Укроджихад

werewolf0001 — 26.06.2014 http://gazeta.zn.ua/internal/prinuzhdenie-k-ukraine-_.html
Когда Петр Порошенко на инаугурации заявил о том, что "Крымнаш", зал аплодировал стоя. Точно так же, как аплодировала Путину Россия в ответ на тот же пароль. Никто не спросил, что он имел в виду, какой смысл вкладывает в этот набор звуков, как он собирается воплощать эту заявку в реальность. Потому что о реальности речь и не шла. "Крымнаш" — что-то вроде тоста, который произносится по торжественным случаям.
Вообще, удивительно малое количество людей, например, в моем окружении (в том числе, виртуальном) с должным вниманием отнеслось к инаугурации, речи и даже первым назначениям. Они понимают (или, скорее, нутром чуют), что все это имеет ровно столько же отношения к реальности, сколько и тост "Крымнаш".
Разрыв между самодостаточным миром государственных структур и реальностью, в которой живет каждый украинец, возник не вчера. Без него не было бы ни Майдана, ни АТО. Не было бы, возможно, и шанса стать Украиной. Теперь же этот разрыв обрел осязаемые черты в параллельных структурах, дублирующих основные функции государства. Эти структуры более действенные, мобильные, умеющие координироваться между собой, не отягощенные бюрократическими надстройками и оттого куда более эффективные. И почти неконтролируемые.
Человек, выигравший президентские выборы, возможно, еще не понял, что инаугурация — это момент начала обратного отсчета. Всего — рейтинга, доверия, терпения, просто времени. Помните, как после Майдана политики кокетничая говорили о "кабмине самоубийц"? А ведь по-настоящему время политического суицида пришло только сейчас.
Не потому даже, что любое действие нового президента будет воспринято частью населения как предательство. Но потому, что ему под растущим давлением нашей — а для него "параллельной" — реальности придется либо уступить принуждению к Украине, либо стать могильщиком самого "проекта Украина".
"Принуждение к Украине" — самая странная вещь, которая случилась с нами за последнее время. Мы думали, что отстаиваем "европейский выбор", что у нас "революция достоинства", что у нас "война с агрессором". Да, все так. Но между строк осталось то, что все это вместе взятое требует от нас сначала стать тем, чем мы есть. Выделиться из аморфных "соборных" проектов — неважно, называются они СССР, "русским миром" или целой "восточно-христианской цивилизацией". И никаких милостей от природы или санкций от Европы — все сами. И главное — быстро.
Это принуждение было расценено по-разному. Или, скорее, по-разному испечено и подано. Киселевская команда, например, превратила эту идею в монстра — в результате "Крымих", а на Донбассе война. Теперь подите спросите — неужели "быть Украиной" страшнее, чем пережидать обстрел в подвале и не выходить на улицы, потому что там распоряжаются "освободители от Украины" с выразительным кавказским акцентом?
"Принуждение к Украине" на фоне АТО выглядит хмуро. На всех его частотах "услышатьдонбасс" глушится грохотом взрывов. И оттого создается впечатление, что Киселев и К° совершенно правы. Что есть какая-то Украина, которая хочет принудить один строптивый регион перестать выдрючиваться и принять общие для всей страны правила игры. Или просто уничтожить его.
И было бы по-своему проще, если бы так. Но, как это ни противоестественно, Киселев был по-своему прав, когда говорил, что "Украины на самом деле нет". Именно поэтому Украина не может отпустить. Никого. Ни Донбасс, ни даже Крым. Не потому, что кому-то что-то жаль отдать. Донбасс нужен не только Ахметову и К°. Он нужен Украине. Вернее, мы сами еще толком не знаем, нужен или нет. Мы не знаем, где Украина начинается, где заканчивается, и что это вообще значит "быть Украиной". Ведь страна до сих пор существует только в качестве проекта.
Не думайте, что этот проект не реализован только на Донбассе — и вот его приходится "принуждать". Нет Украины и в других географических широтах. Она не принадлежит ни одному региону страны. Даже на Галичине ее нет, что бы, опять-таки, ни рассказывал Киселев, распаленный Жириновским.
Если не верите, попробуйте для общего развития "услышатьгаличину". Местные "интеллектуальные лидеры" давным-давно говорят о том, что надо отделяться. Хоть бы тремя-четырьмя-пятью областями. А Киев пускай и дальше делает с Донбассом (а заодно и со всеми прочими Николаевыми, Херсонами и Кривыми Рогами) все, что хочет: кормит, слушает, усмиряет, федерализирует, стирает с лица земли — на что хватит пороха (пардон за двусмысленность). Почему именно эти три-четыре области окажутся "Украиной", они не в состоянии объяснить.
