тщетны были бы все усилья
clear_text — 23.05.2011
ТОЛЬКО ТЫ
«Один раз он не пришел вечером, - рассказывала Нина Павловна.
– Девять, десять, одиннадцать. Сотовых тогда не было, восемьдесят
третий год. Мы только поженились, Леночке полгодика. Да у нас
вообще телефона не было! Двенадцать ночи. Что делать, куда бежать?
Я одна с грудным ребенком. Вдруг меня такая злоба взяла. Думаю:
придет пьяный, весь в помаде. Хотя никогда такого не было. Но я вот
так себе представила. И я ему скажу: Вон отсюда, не
нужен ты мне! Уходи!
И только приготовилась – явился. Весь пропотел, руки черные.
Смеется, извиняется, и восемьдесят рублей мне протягивает,
красненькими десятками. Их с ребятами позвали что-то монтировать,
левая работа. И он поехал, денежку сшибить. Для дома, для семьи.
Восемьдесят рублей! Тогда это была сумма.
Я его обнимаю, свитер с него снимаю, а у самой настроение ужасное.
Как будто что-то отняли. Кусок изо рта выдернули. Почему?
И вдруг обмираю. Поняла! Потому что я хотела его выгнать. Повод
искала.
Но почему, спрашивается?
Сама не знаю.
Красивый, умный, добрый. Аккуратный. Бреется электробритвой. С утра
бритва зудит, спать не дает. И перед сном. Перед сном-то зачем? «А
чтоб тебе было приятно целоваться». Ага, понятно. «Тебе приятно?»
Приятно, приятно.
И придраться не к чему. Хороший отец. Ни разу на меня голос не
повысил. Растет по службе, всё в дом. При Гайдаре у него с ребятами
небольшой бизнес был. У других – зубы на полку, а у нас все есть.
Потом в министерство устроился.
Наконец решила: хватит ждать. А то жизнь совсем пройдет. Тем более
что Леночка уже на втором курсе.
Все, думаю, сегодня скажу. Пришла домой – а там стол накрыт, вино,
цветы. Ленка вся сияет. Кем-то там его назначили, или куда-то
выбрали, я даже не поняла… Но неудобно стало.
А еще через пять лет – то есть шестого апреля пятого года, время
восемь тридцать, сижу в кресле, смотрю фильм по плееру, апельсин
чищу.
Входит мрачный. «Нина, нам надо поговорить. Ты умная, ты все
поймешь. За Леночку не беспокойся, я ей буду помогать».
Господи, думаю, неужели нашел себе кого-то?
- Уходишь от меня? – спрашиваю.
Он кивает.
А меня слеза прошибла. Плачу от радости, удержаться не могу. Хоть в
сорок четыре, а все-таки жить начну.
Вдруг вижу – он тоже заплакал.
Стал на колени, головой мне в живот уткнулся.
- Нинуся, прости меня. Я никогда тебя не брошу! Столько прожито,
столько пережито… Никто меня так любить не сможет, как ты
любишь!
А я как раз апельсин чистила, я же говорю.
Ножик маленький, но острый-острый.
Как вы думаете, мне дадут УДО? Я уже четыре года без
замечаний».
|
</> |