True Love

miss_tramell — 06.03.2010

Приветик, родные!

Почти у каждого была (или есть) та самая любоффь всей жизни. Ну, на фоне которой остальное «не катит».

Расскажите, а?

Моя story – вот.

- Где Мишка?

- Ты только успокойся.

- Что-то случилось?

- Ты только успокойся.

- Где он?! Мне надо к нему!

- Ты только успокойся.

- Да я, блядь, спокойна! Где Мишка? – я уже кричу, пытаясь вырваться из кольца плотно сомкнутых вокруг меня рук, когда кто-то смелый (кажется, Макс) останавливает мое сердце словами: «Он погиб».

            Я оседаю на пол и пробую завыть. Не получается: горло словно забито ватой. Я пытаюсь что-то сказать, но ничего членораздельного не выходит. Тогда я глотаю прозак, ложусь на диван, открываю ноутбук и начинаю печатать.

Мертвый. Это он теперь. Разбился на машине сегодня, 15 февраля 2008 года, в 17:40. Похороны послезавтра, в 11:00.

Сейчас я буду спать, а когда проснусь, его уже привезут.

Приедут люди. На людях я должна быть красивой. Очень-очень. Как он любил. Чтобы все смотрели и завидовали. Как он любил. И волосы надо наверх забрать, чтобы шея была открытой. Как он любил. А что делать с глазами? Эти слезы. Мешают печатать. Слез он не любил. Надену солнцезащитные очки. Огромные, на пол лица. В стиле Одри Хепперн. Как он любил.

Эти очки мы купили в Duty Free, когда летели в Сан-Ремо:

- Ну как?

- Ты в них такая sexy bitch.

- Не знала, что тебе нравятся суки.

- Merry Christmas, babe! А ты у нас кто: ангел небесный, что ли? - он сунул руку в задний карман моей джинсовой мини-юбки и ущипнул меня за задницу.

Утром по квартире ходили какие-то люди: кто-то обнимал меня за плечи, кто-то гладил по голове, кто-то доебывал совершенно мудацкой фразой: «Поплачь – и тебе станет легче». А в моей голове было только три мысли:

1. Когда же они, наконец, уйдут?

2. Как мне жить дальше?

3. Я улечу в Лондон.

Все вокруг стало каким-то невыносимым. Даже воздух. Не сиделось, не ходилось, не разговаривалось. И тогда я продолжила печатать.

На мониторе появлялись буквы, буквы строились в слова, слова складывались во фразы, а фразы – в рассказ о нем. И пока мои пальцы касались клавиш, было немного легче дышать.

Именно тогда у меня появилась потребность отыскивать слова, начинающиеся на букву «М», и связывать эти слова с ним. Ведь его имя тоже начиналось на букву «М».

Так родился мой странный словарь, в котором все статьи начинаются с одной буквы.

Михаил. Его имя. Созвучно со словом «любил». Что он любил? Меня и свое дело. Что ему нравилось? Секс, модели и хороший коньяк. Что он обожал? Жизнь, понты и спортивные тачки. Что он ценил? Дружбу.

Сразу после похорон я улетела в Лондон, в нашу с Мишкой студию в Фулхеме, где отгородилась от внешнего мира крышкой лэптопа и бутылками виски.

Раз в неделю, по вторникам, ко мне приходила пожилая литовка. Она убирала квартиру, приносила продукты и сигареты. Литовка меня ненавидела, но делала это молча, а потому вполне меня устраивала. Работу свою она выполняла качественно и без лишней суеты. Я, ранее не никогда умевшая находиться в помещении, где все моется и чистится, была ей благодарна уже за то, что даже во время уборки мне не приходится выходить из дома и отвлекаться на вещи, не имеющие отношения к моим любимым словам на букву «М».

Но однажды я все-таки оторвалась от ноутбука и спросила:

- Почему вы меня ненавидите?

- Потому что я, архитектор, вынуждена обслуживать таких, как вы – богатых русских бездельниц. Вы – ровесница моей дочери. Только она, выпускница консерватории, работает официанткой, а вы целыми днями лежите на диване и пьете.

- У вас все?

- Все.

