Европы: революции, мировые войны, Соловьев никак не прозревал. Маркс и Энгельс были на тридцать лет младше Соловьева, но видели мир гораздо более современно. Эмиль Дюркгейм был только на шесть лет младше Соловьева, но видел мир настолько более адекватно, что мы учим и сегодня социологию по Дюркгейму.

Правильно ли Соловьев понимал сущность и основные движущие силы человека? Вот Фрейд был только на три года младше Соловьева, но какой след в философской антропологии оставил!

Если кто на Западе и увлекается сегодня Соловьевым, то не потому, что ищет у него ответы на философские вопросы. А потому, что ждет от него российской экзотики и легко таковую находит. А вот в России легко находятся люди, которые бросаются читать Соловьева как пророка, как выразителя русской души, как философа, который дал русские ответы на философские вопросы. Но пыл у многих из них быстро проходит. Ведь Соловьевым плохо получается побивать либералов, русофобов, масонов и бездуховный Запад. И таковые переключаются на Данилевского, Тихомирова и Ильина.

Я вот, сравнивая Соловьева с современными ему западными философами, пишу, что он не тянет. Но в российской среде того времени Соловьев не воспринимался да и не был каким-то охранителем, религиозным фанатиком или обскурантом. Он все время был под подозрением, многие его работы цензура не пропускала. И нынешним охранителям его не надо отдавать.