The Trip revisited

Просто кусочек недописанного, для поднятия боевого духа.
- …и здесь, таким образом, мы встаем перед фактом: каковы бы ни были тому причины, совокупность духовных признаков, реальная ли, мнимая ли – как вам будет угодно, - приобретает в условиях Котловской Аномалии аномальную же стабильность вкупе с гораздо более высоким, чем где бы то ни было, весом. О том, почему в контексте поставленных нами задач обсуждение реальности или нереальности так называемой "души" рассуждать бессмысленно, я, надеюсь, вполне исчерпывающе объяснил в начале сегодняшней лекции. Молодые люди, пожалуйста, избавьте меня от необходимости далее выслушивать ваши мнения на этот счет. Это не имеет сейчас никакого значения и только уводит нас от реальной проблематики, и еще, в дальнейшем, пожалуйста, приходите вовремя.
Профессор Спиридонов перевел дух. К "молодым людям", давно уже притихшим, он обратился проформы ради: те давно оставили свои скептические замечания, которые поначалу норовили вклинить каждый раз, когда с профессорских уст слетал сомнительный, по их мнению, термин наподобие "душа", "энергия" или "божество". Были ли они убеждены, или же (скорее всего) утратили интерес к профессору-ретрограду, Николай Фирсович не знал. Впрочем, дискуссии с любознательной молодежью давно перестали его развлекать – все аргументы юнцов, опьяненных идеей либо полного и окончательного отсутствия души, либо ее богоподобной неизменной сущности, известны были ему давным-давно. И даже уверенность, с которой молодые ниспровергатели основ полагали свое мнение оригинальным и свежим, давно не казалась профессору ни забавной, ни трогательной.
- Своего обещания, данного вам в начале этого урока, я не забыл, как вы, верно, подумали, - Николай Фирсович позволил себе хитровато усмехнуться, заметив, как в глазах студентов, опустошенных долгой лекцией, промелькнул вдруг огонек живого человеческого любопытства. – Опыт, смею сказать, предельно простой, но довольно эффектный. Павлуша, прошу вас, распорядитесь.
Возник упитанный лаборант со странноватым, неприятно сытым лицом тайного извращенца (профессор откровенно побаивался этого человека, в чем иной раз, под настроение, со вкусом признавался случайным собеседникам в трактире), только и ждавший этих слов. В его руках был неприметный деревянный ящик, из которого Павлуша извлек небольшого пушистого зверька песочного цвета, извлек и передал профессору. Зверек не вырывался, лишь прядал длинными ушами.
- Извольте видеть – так называемая "земноводная свинья Параскевича", в наших широтах в дикой природе не встречается, - профессор Спиридонов поднял зверька над головой, не без удовлетворения отмечая, как студенты начинают непроизвольно вытягивать шеи, стремясь разглядеть невиданное животное.
- А здесь, - продолжал профессор, указывая на массивный куб с прозрачными стенками, - самая что ни на есть обыкновенная вода. В этом некоторые любопытные уже успели сегодня убедиться. А теперь вы узнаете, с какой целью мы подготовили сегодня емкость с обыкновенной чистой водой.
Профессор подошел к водяному кубу, затем, словно что-то вспомнив, снова обратился к аудитории.
- Лицам особо чувствительным искренняя просьба – не устраивать сцен, не разобравшись. Опыт отнюдь не так жесток, как может показаться поначалу. Итак…
Профессор Спиридонов опустил зверька в воду. Тот мгновенно погрузился на дно, даже не пытаясь предпринять что-либо для своего спасения, лишь вяло перебирал лапами, словно спал, и снилось ему бегство.
- Как многим из вас, несомненно, известно, так называемая "земноводная свинья Параскевича" - единственное млекопитающее на свете, которое абсолютно не способно к самостоятельному плаванию. Но это – еще не главное его качество. Так называемая "земноводная свинья" обладает еще одним интересным свойством, делающим ее весьма подходящим объектом для наглядного опыта. Это – крайне слабая, по сравнению с другими высшими живыми организмами, связь духа с плотью. Для того, чтобы полностью отойти, духу так называемой "земноводной свиньи" достаточно четырех минут. Давайте же проведем эти минуты в почтительном молчании, ибо перед нами разворачивается самое главное таинство, которое только возможно в этой жизни.