- Вам стало легче?

- Нет.

- Вот и мне – нет. Вы закончите уборку?

- Да.

- Вы будете и дальше приходить ко мне?

- Да.

- Спасибо.

Ей нужны были деньги, а я неплохо платила. И за деньги она засовывала куда подальше свою национально-классовую ненависть и молча выполняла свою работу. Качественно и без лишней суеты.

Я не помню точно, когда закончились бутылки: то ли в пятницу, то ли в субботу. В общем, до вторника еще далеко. Впервые за долгое время мне пришлось выйти из дома. На улице было свежо и солнечно. Дико потянуло в Москву, и двадцать пятого марта я вернулась.

Март. В этом месяце мы познакомились – столкнулись в «Селфриджис» четыре года назад.

Мне было 23 года. В Лондоне я приятно проводила время, периодически заглядывая в Cambridge College of Learning (просьба не путать это малобюджетное заведение с настоящим Кембриджем). А вообще была выпускницей иняза и любила Земфиру и выпить. Ради Мишки я бросила Лондон, нудный курс Business English и вернулась в Москву.

Ему было 37 лет, в Лондоне он таскался по пабам, клубился и покупал квартиру. А вообще был отмывальщиком и любил гонки Формулы 1 и тоже выпить. Ради меня он бросил жену, «первый» и побрился наголо.

В Шереметьево меня встречал Макс.

Макс. Мишкин лучший друг и партнер. Их дружба зародилась еще в школе, а закалилась в районе Беговой, у бывшей культовой комиссионки. Там, в девяностые, они, в компании таких же добрых молодцев в дутых куртках и пидорках, показывали прохожим фокусы с денежными банкнотами, резинками и газетами. Лет через пять Мишка и Макс оставили «цирковое искусство» и ушли в серьезный бизнес: вместе открыли Laundry. Money Laundry.

Из аэропорта Макс повез меня домой, в нашу с Мишкой квартиру на Кутузовском. Мишка купил ее после того, как ушел от жены, а через некоторое время ввязался в очередную аферу и на всякий случай переоформил всю недвижимость на меня.

- Ну как тебе моя ласточка? – спросил Макс, похлопывая ладонью по рулю новенькой семерки BMW.

- Вполне в твоем духе.

- В смысле, по-пацански?

- В смысле, дорого и не стильно.

- Значит, хорошая тачка. Без лишних выебонов, - удовлетворенно хохотнул Макс, - Ладно. Сейчас не об этом. Есть тема. Надо серьезно обсудить. Давай зарулим куда-нибудь по дороге. В «Калина-бар», например.

- Я только с самолета. Поехали ко мне.

- Окей, - кивнул мой друг и включил sound. «Сучки и горы кокаина». Или что-то в этом роде.

Дома я сварила кофе, и мы прошли в кабинет. В кабинете стояли машинки.

Машинки. Для счета денег. К нам часто приезжали разные люди и вносили деньги. Да-да, именно вносили. В коробках, пакетах, пластиковых контейнерах. Денег у нас было много, потому что Мишка их отмывал.

 В кабинете всегда были задвинуты шторы, на столе, рядом с компьютером, стояли три машинки, а на полу валялись разорванные бумажные ленты Центробанка и резинки - желтые, синие, зеленые.

«Деньги нужны для того, чтобы себя баловать. Никогда не раздумывай, если тебе чего-то захочется. Бери и покупай. Или мне звони. И я куплю тебе все. Обещаю». Мишка нарушил свое обещание лишь однажды, наотрез отказавшись купить мне водительские права. Вместо этого он подарил мне шофера и записал на водительские курсы.

Оставить комментарий

Популярные посты:

traianus

Bigger — современные технологии для людей с ослабленным зрением

morfing

Мариупольский порт

murryc2

Мгла

tretiakof

Почему супружеская измена в кино выглядит красивее, чем любовь

dracomare

Рассвет на осеннем море

vlkamov

Дети

komitetzaprava

Российские астрономы выяснили, откуда прилетел «московский НЛО»

taxfree

Природный газ, обновление ситуации

cand_orel

Кинематограф. Голый пистолет

• Ранее
• Архив