Тот самый день, когда непонятно почему вдруг такое ощущение

Странно.
- Э, - говорю Вариному папе, через неделю он уедет, и я опять буду сиротинушка, впрочем, из этого тоже можно извлечь некую выгоду, - а знаешь, так хочется чего-нибудь выпить?
- Не дам, - говорит он, - с чем мы завтра пойдем к Пете, это опять придется идти в магаз.
В последнее время, ну то есть последние пару лет с моими головными болями и прочими интересными штуками с алкоголем у меня отношения как-то не очень. И спиртное в доме больше не очень-то водится.
Но тут, не знаю что, вдруг так хочется стаканчик белого. В итоге, бутылка красного. На двоих, если что. Заныканная где-то в недрах шкафа.
Сегодня дождь и порывы ветра, сегодня дважды воздушные тревоги в центре. Мы же уже отвыкли, вроде как жить опять начали, а тут снова кому-то хочется нас извести, и это тревожно. Сегодня лето выключили, но это даже хорошо, может уровень воды в Кинерете поднимется, Израилю от этого должно быть хорошо. Сегодня же такое настроение, чтобы где-нибудь домик ближе к Тель Авиву, в каком-нибудь условном Яффо, со своим садом, и чтобы место в нем под студию, где снимать людей красиво, вот захочется кому-то мгновенно свою фотографию получить и стакан холодного белого впридачу, и он такой - опа и приехал, и еще чтобы можно было гостей созывать. И параллельно мысль, а может все-таки двигать дальше, но тогда Лондон или Берлин? Лондон все-таки. А как же я без моря? Как же я теперь без Израиля?
И как я доросла до такого, что вдруг думаю о таком - Лондон или Берлин? Что допускаю саму возможность? Откуда деньги? Ни откуда, они как-нибудь приложатся, сколько надо будет, столько откуда-нибудь заработаются. Ровно столько сколько надо. Или я все придумала. Кто знает? Такое вот настроение. Через три года шестьдесят, а я строю планы на жизнь. И мозг у меня - ого-го-го.
- Нет, серьезно, - говорит мне один приятель, - давай уже определись, ну сколько ты еще сможешь фотографией зарабатывать?
- Может лет десять? - предполагаю
- А дальше что?
- Вдруг дети смогут содержать? Или удастся удачно соскочить до этого?
- Нет, надо придумать план, надо придумать план, чтобы ни от кого не зависеть, надо думать головой сейчас, как обеспечить себя на потом.
Но вот иногда я позволяю себе думать, что со мной немножко по-другому. Ну то есть каждый отличен от других. И мне вот говорят - у вас, у художников по-другому башка работает. А я думаю, ну какой из меня художник?
А потом часов в двенадцать в дверь ломится сосед, денег собрать за ваад или как там это называется, за обслуживание, типа, десять шекелей с квартиры. Он ломится в общую дверь. Я читаю новости в компе и ни малейшего желания выползать из постели. Варин папа моет голову.
- Ой, - кричу ему, - можешь сходить Мише денег отдать?
- Я голову мою.
- Ну ладно, тода Миша подождет, - Варин папа все-таки вылезает из душа, идет, открывает Мише дверь, отдает десять шекелей. Миша вставляет записочки в двери другим соседям.
- Сегодня обстреливали ночью, - говорит Миша, - так надоели.
- Да, - сочувственно кивает головой Варин папа, - я вот не понимаю, зачем он так ломится с утра, - говорит Варин папа мне позже, - ведь понятно, что все соседи работают, кроме тебя, какой смысл ломиться в это время?
Кроме меня, да. Такие как я, утром спят, просыпаются ближе к обеду, чтобы в очередной раз обдумать со всех сторон мысль о смысле жизни, о несовершенстве жизни, о несправедливости и все такое.
Как-то так.
Но домик где-нибудь ближе к Яффо мог бы быть неплохой идеей
|
</> |