Тихие дворы

В стране не знавшей таких слов как "педофилия", "коррупция" и "камасутра" стоял летний июньский полдень. Ну улице не было никого. Старушки с лавочек разбежались на послеобеденный тихий час. Дети уже разъехались на каникулы по своим деревенским бабушкам, а те, кто еще не успел уехать, еще не вернулись после обеда гулять и только вечная егоза Сонька, высунув от усердия язык, что-то малевала на искрящемся от солнечных зайчиков асфальте. Она только закончила свой первый класс, а поток в летнем лагере начинался примерно через неделю. Скорее бы уже... это будет ее первый раз, когда она поедет куда-то далеко без родителей. Она прямо чувствовала, что ее ждут великие приключения.

- Ты красиво рисуешь, девочка.

Сонька даже не сразу поняла, что человек обратился к ней. Вернее, она даже не сразу поняла, что рядом с ней кто-то вообще стоит. Так было всегда, когда она погружалась в свои разноцветные и сказочные фантазии, наполненные драконами, рыцарями и смелыми воительницами с мечами наперевес.

- Ты очень красиво рисуешь, девочка, - повторил человек и Сонька подняла на него свои огромные серые глаза.

- Я мог бы показать тебе рисунки своей дочки, мы тут недалеко живём.

Сонька опустила взгляд и молча продолжила рисовать.

- У нас еще кошка окотилась совсем недавно. Котята такие смешные, маленькие. Дочки сейчас дома нет, но ты можешь прийти и с ними поиграть. Пойдём. Ты все равно здесь совсем одна.

Сонька еще раз посмотрела не него, на этот раз уже повнимательнее. Человек выглядел совершенно обычно, совершенно как папа многих ее одноклассниц. Сонькин-то папа был самый красивый и обаятельный, а этот просто папа. Средних лет, в костюме, с портфелем и в лёгком летнем плаще, такие всегда утром спешат в свои офисы, а вечером лениво плетутся домой, но было в нем что-то, что заставляло Сонькин живот предательски сжиматься. И ладошки начали почему-то потеть. Человек приблизился к ней вплотную.

- А еще у нас дома вкуснейший шоколад есть. Идём.

- Нет.

Страх уже сжимал Сонькино горло, но она знала, бежать нельзя. Нельзя показывать этому человеку страх. И плакать тоже нельзя. Но как бы между прочим взяться рукой за металлическую решетку детского садика, наверное, все же можно.

- Идём, идём, нечего тут одной сидеть.

- Нет.

Он взял в руки мокрую Сонькину ладонь.

- Какая у тебя кожа мягкая. Я могу научить тебя волшебным вещам.

- Я не хочу.

Сонька очень старалась держаться, но чувствовала, что голос готов выдать ее страх уже сейчас. И пальцы. Пальцы свободной от человека руки сжимали решетку уже изо всех сил.

Человек настаивал, Сонька продолжала дрожащим голосом бормотать, он ее тянул, она из последних сил хваталась за железные прутья садика. Человек уже не предлагал посмотреть котят, он предлагал что-то пощупать и попробовать, Сонька не знала и не понимала что, но страх больше контролировать не могла. Он просто пожирал ее изнутри. Тем временем на улице стали появляться прохожие, Сонька уже в открытую рыдала, звала, молила о помощи, но люди спешили, не слушали, некоторые смущенно отводили глаза. Один мужчина всё-таки подошел, но человек быстро успокоил его, что у них с дочкой семейные неприятности, и тот спокойно пошел по своим делам. Сонька чувствовала, как пальцы начинают слабеть, как страх отключает мозг, как ноги становятся ватными и чужими. Она чувствовала приближение чего-то жуткого и необратимого, а человек продолжал ее тащить за собой.

- Стояяяяяяять!!!

Крик воистину показался громом.

- Стояяяяяяять, кому говорю, гнида!!!!!!!!

Из соседнего дома с шваброй наперевес вприпрыжку, кто бы мог подумать, скакала Тамара Ивановна. Ветеран Великой Отечественной войны. Интелигентнейшая вплоть до этого момента женщина.

- Я тебе сейчас утащу ее, урооооод!!!

Швабра преобразилась над ее головой в копье, явно готовящееся взлететь. У Соньки от изумления аж слёзы высохли. Она даже не поняла, что ее запястье больше никто не тянет за собой. А когда поняла и оглянулась, человека уже и след простыл.

Тамара Ивановна осыпала его удаляющуюся спину самыми жесткими и беспринципными проклятиями, затем проводила дрожащую Соньку домой, где ее тут же окутали любовью, напоили чаем и уложили пораньше спать. В милицию было решено не заявлять. Пересуды пойдут, Соньку по инстанциям затаскают, лучше молчать, пусть девочка приходит в себя, а Тамара Ивановна никому не расскажет ничего. Не та порода. Она даже на лавочках не сидит.

Через несколько дней в Сонькин дом пришла с визитом мамина сестра. Тетка была крайне возбуждена и рассказывала, что в одном из соседних дворов скорая сейчас девочку увезла. То ли задушили ее, то ли пытались задушить, но мужика в плаще милиция забрала.

Это были тихие дворы на тихих улицах тихого городского района. Но тихие дворы хранят порой самые страшные и зловещие тайны старого города.