Турецкий засланец

muennich — 05.12.2015 Сила вещей толкает Россию и Турцию к очередному обострению отношений. Взаимные обвинения сыпятся одно за одним, градус дипломатической (пока еще, слава богу, дипломатической) полемики нарастает, несмотря на то, что и в Москве, и в Анкаре хорошо понимают, сколь не выгоден этот конфликт ни одной из сторон.

В создавшейся обстановке самое разумное – предоставить дипломатам спокойно договариваться за закрытыми дверями и малость поостыть. Один из лучших способов сделать это – вспомнить о тех временах, когда Россия и Турция дружили. Такое бывало, хоть и редко.

Об одном из таких редких эпизодов напоминает хорошо знакомый всем детский фильм. Точнее, не сам фильм, а книга, по которой он был поставлен.

Кто еще зацепил детством советскую эпоху, тот хорошо знает фильм «Макар Следопыт». Этот детский наивное и доброе детское приключенческое кино о похождениях неунывающего мальчишки и его овчарки во время гражданской войны было когда-то очень популярно. Менее известна была книга, по которой снимался фильм – одноименная повесть Льва Остроумова, написанная в невообразимо далеком 1924 году.


Вообще книги о гражданской войне, написанные в первое десятилетие после революции, очень интересно перечитывать. В этих книг чувствуется живое дыхание, свежесть и достоверность рассказа от непосредственных очевидцев событий. Да, эти книги пристрастны и идеологизированы, но это не казенная идеологизированность, а естественная заинтересованность людей, лично принявших участие в самой грандиозной трагедии российской истории.

Прочесть книгу и сравнить ее с фильмом - что может быть приятнее? Особенно когда находишь в книге интересные моменты, не показанные в фильме.

Уступая сценарию в композицонной стройности, повесть Остроумова превосходит его по географическому размаху: Макара Жука, как заправского разведчика, бросает и в Ростов, и на Кавказ, и в Крым, и даже на берега Босфора. Завлекательно, но порою слишком пестро, внимание рассеивается, от частой смены обстановки притупляется восприятие. Язык повести не блистает изысками, но хорош и добротен. Одна из фраз повести вошла в закадровый текст – тот, что звучит в начале фильма, с ходу задавая эпический тон: «А враги не дремали. Уже шли они с далекой Кубани. И вел их генерал Деникин».

Между прочим, в книге Макар Жук лично беседует с Деникиным. Главный антагонист оказывается не таким уж страшным – когда Макар начинает в открытую хамить генералу, тот лищь устало отмахивается: «Подрастешь – поумнеешь». Может, и поумнеет, только вот Деникин так и не смог объяснить внятно, ради каких высоких целей он, собственно говоря, воюет....

В фильме нет Деникина, есть только агитплакат из той эпохи – «Деникинская банда», на фоне которого идут тирты с именами актеров в роли белых. Среди прочих в числе белых указан Юрий, брат Любочки. Зачисление его во «вражеский стан» всегда вызывало у меня недоумение – в фильме эта роль явно эпизодическая, в трех сериях Юрий действует на экране едва ли больше минуты, активного участия в событиях не принимает, о его политических симпатиях ничего не сказано. Загадака разъясняется при обращении к книге: там Юрий – один из основных персонажей и он таки да, сражается в белой армии. В одном из эпизодов Макар спасает его из махновского плена.

А вот страшного, умного и по-сатанински обаятельного штабс-капитана Черного в книге нет. Этот образ – целиком заслуга сценариста, режисера и великого Олега Борисова...


Но интереснее всего наш, красный герой – разведчик «товарищ Тимофей», как он назван в фильме, где его сыграл Леньков. Хороший актер, и сыграл мастерски, но все-таки не его это амплуа. В книге он никакой не Тимофей, а Мартын. Точнее, он, как и положено добротному шпиону, выступает в нескольких ипостасях: то он бандурист Мартын, то греческий торговец Попандопуло (греки в России все Попандопулы). Но на самом деле он не русский и не грек, а турок. Самый настоящий турок, хотя и не совсем обычный.