Воцарилась полная тишина – такая, что профессор смог расслышать, как присутствующие в аудитории жрецы читают про себя свои молитвы, взывая к божествам, а маги запускают в эфир щупальца когнитивного усердия.
Минуты шли. Зверек, переставший было подавать признаки жизни, вдруг зашевелился. Открыл глаза (это, конечно, заметили только в первых рядах). Поплыл – очень уверенно. Начал нарезать круги и восьмерки в толще воды, будто бы что-то вынюхивая. Кто-то на задних рядах, не выдержав, рванулся вперед – смотреть. Это послужило для всех сигналом – секунды спустя почти вся аудитория сгрудилась около водяного куба; студенты теснились, наступали друг на другу на ноги, но никто не замечал неудобств. На своих местах остались лишь единицы, но и те, не удержавшись, встали и вытянули шеи.
- Павлуша, я вас прошу, - наслаждаясь произведенным эффектом, обратился профессор к ассистенту. Тот уже стоял возле водяного куба, вооруженный толстой грубой перчаткой, натянутой на правую руку по самое плечо.
- Надо отметить, в своей водяной ипостаси зверь крайне опасен, что являет полную противоположность в сравнении с его более привычной… осторожнее, прошу вас, вот так…
Ассистент, не обращая на тревогу профессора ни малейшего внимания, молниеносным движением извлек зверька из воды, ухватив его за шкирку. Зверек, изогнувшись, попытался тяпнуть человека за руку, и студенты, расслышав удивительно громкое клацанье зубов, непроизвольно попятились.
Оказавшись вне водной среды, зверек обвис бессильной тряпочкой; ассистент положил его бездыханное тело на стол. Прошло несколько минут, и зверек снова открыл глаза. Безмятежно оглядев изумленных студентов, ассистента, профессора, он полез обратно в свой ящик. Не дожидаясь указаний, ассистент накрыл ящик крышкой и исчез вместе с ним в преподавательской.
- Как известно ученым, - резюмировал профессор, когда студенты, слегка смущаясь, расселись по местам, - так называемая "земноводная свинья Параскевича" является единственным из ныне обитающих "двойных существ", то есть существ, по своей природе способных с одинаковым успехом занимать две крайне противоречащие друг другу ниши. Ранее сухопутное и речное животное считалось разными видами, точно как эльфы и орки, хотя теперь точно известно, что в физиологическом смысле они друг от друга совершенно не отличаются; одна и та же сущность, "душа", да простят мне этот научно малообоснованный термин, может стать и кротким сухопутным зверьком, и грозным подводным хищником. Вторая, полностью противоположная ее компонента при этом никак не проявляется, хотя и присутствует незримо. И здесь, в условиях Котловской Аномалии, мы можем наблюдать это присутствие вполне, так сказать, предметно. Надо отметить, что в нормальных условиях так называемая "земноводная свинья Параскевича", упав случайным образом в воду, незамедлительно гибнет, не возрождаясь, и наоборот, так что наблюдать трансформацию в природе невозможно или практически невозможно - в отличие, кстати, от выхода орков из эльфийского умертвия. Что, в свою очередь, открывает перед нами массу вопросов о генезисе животного, наделенного столь удивительными свойствами; вопросов, на которые господа естествоиспытатели по сей день не готовы дать однозначного и непротиворечивого ответа…
Договаривал профессор с неохотой, вдохновение его почти угасло. Во-первых, он досадовал, что каким-то образом в центре внимания снова оказалась так называемая "земноводная свинья Параскевича", хотя предметом лекции являлась отнюдь не она. Во-вторых, Анатолий Роговской, который был одним из немногих слушателей, не рванувших вместе со всеми к аквариуму, покинул аудиторию – в момент повторного оживления проклятой свиньи в аудиторию буквально влетела, пользуясь тем, что всё внимание студентов было приковано к показательному опыту, златовласая девушка. Елена Антонова – а это была, безусловно, она, - начала что-то разгоряченно рассказывать, и новости явно были недобрыми, потому что Анатолий тут же встал, и они ушли, не дождавшись даже, пока свинья…
Впрочем, довольно уже свиней на сегодня, думал профессор, продолжая изливать на слушателей текст лекции, как надоели уже эти свиньи…
Плохо, думал он, очень плохо, надо было побеседовать с Роговским сразу же, не оставлять его на "после лекции". Неужели, думал Спиридонов, и на этот раз всему виной лишь тщеславие…
|
</> |