Трубящие Славы: Васнецовы в ГТГ на Крымском валу

Не мегаломанская, но масштабная и, конечно, пафосная выставка, толково устроенная с точки зрения ее задач, а задачи формулируются недвусмысленно: представить Васнецовых как певцов самодержавия-православия-народности - что, впрочем, и нетрудно, и недалеко от истины, причем касается последнее и внука, Андрея Васнецова, которому отведены два нижних этажа выставки под его станковую живопись "сурового стиля", преимущественно камерно-лирическо-семейно-дружеско-профессионально/богемной либо пейзажной тематики, но оговаривается, что душу отводивший советский академик, отвечавший одно время среди прочего за раздачу Ленинских премий, изображениями домашних, их собачек и тропок вдоль древних монастырских стен, прославился-то в первую очередь заказами на монументальный декор вполне определенного идеологического содержания, и уж конечно не православно-монархическую, а советско-комсомольско-партийно-революционного толка... и удивительно, насколько не противоречит одно другому и совмещается монументализм коммунистическо-марксистской идеологии с православно-фашистской. Андрею Васнецову лишь в "эпилоге" его раздела устроили "смотрины" его ранних заказушных работ революционной тематики ("Разгон демонстрации" и т.п.) и чуть более поздних военных (но тут уж от души наверняка) с позднейшими типа "исповедальными". У Васнецова-деда, не в пример Васнецову-внуку, дела обстоят еще органичнее, и тут разграничения на языческую и православную, сакральную и профанную вплоть до театральной ипостаси творчества не мешают цельности восприятия. Понятно, что гигантский раздел, посвященный росписям Владимирского собора в Киеве, кроме идеологической подоплеки несет и геополитическую (чтоб не сказать конкретнее), но на них же работают и историко-легендарной, и сказочно-мифологической тематики полотна, в которых православное искусствоведение открывает невообразимые еще на период моего позднесоветского детства глубины в том, к примеру, смысле, что баба-яга в красном, оказывается, символизирует революцию, надо полагать так, похищающую и и терзающую "душу чистую" святой руси, а "душа чистая", в свою очередь, обнаружена искусствоведами наших дней скрывающейся за образом.. Царевны-Несмеяны (странно что не Царевны-Лягушки!). Кондитерская эстетика хрестоматийных картин вроде "Аленушки", "Богатырей" и "Витязя на распутье" (ГТГ показывает собственную, увеличенную авторскую копию работы, более камерный оригинал которой я только что видел в постоянной экспозиции Серпуховского музея) слегка оттеняется лиризмом портретов и пейзажей "абрамцевского" раздела - если брать Виктора Васнецова. Что касается брата Аполлинария, то  в соседстве с братом Виктором он проигрывает даже сильнее, чем внук Андрей - его модерново-декоративные фантазии видов "исторической" Москвы по сути более "театральны", чем оперная "берендея" старшего брата (раздел, посвященный эскизам к "Снегурочке", тоже присутствует на выставке, разумеется), а по красочности сильно ей уступает; символистские пейзажи тоже вторичны, где-то напоминают Рериха, где-то - вполне сознательный, допустим, "оммаж" со стороны художника - Беклина. Многие произведения на выставку попали из постоянной экспозиции не только основного корпуса Третьяковской галереи, но и двух ее филиалов, дома-музея Виктора Васнецова

- и квартиры-музея Аполлинария Васнецова -

- но выдернутые из контекста интерьеров, дома и мастерской, собранные вместе и поданные под соответствующим идейным углом и на продиктованном требованиями времени пафосе (едва ли не самый интересный раздел выставки, кстати - вводный, где семейные портреты собраны в полной комплектации) они скорее оттолкнуть способны... хотя у целевой аудитории, понятно, все равно вызывают исключительно благодушное умиление. И все-таки - нет, "не Васнецовым мы врага били, не Аленушкой, а Малевичем, Кандинским... - клином красным бей белых!"