Эти авторы и не подумали сменить пластинку теперь — несмотря на то, что на фоне войны с Россией подобные речи звучат довольно непристойно. Наоборот, риторика местных сепаратистов углубляется. Нам напоминают о том, что после завершения АТО (буде она когда-нибудь завершится) на восстановление Донбасса пойдут такие деньги, что прежние дотации покажутся детскими игрушками. А предложение починить дорогу от Франковска до Тернополя будет приравниваться к измене родине.
Масла в огонь подливают беженцы. "Программы культурного обмена", о которых столько лет говорили, стали до боли актуальными. Правда, что касается "культурности" — возникают сомнения. Обе стороны — приезжающая и принимающая — столкнувшись в "натуре", не скрывают культурного шока. По соцсетям расползаются отчаянные посты о "свинстве" беженцев с Донбасса, собирающие букеты комментов в стиле "Донбасс не нужен".
Пилюля "принуждения к Украине" оказалась для западной части страны столь же горькой и трудно перевариваемой, как и для восточной. Приятно вчуже думать о себе, как об "образцовой Украине". Но манера при столкновении с другими, не таким "образцовыми", кричать "этих — вон!" с головой выдает провинциала, так и не ставшего своим в своей стране. Увы, на Галичине тоже нет Украины. Здесь к ней тоже нужно принуждать.
Можно теперь заламывать руки по поводу того, что мы не сделали этого раньше и другими, конвенциональными методами. Методами культурных инициатив, образования, медиаполитики. Принуждение к Украине пошло самым болезненным, шоковым путем, когда иных уже просто не осталось. Этот процесс начался на Майдане и продолжается сейчас — процесс принуждения себя быть страной, быть народом. Процесс прорастания страны изнутри нас самих.
Этот процесс не имеет почти никаких региональных характеристик, поскольку охватывает множество регионов одновременно и совершенно не учитывает "культурные особенности" — они неважны. Это явление сугубо социальное и утилитарное. "Проект Украина" оказался чем-то вроде сетевого маркетинга. Его успех — в отсутствии центра и способности самостоятельно координироваться вокруг конкретной проблемы. Все, что не касается выполнения конкретной задачи — вне обсуждения. Поэтому "бандеровцами" оказались все — от армян до русских. Оказалось, что в этой "сети выживания" этническая и языковая принадлежность не значат ничего. Поэтому Майдан отстояли не галичане, киевляне или студенты — его победа стала возможна благодаря тому, что вся страна оказалась опутана сетью общего интереса, общего дела, в котором каждый участвовал, как и чем мог. Эта сеть и стала Украиной — за неимением иной. Не-Украина — это просто те, кто (пока?) вне этой сети.
Эта уникальная сетевая структура, образовавшаяся вокруг Майдана и поразившая всех — нас, в первую очередь, — оказалась весьма эффективной против бюрократической, иерархичной машины государства. "Параллельная реальность" Украины — мобильные структуры "общего дела" — стали нашим основным революционным трендом и достоянием. Волонтерские группы, "сарафанное радио" соцсетей, оперативный сбор средств и т.д. — вот за счет чего мы победили разъеденную коррозией машину государственного принуждения. И это стало нашей общей Украиной, проросшей рядом с тем государством, которое досталось нам в наследство от совка.
Возникает закономерный вопрос о том, "зачем мы их кормим". Зачем, например, мы кормим 130-тысячную армию, если по самым великодушным подсчетам боеспособная ее часть составляет 10 тысяч? Зачем мы кормим полумиллионную армию милиционеров, если для АТО наскребают всего 4 тысячи, которые с трудом экипируют и кое-как вооружают? В то время как рядом же формируются добровольческие отряды, вооружающиеся вообще за свои — вернее, "сетевые" — средства. Зачем мы кормим Минсоцполитики, если решение социальных проблем охваченного войной Донбасса — "вне его компетенции"? Зачем мы кормим Госкоминформ и НТКУ, если оказывается, что огромная часть украинской территории и украинских мозгов затоплена чужой и чуждой пропагандой? Список можно продолжать и продолжать.
