Свободу Сергею Аракчееву!

  С другой стороны, и в силу несравнимого количества дел против российских силовиков и "моджахедов", к первым оказывается привлечено гораздо больше внимания, государство дает себе труд соблюсти юридические формальности. Дела против вторых фактически штампуются судами. Мне привелось недавно прочитать  приговор ВС Чеченской республики, по которому 14 человек были признаны виновными по большому количеству эпизодов (так или иначе связанных с участием в НВФ) и осуждены на сроки от 1,5 до 18 лет. Так вот этот приговор написан всего лишь на 42 страницах (включая все ритуальные фразы и повторы, которые сами по себе занимают много места),  фактически все обвинения основываются на самооговоре осужденных, от которого они потом отказались, при этом зафиксировано, что до поступления в СИЗО все они были избиты оперативниками, вещественных доказательств практически нет, едва ли не все следственные действия по мнению суда были произведены с недопустимыми нарушениями, добрая половина событий, описанных в приговоре осуществлялась по сговору с неустановленными лицами, а то и в неустановленном месте в неустановленное время, но...  14 из 15 обвиняемых были признаны виновными и отправлены в тюрьму. Уверен, что при такой обвинительной базе никакого сотрудника российских силовых структур, конечно, не посадили бы.

 

  Но все же эти обстоятельства, которые могут влиять на предварительную оценку разных дел,  не должны определять окончательную позицию по конкретному делу. Аракчеев, в отличие от Ульмана и Буданова, никогда не признавал своей вины в убийствах, доказательств убийств в деле нет, наоборот, имеются многочисленные нарушения его прав, он никогда не высказывал человеконенавистнических убеждений, оправдывающих убийства мирных жителей. Большое количество юридических бумаг, составивших длившееся годами дело, создают иллюзию законности, но тут уместно вспомнить дело Ходорковского, где бумаг, да и возможностей для защиты, еще больше, а правосудия тоже нет. Преследование и осуждение Аракчеева явно определяется политическим мотивом власти: желанием придать минимальную правдоподобность (и неважно за счет чьей судьбы) иллюзии своей "справедливости" и "беспристрастности",  бросить кость для ослабления и справедливого  гнева чеченского народа, и корыстной кровожадности правящего в Чечне кадыровского клана.

 

  Требования немедленного пересмотра дела Аракчеева, как и дел других политзаключенных, поэтому совершенно естественно.

                                                                                                          

                                                                                                                           ***

И уж, к слову, несколько слов о покойном Буданове. Понимаю, чувства людей, радовавшихся его гибели, но не разделяю их. Бесспорный военный преступник, он тем не менее, понес наказание за свои действия, совершенные в экстремальной обстановке, отсидел немалый срок. Можно было бы понять логику тех, кто считает, что за умышленное убийство возможно одно наказание - смерть, но вроде бы все, наоборот, против смертной казни. Радоваться бессудной и, вероятнее всего, безнаказанной казни? Не вижу оснований.

   Не разделяю и какой-то специальной скорби. В России больше 10 тыс. человек ежегодно становятся жертвами убийств, а в автомобильных авариях погибает и того больше. Скорбеть о Буданове больше, чем о них, большей частью остающихся вообще неизвестными никому кроме родных и знакомых, тоже не вижу оснований.

 

   Убийство, следы которого с большой вероятностью ведут к нынешним правящим в Чечне кругам, скорее всего, в очередной раз продемонстрировало проблему : победа в Чечне, умиротворение Чечни - не просто иллюзия, а сознательно внушаемый обществу обман. И противопоставление Кадырова и Буданова тут совершенно нелепо.  Они были на одной стороне: на стороне жестокого и беззаконного насилия в интересах  небольшой группы, присвоившей государственную власть в России. А то, что один на троне, а другой был в тюрьме, - детали, флуктуации, и различия в случайных обстоятельствах и  уровне, на котором они находились.