"Тихий Дон": плагиат. Верьте глазам своим
sergeytsvetkov — 27.10.2017 В дополнение к вчерашнему посту о "Тихом Доне".Так плагиат или нет?
Сразу хочу сказать, что парень брал везде, где плохо лежит!
В восьмой части «Тихого Дона» начало XVIII главы звучит так: «Ранней весною, когда сойдет снег и подсохнет полегшая за зиму трава, в степи начинаются весенние палы…» (8, XVIII, 491).
А вот из «Записок ружейного охотника Оренбургской губернии» С. Т. Аксакова: «Рано весной, как только сойдет снег и станет обсыхать вётошь, то есть прошлогодняя трава, начинаются палы или степные пожары…».
Многие наивно продолжают ссылаться на найденную рукопись Шолохова, предъявленную комиссии по плагиату 1929 г.
Но именно она и стала настоящей бомбой, заложенной под традиционное шолоховедение. Оказалось, что рукопись полна таких ошибок, словно писал ее гопник, причем в ряде мест эти ошибки таковы, что могли возникнуть только при механической переписке (особенно характерны примеры со старой орфографией). Печатный вариант ТД до сих пор хранит некоторые из таких ошибок. После текстологического анализа, выполненного А. Черновым, традиционное шолоховедение можно считать сданным в утиль.
Примеры правописания из шолоховской "рукописи" "Тихого Дона" - свидетельства поспешного механического переписывания протографа.
Написание «стрЯмя (Дона»).
«жОвотом» (животом)
«– Садись в со(а)ни». Исправление «о» на «а».
«престОвилась». Это о душе.
«Меня осыпало жОром»
И венец: три ошибки в одном слове: «ак<�к>омпОнИмент»
Характерны места, где в рукописи проглядывает старая орфография протографа.
Старорежимый ять в особенно трудных случаях выскакивает против воли переписчика. Вот слова Дарьи Мелеховой: «Я притерпелась, молчу, а самоѣ злость берет…». Здесь да и в издании исправлено на «а самою» (рукописная графика «ять» и «ю» весьма схожа), но прежний ять оказался перекрыт новой буквой не полностью. Автор не сделает такой ошибки - только переписчик, не особо вдумывающийся в суть переписываемого.
Для сравнения:
«…впасть въ Еллинскую вѣру». Фрагмент рукописи Ф. Крюкова «Булавинский бунт». Ять здесь легко принять за «ю».
Слово «дед» с недописанным конечным ером. Опомнился.
Зачеркнутый «ъ»: «этот верхний покровъ». Т.е. машинально скопировал и зачеркнул. В окончании слова «верхний» писец машинально скопировал «-iй», хотя точку над «i» не поставил.
Оборотная сторона борьбы с ерами (этими злостными сорняками проклятого прошлого) также представлена в рукописи: «Аксинья… пробует просунут /!/ свою руку в мокрый его рукав» (рукопись, первая часть, с. 22). Эта «описка» означает, что копиист менее всего думал о смысле и конструкции фразы. В четвертой части: «понял, что избежаТ переговоров нельзя». Убирает мягкие знаки, приняв их за еры.
А вот еще более интересный случай. В дневнике убитого студента (вставка в рукопись третьей части, с. 13) читаем: «На запад идут бои», но в издании: «На западе идут бои». Ясно, что Шолохов принял «е» за конечный «ъ» и потому убрал.
«Село (вместо Дело) по иску меъ(!)щанина Сергея Мохова». Автор никогда не сделает таких ошибок.
«…губы у нея». Правка на «у нее». Старая орфография выпирает.
«Григорiй…» с правкой окончания на «-ий».
«ДмитрЕй Донской», что соответствует написанию «Дмитрiй Донской».
И это лишь малая часть, меньше процента таких ошибок.
А для традиционного шолоховедения оставим старый анекдот 70-х гг.
Нашли неизвестную картину Рембрандта. Собрали специалистов. Половина говорит: «Да, автор – Рембрандт», другая половина – «Нет, подделка». Созвали всесоюзный консилиум. Тот же результат. Созвали всемирный консилиум. И опять то же самое. Тут кто-то вспомнил, что в Одессе до сих пор жив старик, который в 20-е годы держал антикварный магазинчик, и известно, что он никогда не ошибался. Старика разыскали, привезли в Москву. Подъезжает он на инвалидной коляске к картине. Искусствоведы перед ним расступаются. Посмотрел старик, скривился, «Тфу!» – говорит. Развернулся и поехал обратно.
– Изя, а что же значит это ваше тьфу?
– Тьфу на вас, если вы не понимаете, что это Рембрандт!
|
</> |