Таинственное пламя ноющего пальца

недавно надо было мне сделать несколько больших кусков работы подряд, а поскольку в последнее время я полюбила работать под аудиокниги, решила, раз такое дело, переслушать всего Умберто Эко, до которого дотянулась.

наверное, всем, кто читал "Имя розы", впечаталась в память одна из самых последних строчек книги: "В скриптории холодно, палец у меня ноет". Ну, во всяком случае мне и ещё стопицотам людей в интернетах точно впечаталась, судя по подборкам любимых цитат и на русском, и на английском, и на оригинальном языке книги, итальянском.

поэтому, когда в "Баудолино" главный герой вывел пером на украденном пергаменте что-то про ноющий от долгого письма палец, я довольно хмыкнула. Милые такие постмодернистские игры: писатель тешит авторское самолюбие, читатель ощущает себя эрудитом, легко угадать мелодию с трёх нот, и все участники довольны. Потом на несколько дней завелась пластинка с "Остров Накануне". Там тоже много пишут -- от издевательских любовных записок до корабельного дневника, -- но палец ни у кого не болел, по крайней мере в русском переводе, так что эта шутка с самоцитированием вылетела у меня из головы.

Зато потом грянули сразу две книжки: "Маятник Фуко" (в кабинете) и "Пражское кладбище" (в машине -- ну да, у меня умбертоэкозависимость). И (звучит барабанная дробь) в обеих обнаружились повреждённые пальцы! Пражскокладбищенский я едва не пропустила мимо ушей, отвлекаясь на светофоры, а тот, что в "Маятнике Фуко", был довольно хитро замаскирован.

Меня, конечно, затерзали смутные сомненья. А кого бы не затерзали? Надо сказать, поиск в интернетах показал, что никого больше и не затерзали -- максимум в десятке англоязычных мест и в итальянской Википедии отметили самый первый обнаруженный мной повтор, тот, что в "Баудолино". Может, всё это просто совпадение и нет никакого связующего ноющего пальца? В общем, пару дней назад для чистоты эксперимента я взяла варианты на всех трёх языках, вооружилась оригинальной формулировкой из итальянской версии "Имени розы" и приступила к расследованию.

Расследование показало, что в 3 и 5 романах ("Остров Накануне" и "Таинственное пламя царицы Лоаны") потерпевшие пальцы не обнаружились, зато в 1, 2, 4 и 6 -- очень даже обнаружились.

1 роман, Имя розы:
В скриптории холодно, палец у меня ноет.
It is cold in the scriptorium, my thumb aches.
Fa freddo nello scriptorium, il pollice mi duole.

2 роман, Маятник Фуко:
Однако я отвлекаюсь от темы, мерзну в этой камере, и у меня болит большой палец на ноге.
But I digress. I am cold in this dungeon and my thumb hurts.
Ma divago, ora che ho freddo in questa segreta e il pollice mi duole.

... кхм. На ноге? НА НОГЕ? Однако я отвлекаюсь от темы, в кабинете холодно, и, ну вы поняли.

4 роман, Баудолино:
не помню кем сказано в скриптории холодно палец у меня ноет
... and as the man said my thumb akes
"... et come diceva queltale il police mi duole.

(тут переводчики справились, кто как мог -- в оригинале Баудолино не блещет грамотностью и пропустил одно L в слове pollice, палец. В русском переводе добавили скрипторий и оторвались на пунктуации, а в английском отдувается слово aches, ноет. И между прочим, хотя Баудолино вроде как цитирует героя "Имени розы", по временной шкале события "Баудолино" происходят раньше, чем события "Имени розы"!)

6 роман, Пражское кладбище:
Я пишу уже несколько часов, палец у меня ноет.
I have been writing for hours, my thumb is aching, ...
Sto scrivendo ininterrottamente da ore, il pollice mi duole, ...

В общем, в английских переводах единства по части пальца (вернее, его нытья) ещё меньше, чем в русских. Но в итальянском оригинале -- ооо, в итальянском-то везде повторяется одна и та же фраза!

Всему этому есть Простое объяснение: в "Имени розы" ближе к началу герой описывает обстановку в скриптории и упоминает "телесные страдания", которые приносит "писцу, рубрикатору или изыскателю долгий зимний день, проведённый за письменным столом, когда коченеют скрюченные пальцы на стилосе (притом, что и в самой нормальной температуре через шесть часов работы у большинства людей пальцы сводит мучительнейшей «монашьей судорогой»), а указательный палец ноет так, как будто по нему били молотками." И добавляет, что именно в этом "и коренится причина того, что на полях различных рукописей мы здесь и там встречаем фразы, оброненные писцом между делом, как знаки претерпеваемых им, а иногда и нестерпимых страданий, к примеру, такие: «Слава тебе Господи, начинает темнеть», или: «Эх, в эту бы пору толику доброго вина!», или в таком духе: «Сегодня холодно, ничего не видно, пергамент волосатый, и выходит скверно».

Скорее всего, Эко и сам находил подобные пометки на полях старинных пергаментов, когда изучал средневековую философию. Фраза про ноющий палец ему так понравилась, что он решил вставлять её в свои романы. Но почему тогда её нет в третьей и пятой книге?

И тут вырисовывается объяснение Сложное: эта фраза -- шифровка! В самом деле, все книги, в которых она появляется, содержат в себе ту или иную информацию о тайных обществах и мистификациях мирового масштаба. А что, если сам Умберто Эко -- член тайного общества? Иллюминат, например, или масон. Или вообще последний магистр тамплиерского ордена. И то, что послание содержится в 1, 2, 4 и 6 книге -- само по себе послание. (играет тревожная музыка) Если взять 1, 2, 4 и 6 буквы имени "Умберто", получится Умет. А где Умет, там, например, и до Бафомета рукой подать. "Имя розы" = Имрз. "Маятник" = Мати. "Баудолино" = Бадл... нет, как-то запутанно получается. Хотя в имрз+мати мне мерещится что-то смутно знакомое. Древний тайный орден Имаразмати и великий магистр его Бадл.. Балд... В общем, тут ещё надо подумать. В любом случае, очевидно, что речь идёт о страшной тайне.

И теперь вы храните эту страшную тайну -- тайну Ноющего Пальца -- вместе со мной.
(зловещий хохот за кадром, затемнение)