Конечно, никакие, самые развитые общественные институты никогда не будут дублировать государство полностью. Но нам пока не до жиру. Мы вынуждены строить свою параллельную Украину ради выживания. И пока что она действительно очень мало пересекается с официальными государственными структурами. А где пересекается — там увязает и начинает буксовать. В ответ и наши инициативы по вытаскиванию страны из ямы становятся все более благородно-безумными. Тут на днях в новостной ленте анонимные "высокопоставленные военнослужащие" робко напомнили о подсуконном проекте ОТРК "Сапсан", например. Я вот не удивлюсь, если завтра кто-нибудь из моих френдов объявит сбор средств на доработку проекта и запуск этих комплексов в производство. Для передачи на вооружение такой-то части. Я не только не удивлюсь — я обязательно пожертвую, сколько смогу. Купим пару-тройку ракеток солдатикам, что ли. Вдобавок к ящику консервов и десятку НАТОвских касок, провезенных в багажнике через украино-польскую границу.
Можете смеяться. Если еще можете, конечно, — после всего, что с нами случилось за последние месяцы. Можно смеяться над муравьями, которые снуют туда-сюда под ногами, топают один за другим, что-то тянут, передают друг дружке какие-то пылинки с песчинками. Смеяться можно — но попробуйте сунуться в муравейник, который они построят. Тесное сотрудничество внутри общества, которое мы сейчас налаживаем, делает нас страной. Мы объединяемся вынуждено — для латания самых больших дыр, в которые, если мы их сейчас не заткнем, спустя совсем немного времени вынесет всех нас. И западных, и восточных, и военных, и цивильных, и богатых, и бедных.
Украина внезапно продемонстрировала волю к жизни и умение находить нестандартные решения в борьбе за жизнь. Она появилась, когда ее никто уже не ждал, и в такой форме, о которой никто и подумать не мог. Западная Европа, глядя на нас, открывала рот от изумления — не потому, что не верили в нашу способность и т.д., а потому, что они никогда такого не видели. Их гражданское общество строилось, когда не было Фейсбука и даже радио.
Но есть плохая новость. Наше собственное государство не только ничем нам не поможет — оно будет нам мешать, чем дальше, тем больше. Просто потому, что оно — не Украина, и Украина ему не нужна. Оно комфортно существовало без нее и сможет существовать так и дальше. Президентам двух несуществующих стран — России и Украины — будет легче договориться, если ни одна из этих стран так и не родится. Поэтому мы получаем такой отпор "принуждению к Украине" не только из-за географической границы, но и внутри.
Пока мы пытаемся выжить, государство рядом с нами продолжает "осваивать средства". Пока мы по гривне собираем бойцам АТО на все — от сигарет до средств защиты — нами же пожертвованные деньги Минобороны тратит на зарплаты своей непомерной бюрократии и "коммуналку". "Отцы-командиры" прямо в зоне АТО умудряются расхищать и распродавать то, что волонтеры привозят прямо в части. Если верить френдам на ФБ, распродается все — от сигарет до приборов ночного видения. Так и не расформированный "Беркут" (помните, нам ведь обещали) в зоне АТО, куда поехал якобы "смывать кровью", продолжает заниматься любимым делом — выбивать деньги из населения путем разбоя на дорогах. Эта так называемая "армия" и так называемые "правоохранители" — часть раковой опухоли на нашем теле и либо она доконает нас, либо мы ее.
Петр Порошенко еще не понимает, что он не просто "досрочно избранный" — он по-настоящему "недоношенный" президент. Он воспроизводит ритуалы власти — с почетным караулом, инаугурацией, банкетом, никому неинтересными речами. И, судя по улыбающемуся коллективному табачнику на его банкете, он не думает о хирургической операции. Он то ли делает вид, то ли правда не чувствует, что тому государству, которое он воспроизводит, остались считанные дни. Той страны, которая растет рядом и все еще имеет кое-какие шансы на жизнь, он не знает.
А "Крымнаш" — да, вполне возможно. Как и Донбасс. Как и вся "сетевая Украина", самая странная страна мира, для которой география — это переменная, подчиненная пока только одному — желанию быть.

Давайте, попробуем проанализировать эту статью, так сказать, без гнева и пристрастия. Потому что жемчужины, ради которых и стоит рыться в навозной куче, здесь, безусловно есть.