Он – турок-революционер. Вот что он сам рассказывает о себе Макару:

«Видишь ли, когда я выехал из Москвы летом прошлого года, я думал немедленно пробраться в Малую Азию; там Кемаль-паша, турецкий революционер, подготовлял восстание против султана. Дело в том, что я сам – тоже турок, но в начале русской революции мне пришлось бежать в Россию, так как на родине мне, как крупному революционеру, грозила смертная казнь».


Макар поражается тому, что он, оказывается, наряжал попом настоящего турка. Не меньше, наверно, поражается и тот, кто перечитывает в наши дни эту повесть. Кто подзабыл: Кемаль-паша – это никто иной, как основатель Турецкой республики, более известный в наши дни под именем Ататюрка.

Мартын продолжает: «Мне надоело быть эмигрантом, тянуло в Турцию, где снова начиналось движение. Но, к сожалению, успехи Деникинской армии превзошли все ожидания, и у меня не хватило духу уехать из России в такую тяжелую минуту. Я решил заняться подготовкой восстания на Украине; я – старый подпольщик и опытный организатор, мое отстутствие могло принести много вреда. И я остался, а Кемаль-паше послал своего товарища известить о том, что я жив и здоров и скоро надеюсь быть в рядах кемалистов».

В наши дни укоренилось представление, что творить революцию если и допустимо, то только по месту прописки; по крайней мере, если где-то начинается революционная заварушка, лояльные к власти СМИ стараются доказать, что воду мутят какие-то пришлые; подразумевается, что факт участия пришлых революционное движение порочит. Не так было в прошлом и позапрошлом веках, когда революционность была сплошь интернациональна, так что выжившие участники подавленного польского восстания сражались на парижских баррикадах, а русский вечный революционер Бакунин был в числе руководителей восстания в Дрездене.


Вряд ли Кемаль-паше стоило пенять Мартыну за помощь большевикам против деникинцев. Ведь большевистское правительство, которому помог засланный турок, оказало немалую поддержку Кемалю, когда он, свергнув султана, взашей прогнал из Турции иностранных оккупантов. Москва и Анакра тогда крепко дружили, и даже репрессии, развернутые Кемалем против турецких коммунистов, этой дружбе не сильно мешали. В равной степени не смущало Москву то обстоятельство, что Кемаль, как ни крути, был заурядным буржуазным националистом и дущегубом, вроде другого буржуазного националиста – Петлюры, который резал евреев с таким же рвением, как Кемаль – курдов. Но Петлюру большевики били, а вот с Ататюрком – дружили.

Почему? Да потому что в политике для дружбы нужны вовсе не сходство идеологий, а наличие общего врага, причем врага достаточно сильного – иначе нет смысла против него дружить. В случае Советской России и кемалистской Турции враг был общий, и притом достаточно сильный – Антанта. Направляя свои войска на защиту отечества, Кемаль вполне мог бы цитировать, с небольшим изменениями, стихи Маяковского: «Британский лев, вой! Турции не быть под Антантой! Левой, левой, левой!».

Ну, а в наши дни общий враг есть – «Исламское государство»; но оно, видимо, недостаточно сильно, чтобы подружить Россию с натовскими странами. В том числе и с Турцией.

Но из этого обстоятельства не следует, что дружба с Турцией невозможна в приниципе, что турки по природе своей подлые, бьют в спину и т.д. и т.п. Да, бывают и подлыми. Да, сущие душегубы. Да, при случае бьют в спину. Но не более, чем любая другая из бывших и существующих на Земле наций. В том числе и мы сами.

Так что не стоит горячится. Как поссорились с турками, так и помиримся. Когда-нибудь. А когда-нибудь, наверно, и повоюем – если так будет выгодно с политической или экономической точки зрения. Главное – не давать захлестнуть себя эмоциям.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив