В поисках феодальной революции

И тут выходит статья Штаерман, в которой она по-существу объявила: да вы что, ребята, в V веке не было ничего похожего на революцию, да и феодальные отношения к тому времени уже вполне сложились. А переворот нужно искать на два столетия раньше - в III веке.

Штаерман утверждала, что перелом произошел в период так называемого "кризиса III века", эпохи политической турбулентности, когда императоры менялись один за другим, чуть ли не каждый год. Она считала этот кризис выражением борьбы, которая шла внутри римского общества между "феодализирующейся земельной знатью" и "социальными группами, связанными с отживающим рабовладельческим способом производства".

Конечно, революция, ломающая "рабовладельческий" строй не могла быть "революцией рабов", как выразился Сталин. Ведь и буржуазные революции не были "революциями крестьян". Аналогичным образом и для рабовладельческого строя неверно было бы ожидать, чтобы рабы сломали старое государство и создали свое, новое "феодальное".

Да, из истории Древнего Рима известны грандиозные рабские восстания, например восстание Спаратка или восстания на Сицилии. Спартак был очень близок к победе, а на Сицилии рабы на годы создали свое собственное государство. Но эти рабские революции, как считается, не могли привести к утверждению новых общественных отношений.

Хотя почему не могли? Именно в результате восстаний рабов римское государство стало принимать меры, чтобы не допустить повторения подобных событий. Именно тогда за рабами были признаны человеческие права. В результате рабовладение как таковое стало сходить на нет, рабы обзавелись пекулиями и начали превращаться в колонов.

Очевидно это дало результаты. Во всяком случае для первых веков первого тысячелетия н.э. ни о каких масштабных восстаниях рабов не известно. В сущности с рабством в его классическом виде было покончено. То есть коренной переворот в положении рабов к III в. уже произошел, и именно классовая борьба рабов стала его непосредственной причиной.

Массовое рабство стало характерным явлением для Средиземноморья с развитием товарно-денежных отношений, которые начали складываься уже в начале железного века. В других частях Древнего мира таких громадных масс рабов и столь широкого использования рабского труда никогда не было. Только в Средиземноморском регионе, где морская торговля приобрела ведущее значение, вместе с ней расцвело и рабство. Главными источниками рабов были продажа разорявшихся общинников за долги и морское пиратство. А вот войны, вопреки сложившимся стереотипам, давали не так уж много.

Римская империя, когда она охватила практически все населенное пространство Средиземноморья, постепенно уничтожила источники работорговли. Подданные империи уже не могли быть обращены в рабов так запросто, а жившие на переферии племена не могли поставлять рабов в значительном количестве. Поэтому главный источник пополнения рынка рабов из числа свободных общинников - варваров исчез вместе с племенами, жившими первобытно-общинным строем. Пиратство в Средиземном море было ликвидировано. Войны, конечно велись, но и они не давали рабов в прежнем количестве.

Рабы в начале I тысячелетия, теперь в основном уже рождались рабами, они не импортировались извне, как раньше, а были частью римского общества, как особое низшее сословие. Поэтому и положение у них было соответствующее. Тесные узы теперь связывали их с господами. Рабство воспринималось не как насилие, а как "естественное состояние".

На это указывает и Е.М. Штаерман. К III веку рабы добились того, что их положение фактически изменилось. Господин не мог убить раба, заточить его в эргастулу. Серьезные проступки раба карал не господин, а магистраты. Фактически семьи рабов были включены в нераздельный инвентарь имения и предполагалось, что господин не может их разлучать. Пекулий обычно не продавался без раба, а раб без пекулия. Был признан ранее начисто отрицавшийся долг господина рабу.

Таким образом отмирание рабства шло своим чередом, точнее под влиянием нескольких факторов: классовой борьбы свободных, не желавших ни при каких условиях попадать в рабство, классовой борьбы рабов, низкой эффективности рабского труда, а также, что немаловажно, развития государственных институтов, которые в той или иной мере защищали население от произвола, связанного с работорговлей.

Да, никто в III веке не составлял деклараций прав человека, не поднимал вопроса об освобождении рабов и никто не публиковал программ о превращении рабов в крепостных крестьян. Но с чего вы взяли, что феодальная революция должна была бороться за освобождение рабов? С какой стати? Нет. Как буржуазную революцию меньше всего заботили интересы крестьян, так и феодальную революцию "права рабов" не должны были особенно интересовать.

Вероятно в этом безразличии к правам рабов была причина того, что советские историки никак не могли увязать кризис III века, во всех отношениях революционный, с переходом от рабовладельческого строя к феодальному строю в рамках того представления об этих формациях, которое бытовало марксистской доктрине. Но может быть само это представление было не совсем верным?

Если была "феодальная революция", то возглавлять ее теоретически должны были некие условные "феодалы", поддерживаемые массами условных крестьян (колонов) и рабов, против условных рабовладельцев. Вероятно именно так она и должна была бы выглядеть, если теория революционной смены формаций верна.

А теперь вспоминаем события 238 года, когда был свергнут император Максимин. Если верить Геродиану, в борьбу тогда были вовлечены самые широкие слои римского общества, включая рабов и гладиаторов, которые наряду со свободными горожанами с оружием в руках принимали участие в столкновениях со сторонниками Максимина. Политическое же руководство осуществляла сенатская аристократия, которая, правда, не была способна полностью контролировать ситуацию.

Вся история 238 года - это же чистой воды революция! Ничем не хуже Великой Французской.

Максимин, хоть и был простецким парнем из народа, но в действительности именно он являлся ставленником как раз той части общества, которая тянула назад, к старым римским традициям. И, конечно, это не только собственно солдаты, на которых Максимин полагался в первую очередь. Это и влиятельная часть сенаторского сословия, которая считала условием существования Римского государства непрерывный конвейер завоеваний, как в старые добрые времена республики. Но эта модель по каким-то причинам уже не работала и пришла в противоречие с интересами большей части римского общества, включая и сенаторов, и рабов, и массу мелких землевладельцев, и горожан. Да и солдаты в конце концов отвернулись от Максимина.

Другое дело, что с падением Максимина ничего еще не закончилось и это было только начало революционных преобразований, которые полностью завершились только к началу IV века, при Константине Великом.

Похоже, Елена Михайловна Штаерман была права. Кризис III века был именно социальным переворотом, рубежом, отделяющим старый античный мир, от нового средневекового. После него Римская империя стала совершенно другим государством, да и само общество изменилось до неузнаваемости, как и производственные отношения. Но сводить этот грандиозный переворот только к рабству и к так называемому "феодализму" - значит не увидеть главного.