Теракт своими глазами


Отрывок из моей книги про Израиль.
Это куда это автобус свернул-то? Что за чёрт? Автобусная компания «Дан» изменила маршрут? Интересное кино. И куда ж это мы поехали? Мы вообще будем проезжать рядом с улицей Дизенгофф или мне пешком топать? А откуда топать? Пойду-ка я спрошу у водителя, почему мы едем другим маршрутом.
Автобус, которым я еду в Тель-Авив из Бат-Яма с какой-то пьяной радости свернул с маршрута и принялся бродить по закоулкам северной части города.
— Привет! — здороваюсь я с водителем, пройдя в начало салона.
— Привет! — водитель не в меру сосредоточен и как будто хмур.
— Чего свернули-то? Новый маршрут, что ли проложили?
— Да нет, объезжаем теракт. Полчаса назад, а может и менее, на маршруте взорвался автобус компании «Эгед». Дело серьёзное. Улицы оцеплены, — водитель явно нервничает и то и дело через зеркало заднего вида посматривает в салон своего автобуса.
— Где взорвали?
— Через квартал отсюда.
— Остановишь? Я выйду, схожу, посмотрю, — я реально хочу увидеть последствия теракта собственными глазами.
— Нервы крепкие? Говорят, рвануло как минимум десять килограмм тротила, — водитель тормозит на ближайшей остановке и открывает мне дверь.
Возвращаюсь назад и иду по маршруту, которым должен был ехать автобус. Не прошёл и ста метров, как наткнулся на полицейский кордон.
— Нет-нет, только в обход, — полицейский категорически заворачивает меня в переулок налево. — Проход запрещён.
Не спорю с полицией и иду в переулок налево. Пара дворов, три забора, несколько палисадников и я, миновав все полицейские кордоны, останавливаюсь перед красно-белой лентой, которая тянется вокруг дома, через кусты, ограждения, деревья… Дальше идти не имеет смысла, потому что мне и отсюда хорошо виден тёмно-серый металлический остов автобуса, стоящий на проезжей части в полусотне метров от меня. Это всё, что осталось от бело-красного автобуса? Ни краски, ни стёкол… Остов автобуса ещё дымиться.
За красно-белой лентой много полиции, людей в военной форме и в штатском. Они стоят, ходят туда сюда и тихо переговариваются между собой. Вообще тишина какая-то нереальная. Никаких звуков, кроме щебетания птиц — птицам ведь всё равно…
Я стою на тротуаре. Это проход между домами. С балконов и из окон ближайших домов на остов автобуса смотрят люди. Смотрят молча. Просто смотрят и молчат. Рядом со мной ещё несколько зевак, стоят и смотрят на происходящее. Глаза женщин расширены от ужаса и полны слёз.
Внезапно я ощущаю, что в воздухе висит какой-то странный запах. Такой дымно-сладковатый запах. Такого запаха я раньше как будто не слышал. Но, один компонент запаха мне явно знаком, это же запах пороховой гари. А второй? Что это может быть? Внезапно до меня доходит суть второго компонента — это же запах крови. Настоящая, жуткая, отвратительная смесь запаха пороховой гари и человеческой крови. Это, должно быть, запах самой преисподни. Это запах ада.
Я смотрю под ноги, на тротуарную плитку и с ужасом замечаю, что на тротуаре вокруг меня валяются какие-то ошмётки, вокруг которых темнеют пятна крови. Мама дорогая! Рядом с моими ногами валяется настоящий, оторванный взрывом человеческий палец, кажется безымянный… кажется женский, с маникюром… Перевожу взгляд на куст, растущий рядом с тротуаром и вижу, что на ветке висит кусок окровавленной человеческой кожи с короткими волосами… И вот это… и здесь… и там… это всё не что иное, как куски людей, которых просто-напросто разорвало взрывом. Это ад!
Не более часа назад все эти люди ехали в автобусе кто на работу, кто по каким-то своим делам. Кто в хорошем настроении, кто в плохом. Они думали каждый о своём, строили планы на день, на вечер. Они любили, переживали, мечтали, страдали, радовались, грустили… Но они ЖИЛИ!
И вот, какое-то животное… Нет, не животное, животные на такое не способны. Какоё-то адское, инопланетное, инфернальное существо, обвешавшись взрывчаткой и натолкав в сумку более десяти килограммов этой взрывчатки, решило, что оно имеет право распорядиться судьбами и жизнями ни в чём не повинных людей. Это существо, выбрав утреннее время, время, когда автобусы наиболее заполнены пассажирами, привело в действие своё адское приспособление. Для чего? Ради чего? Ради религии? Веры? Ради «свободы Палестинской автономии»? Ради истребления евреев? Ради устрашения? Но, смерть ни в чём не повинных людей не поможет решить ровным счётом никаких проблем. Ни-ка-ких! Тогда ради чего?
Рядом со мной вырастает фигура религиозного еврея в кипе. На его руках одноразовые резиновые перчатки, а в левой руке чёрный пластиковый пакет. Это представитель похоронной службы «Кадиш». Он ходит и собирает в свой пакет все, даже мельчайшие фрагменты человеческих останков. В его пакете уже не менее десяти килограммов того, что ещё час назад называлось людьми. Он наклоняется у моих ног, поднимает оторванный женский палец, осматривает его и, вздохнув, бросает в свой мешок.
— Сколько людей погибло?
— Что? — он смотрит на меня своими печальными глазами.
— Сколько людей погибло? — повторяю я свой вопрос.
— По предварительным данным не менее двадцати, — вздыхает он, шаря взглядом вокруг в поисках человеческих ошмётков. — Террорист, этот сын проститутки нашёл время и место…
— Вот ещё, — я указываю ему на кусок окровавленной кожи с волосами, висящий на ветке куста. — А может это кусок того самого террориста?
— Теперь это уже не имеет значения, — отвечает он, снимая кусок мяса с ветки и бросая его в пакет. — Ты видишь, что произошло? Нормальному человеку понять такое невозможно…
Понять такое действительно невозможно.
Не сделав то, ради чего я поехал в тот день в Тель-Авив, возвращаюсь домой.
Вечером в новостях передали, что погибло более тридцати человек. Вечная им память! Вечная память жертвам всех терактов, произошедших на Земле.