Татьяна Становая: "Производство новых ужесточающих законов поставлено на

pokrovitelptiz — 08.06.2021 Сегодня мало кто сомневается в том, что российский режим приобрел новое качество. Обнуление президентских сроков, покушение на Навального, цунами из новых запретов и репрессий — все это показывает, что механизмы функционирования политической системы в России резко изменились.

Как это отражается на процессе принятия решений? Как сказывается на работе госаппарата? Пока самый очевидный результат трансформации режима — это ужесточение репрессий и разгром внесистемной оппозиции. Однако важные перемены идут и внутри системы власти, и их последствия дадут о себе знать уже в ближайшем будущем.

Механизация и рутина
Одно из главных новых свойств российского режима — это низкая координация действий его ключевых элементов. Общий консервативный тренд усилился, но высший политический контроль ослаб, а процесс принятия решений фрагментировался. В России больше не существует старой системы курирования внутренней политики, которая многие годы охватывала широкий спектр проблем и деятелей, позволяя выстраивать политическое пространство под нужды Кремля.

Эта система начала разрушаться еще в 2016 году, когда куратором внутренней политики стал Сергей Кириенко. Тогда попытки выстроить управляемую конкуренцию сменились администрированием, гибкость в разрешении конфликтов — катком методов Ярина — Ткачева, сделки — ультиматумами.

К 2020 году окончательно оформилось размежевание между системным полем, за которое отвечали кураторы из президентской администрации, и внесистемным — им плотно занялись силовики. Последнее привело, по сути, к криминализации внесистемной оппозиции — какие кураторы, такие и инструменты.

В результате образовался управленческий вакуум, когда политические проблемы — вроде разоблачения злоупотреблений власти, протестов, выдвижения на выборах — власть стала решать методами борьбы с криминалом. Если раньше политические репрессии были точечными и скоординированными, то сейчас они стали валиться стихийно и без разбору.

Преследования теперь направлены не только против конкретных оппозиционеров и их структур, а вообще против протеста как явления. Причем понимается протест максимально широко — антирежимным действием считается не только выход на улицу, но и куда менее заметные вещи, вроде постов в соцсетях, ретвитов, да и вообще любой критики режима и его ценностей (отсюда, например, борьба за правильную интерпретацию истории). То есть власть не собирается останавливаться на разгроме внесистемной оппозиции — преследования за нелояльность будут усложняться, а спектр запретов расширяться.

Подавление протеста, понятого настолько широко, требует куда более масштабных и обезличенных репрессий — полной и слепой зачистки политического пространства. Причем такая зачистка превращается в рутину, плохо координируется и ведется без внятной стратегии или анализа последствий.

Производство новых ужесточающих законов поставлено на конвейер, потому что теперь это самый простой способ заработать политический капитал. Если сегодня думская комиссия по расследованию фактов иностранного вмешательства предложила набор новых запретов, то завтра комиссия Совета Федерации по защите государственного суверенитета должна ответить на это собственными протекционистскими идеями.

Образуется снежный ком законодательной активности, гонка на опережение — кто больше, кто жестче, кто непримиримее. Пытаться плыть против этого запретительного потока подобно политической смерти. Постоянные ужесточения становятся формой существования и необходимым условием выживания в политике. А значит, российский политический класс будет все более консервативным и радикально антилиберальным, вычищая из своих рядов всех сомневающихся и колеблющихся.

С этим связана еще одна особенность обновленного российского режима — демонстративное пренебрежение законом и юридическими процедурами. Прежде власть старалась так или иначе соблюдать приличия, сохранять хотя бы внешнюю легитимность своих решений. Недельное голосование за поправки на пеньках, выездной суд над Навальным в Химках, обратная сила новых запретов на участие в выборах — все это указывает на то, что законность перестала быть ценностью для власти.

Теперь режим в своих решениях переходит фактически на логику военного времени и воспринимает угрозу со стороны внесистемной оппозиции как чрезвычайную ситуацию, оправдывающую отход от норм и правил. Сегодня действовать по закону — значит цацкаться с врагами, проявлять слабость и нерешительность, а может, даже и заниматься политическим саботажем. Отсюда демонстративное пренебрежение процедурами — это способ показать лояльность и готовность биться с врагами в условиях военного времени.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив