#ТАКАЯЗИМА Чеклист-5. 4 декабря - День заказов подарков и писем Деду Морозу

Ну, так заявлено в Творческом приключении, как минимум.
А я вот что хочу спросить - вы в него верили? А долго? А если нет, то почему? А может, и сейчас верите?

Я перестала верить в Деда Мороза в семь лет и два с небольшим месяца.
У меня был роскошный, небывалый седьмой день рождения, с профессиональным фотографом, пирожными из Елисеевского универмага, пирогом на заказ с семью восхитительно красивыми витыми свечками, друзьями, конкурсами и потрясающими подарками, включая Эльзу от Христины Петровны с Галочкой. Мою обожаемую немецкую куклу с разными одежками и совершенно волшебным белым плащом с капюшоном и алой оторочкой.
В школе уже с самого начала первого класса объявили, что Снегурочкой на школьной елке буду именно я - и Мама всю осень придумывала костюм, расшивала мишурой платье, шапочку и белые чехлы на валенки. Тот же фотограф, наш сосед с пятого этажа, со странной фамилией Французов, спустился запечатлеть меня на фоне ковра во всем Снегурковом великолепии, с невесомым волшебным фонариком из московского магазина в руке и очаровательнейшей беззубой улыбкой свежеиспеченной семилетки.
Тогда я еще умела заразительно смеяться и красиво улыбаться.
А через месяц или около того Мама легла на операцию.
Папа вывернулся наизнанку, чтобы на Новый Год у меня было совершенно всё, о чем мог и даже не мог мечтать советский ребенок семи лет в конце далекого семьдесят пятого года прошлого века. Дед-Мороз принес мне уйму подарков, включая ГДРовского необычного пупсика-брюнета с настоящими волосами, в темно-красном комбинезоне и белых сандаликах. Я хотела Большеголовика - под елкой меня ждал не один, а целых два - девочки в розовом, болндинка и брюнетка. Да что там - под елкой я нашла даже настоящие фломастеры - первые не только у нас на поселке, но, возможно, и во всем районе.
Только главное мое желание - чтобы Мама вернулась домой на Новый Год - никакой волшебник не исполнил.
Я ждала Деда-Мороза несколько предновогодних дней, а когда он появился у нас в квартире - поняла, что больше в него не верю. Он послушал, как я читаю стихи, похвалил, подарил хрустящий целлофановый кулек с подарком, взял подаренный мной мандарин, но не съел его, а спрятал в карман своего красного одеяния, больше похожего на сатиновый халат, чем на дедморозовую шубу. А потом курил с Папой на кухне.
Я не помню, плакала я или нет в тот Новый год. Я его вообще не помню. Взрослые, наверное, сидели за столом под звон курантов, я же спала, скорее всего. В семь мне еще не было интересно смотреть, как утекают секунды самой последней минутки года, и начинается новый цикл.
Но я до сих пор помню, что очень остро проживала и свою смертность, которую осознала примерно в апреле того же года, горько зарыдав в подушку. И ужас того, что Мама может не вернуться. Бабушка, к сожалению, не помогала справляться - брала меня на колени, расчесывала, плела косички и иногда вздыхала: "Сиротинушка Ты моя..." Плела очень туго, но мне это почему-то нравилось. Гораздо позже, когда Мамочка вернулась, я требовала от нее: "Плети ТУЖЕ! Не надо слабо плести!" Потом прошло потихоньку.
Ну, вот. Фломастерами, которые нашлись под елкой, я рисовала для Мамы самые красивые картинки с божьими коровками, жуками, цветами и зелеными лугами, в дополнение к письмам, которые писала каждый, кажется, день, - а Папа несколько раз в неделю отвозил их в больницу со странным названием "моники".
Мамочка тоже писала мне в ответ, а однажды даже прислала красивейшие манжеты и воротничок для школьной формы, которые связала там, в больнице, по какой-то новой технологии, узнанной от соседки по палате. Они были волшебны, и носила я их потом много лет. И на фотографии за первый класс, сделанной весной 1976 года, я в них, и в своем "вечном" фартуке, подобного которому не было ни у кого.
Мамы не было несколько месяцев, но к весне она все же вернулась домой - худая, бледная, но такая счастливая. Увидела меня и прямо просияла. С ней нельзя было сначала даже обниматься, но как же было прекрасно, что Мамочка снова со мной!
Правда, с тех пор у меня появился очень сильный страх - что Мама умрет. Но, по счастью, нам с Мамой было дано еще очень, очень много лет вдвоем. И я за это очень благодарна Вселенной, Богу, миру и вообще судьбе.
А Деда-Мороза я потом, наверное, простила. Во всяком случае, подарки он мне исправно приносил аж до 2020 года. Наверное, надеялся, что я перестану на него сердиться.
А сейчас вот сижу и думаю - так он же мне все равно исполнил желание. Мамочка-то вернулась, да еще и надолго со мной осталась. Просто ради такого желания ему пришлось сверхурочно постараться. Вот и не успел к тому Новому Году. Зато к следующему успел. И потом еще к сорока пяти.
Так что, наверное, я в него все же верю. Все еще.
Может быть, даже письмо ему напишу сегодня. Не про подарки. А спасибо сказать.