Попробуем сравнить то, что описано выше, с современным джихадом. Почти одно и то же, если вдуматься. Никакого организующего центра. Есть сбор средств – в том числе и через Интернет. Есть проповеди про джихад, распространяемые через Интернет. Чаще всего – эти проповеди записывают не самые авторитетные исламские богословы, а те, кто говорит то, что думает большинство. Классические лидеры общественного мнения (ЛОМ, против которого как известно нет приема окромя другого ЛОМа), которые озвучивают мысли большинства – вот почему, с разгоранием джихада одновременно идет эрозия постулатов шариата, и вот уже шииты едут на хадж не в Мекку а (что само по себе святотатство) в Ирак, в Кербелу, к мавзолею Хусейна, который погиб в бою и около которого тоже многие погибли в бою, в том числе и в наше время (разъясню, речь не о том, что едут сунниты, а о том, что паломничество в Кербелу стало очень популярным и стало не дополнять, а заменять хадж у шиитов, чего раньше не было). Кровь, пролитая за веру – освящает это место, в тоже время как в Мекке уже нет ничего кроме семиэтажного моста, да камней в пакетиках, которые выдают для исполнения ритуала побивания шайтана камнями. Есть видео с зон боев. Его смотрят и едут в Сирию воевать. В том числе и из благополучной Европы. Джихад – по сути бой сетевой структуры против иерархической – спецслужб и армии. Этот бой – мы уже ощутимо проигрываем.
Суть обеих социальных систем заключается в следующем: есть проблема. Она есть, она открыто вынесена, она обсуждается, и она не решается обычными средствами. И есть неклассический метод решения этой проблемы – общественной сетевой структурой горизонтального типа, в которой каждый делает что и как может. При этом Интернет – внимание! – выступает не в качестве разъединителя (сидит дома уткнувшись в монитор и все) – а в качестве объединителя и усилителя общественной инициативы, и общественной структуры.
В случае с Востоком проблем две. Первая – это катастрофическая отсталость региона, которую существующая «типа европейская» система власти, с границами, с президентом, с парламентом, с полицией, совсем прочим – оказалась не способна решить и все это понимают. Вторая – это катастрофическое перенаселение этих стран, о чем я не устаю повторять. Примерно за 60 лет – население таких стран как Египет или Пакистан – выросло более чем в три раза, и это при отсутствии в достаточном количестве пахотных земель. Существующая система мироустройства – не позволяет этим людям, существующим в нищете – изменить границы своей страны, чтобы получить больше земли или погибнуть в бою в ходе такой попытки. Раньше – проблема решалась нашествиями, набегами из степи, последним, кто задумывался о «жизненном пространстве для нации» - был Адольф Гитлер. Гитлер проклят – но проблема перенаселенности то не делась никуда. А мы, «цивилизованные» - не можем придумать нормальных, без войны путей ее решения, мы принимаем беженцев, но не заставляем их работать, принимать наши имена и нашу веру, учить наш язык. Вместо это мы платим им социальное пособие и охраняем культурное своеобразие. Господа! Американские северяне освободили рабов, но не для того, чтобы сохранить их культурное своеобразие! Они дали им британские имена, крестили, заставляли работать. А теперь представьте, во что превратилась бы Америка, если бы кто-то додумался охранять культурное своеобразие рабов? В одной стране – европейские первопроходцы и чернокожие, пляшущие у костра танец тумба-юмба и приносящие человеческие жертвы.
Проблему Ближнего Востока можно решить двумя способами. Либо массовым убийством. Либо постепенным переселением и ассимиляцией. Последнее – может получиться – в конце концов, не мы ли, русские, ассимилировали степных налетчиков – татар? Но так как проблему мы не решаем, а только консервируем, посредством навязывания Востоку абсолютно чуждых ему правил, границ, идеологии, системы власти, запретов – ее решает общество. Путем агрессивной миграции, дестабилизации стран и территорий, государственных переворотов, вялотекущих войн, терактов, поддержания и наращивания нестабильности во всем мире. Этот мир им чужд, и они пытаются его уничтожить.

Но есть еще один Восток. Мы про него как то забыли. Не Ближний Восток, а Восточная Европа. Похоже, никто просто не заметил нового, появляющегося у нас на глазах контура нестабильности. Этот контур – идет между двумя глобальными центрами силы, один из которых медленно гибнет, а другой – появляется на свет и осознает свою силу. Гибнущий центр силы – это Европа, гибнущая от толерантности, педерастии, культивирования беспомощности и импотентности всех видов: общественной, политической, экономической. Второй, нарождающийся – это идущие в связке Россия и Китай.
Между ними (Россией с Китаем и Европой) – и оформляется гигантская трещина в виде зоны нестабильности. Ее можно прочерчивать по-разному. Например, вопрос – стоит ли в нее включать страны Прибалтики. С одной стороны – внешне все благополучно, а другой – падение рождаемости, поголовное гастарбайтерство – страны Прибалтики просто стремительно пустеют. Если брать по максимуму – то разлом выглядит так: Прибалтика – Украина – Венгрия – Румыния – Молдова – Болгария - страны бывшей Югославии – Албания – а в другую сторону – это все страны бывшей советской Средней Азии за исключением наверное Казахстана, плюс Афганистан и Пакистан. Под вопросом Польша – с одной стороны, поляки создали и поддерживают свою государственность, без вопросов, а с другой стороны – а есть ли у их государственности экономическая основа? Польских гастарбайтеров – огромное количество, промышленность Польши в основном убита, вон, украинцы польскую металлургию добивают. Тоже под вопрос – Чехия и Словакия. Но в общем и целом – дуга нестабильности выглядит как якорь. Начинаясь с Прибалтики, на Украине он раздваивается и идет одним концом в направлении Европы, на Балканы, другой – в направлении Китая через бывшую советскую Среднюю Азию.
Что роднит эти страны? Две вещи.
1. Большинство этих стран – не имеет стабильной государственности. Большинство из них – либо вообще не имели опыта самостоятельной жизни никогда, либо обрели независимость недавно. При этом – путь обретения независимости был у них у всех травматический – через распад страны (СССР, Югославия), распад военного и экономического блока (страны бывшего ОВД – Восточная Европа). Большая часть этих стран не сражалась за независимость вообще, и не сформировала никакой идеи, почему должно существовать их государство. Большая часть этих стран – некогда была частями более крупных государств, и потому границы их были накроены произвольно – и не в расчете на то, что они когда-то станут государственными. Но они государственными стали и создали почву для большого количества конфликтов. В рамках одной страны, как в капкане оказались самые разные народы, в том числе и те, которые ненавидят друг друга, у которых мало общего друг с другом. А некоторые народы – наоборот, оказались разделены границей.
Так же, в большинстве стран не было элиты, сформированной в ходе войны за независимость и элитой стали либо бывшие коммунистические чиновники, либо те кто их критиковал. Объединяло их одно – на роль элиты они подходили слабо.
Большая часть этих стран – когда-то либо прямо входила в СССР, либо являлась частью советского, военно-политического и экономического блока. Соответственно, следует признать, что распад СССР в основном и породил эту проблему. А за неимением нормальной идеологии – многие приняли ненормальную: русофобию.
2. Все эти страны – не имеют достаточных средств к существованию.
У них нет ни природных ресурсов в большом количестве, как в России, ни мощной, веками формировавшейся промышленности, как в Европе, ни трудолюбивого и готового работать задешево и не питюкать народа как в Китае. Большая часть этих стран – некогда питались от щедрот СССР. То есть – русского народа. СССР не стало – и не стало источника существования, а Россия, мразь такая, требует заплатить за газ. За газ платить – обычно нечем. А учитывая тяжелый экономический кризис – помочь этим странам никто не может и помогать не собирается.
Часть этих стран – такая как Прибалтика – сформировала «экономику кофейной чашки». То есть – они живут за счет туристов, покупающих недвижимость русских оккупантов, портов, которые опять таки удобны для русских оккупантов, каких-то дотаций и субвенций из ЕС и известных со времен СССР торговых марок – например, прибалтийские шпроты или болгарский перец. Ну, есть еще какие-то сферы, пригодные для жизни. Например, прибалтийские банки, или прибалтийские вузы, где профессура не забыла русский, но диплом принимается во всех странах ЕС и жить студенту недорого. На этом на всем – живет ровно столько людей, сколько может, а лишние люди – эмигрируют, начинают работать гастарбайтерами и переводами так же поддерживают экономику страны. Точно так же Болгария – до ЕС она экспортировала электроэнергию по всему региону, а сейчас АЭС Козлодуй закрыта, на побережье идет строительство дорогой недвижимости, а оставшаяся часть Болгарии тихо спивается и вымирает.
Европейский союз, куда все вступали в какой-то надежде «зажить как люди» - на поверку не только не зажили, ситуация серьезно ухудшилась. Посмотрите на то, как эти страны жили, когда были под контролем СССР или в его составе. Во всех странах, во всех союзных республиках – создавалась собственная промышленность, для стран восточной Европы не в диковинку было собственное авиастроение, автомобилестроение, судостроение, станкостроение, машиностроение. Все это работало, везде работали люди, гастарбайтерства не было. Мощнейшая промышленность была и в союзных республиках. Пакистан – единственная страна из списка, которая была в составе другой империи, британской – тоже был ей оставлен не с пустыми руками: задел был столь серьезен, что Пакистан единственный из всех стран исламского мира создал атомную бомбу и средства ее доставки. При вступлении в Европу – через выполнение евротребований и открытие рынков вся эта промышленность была попросту убита. Евросоюз и прежде всего Германия начал одной рукой давать деньги в кредит, а другой – их забирать, обменивая на собственные товары. При этом, товары были очень хорошие, но беда в том, что восточные европейцы на них не заработали. Сейчас – эта схема выдыхается, что с одной стороны грозит экономическим инфарктом Германии, а с другой – катастрофой для всех этих стран. Потому что собственной промышленности уже нет, а покупать немецкие товары – нет денег. И китайские – скоро тоже не будет.
Денег нет. Это и диагноз, и приговор.

Пример Украины – показывает возможное будущее всего региона. Внезапный и необъяснимый вал насилия, срыв внешне благополучного общества в фашизм, далее разборки или с соседями или с Россией (а может и с ЕС). По Украине видно, что европейская страна вполне может скатиться до африканского уровня и в политике, и в общественной жизни. Это шокирует, но это так. Дуга нестабильности через весь регион – будет и срывать российско-европейское сотрудничество, и создавать угрозы в обе стороны. К чему это может прийти в конечном итоге, мы видим по Африке. Хроническая деградация общества, подмена народов племенами, вялотекущая война всех и со всеми, укоренение иждивенчества. На примере Африки мы видим, что общество, находящееся в таком состоянии – не способно самостоятельно прогрессировать, даже если получит большие доходы от нефти. Нигерия и Ангола – от нефтяных доходов цивилизованными не стали. Украина – пока цивилизованная. Но скоро – не будет.
Никакого проекта реставрации стран, входящих в эту дугу – нет ни у ЕС, ни у России. В ЕС например считают нормальным, что страна, производящая межконтинентальные баллистические ракеты – будет поставлять в ЕС … веники!
На этом фоне Майдан, как общественное явление – радует, на самом деле. Он показывает, что огромная страна, ее общество – не согласны тихо умирать и деградировать, что они готовы драться за свое будущее. Украинское общество – создало эффективную горизонтальную сеть, смело старый, будем откровенными – коррумпированный режим – это само по себе достижение. Есть критическая масса неравнодушных, объединенных, готовых действовать и жертвовать людей. Вопрос в том, куда это дальше приведет. К созданию вторых США – или в укроджихад?
Я не против Украины. Я был бы рад, если бы в результате Майдана – украинское общество состоялось, обрело бы свое лицо и свое достоинство, чтобы они построили страну, которая в чем-то бы походила на США, страну свободных и отважных, более свободных чем мы, вынужденные жить от войны до войны. Я был бы рад, если бы они построили сильную и открытую экономику, свободное и открытое общество, нормальную, неизъеденную коррупцией политическую систему. Ведь все есть! Крупнейшая страна в Европе, не считая нас, благодатные земли, приличная инфраструктура от СССР, выход к морю, реки, атомная энергетика, технологии вплоть до межконтинентальных ракет.
Но увы. Пока что мы видим совсем другое. Украинский джихад пахнет гарью покрышек, исходит криком заживо сжигаемых в Одессе людей и проклятьями тех, кого изгоняют из Донбасса бомбежками. Украинский джихад – это с палками на милицию, это с камнем и коктейлем Молотова на отделение банка, это боевики, строчащие из автомата из двери несущейся маршрутки. Это бомбежки и обстрелы городов, это кровь и смерть, предательство и грязь, это рвотная масса лжи с телевизора и безумные скачки на площадях. Кто не скачет тот москаль. Кто не скачет тот москаль. Кто не скачет тот москаль. Кто не скачет тот москаль….

Увы.

P.S. А как вы думаете, были бы США тем, чем они сейчас являются, если бы переселенцы, поднявшие бунт против британского короля и чрезмерных налогов и обременений – сделали бы это для того, чтобы присоединиться к Франции, которая тогда с ее «либералите, эгалите, фратерните» - была на острие общественного прогресса? Или к испанским владениям на материке? А чего? Испанский король налогов берет меньше, да еще пришлет войско, чтобы защитить от англичан. Может, еще и дороги починит, если хорошо попросить?
А что было бы, если бы победившие английского короля колонисты из разных стран Европы – начали бы договариваться о государственном языке?

WEREWOLF0001

Сохранено