Свобода и железная дверь.

langobard — 27.02.2023 В общем, наверное, не будет стыдным признаться, что абсолютное большинство текстов Глеба Олеговича Павловского я не понимал, не понимаю и никогда не пойму. Буквально на уровне "не понимаю, что хотел сказать автор". Знаю, что я не один такой, поэтому надеюсь, что меня не будут осуждать за такое признание.
Но один его текст я понял очень хорошо. Цитировал его бесконечное количество раз - особенно в лекциях про политическую философию Томаса Гоббса. Текст считаю гениальным - объемлющим всё самое главное, что надо знать про советского и постсоветского человека, про Ельцина и девяностые, про Путина и путинизм, про СВОБОДУ и БЕЗОПАСНОСТЬ, про государство и граждан. Павловский написал этот текст в январе 2000 года - в самом начале "нашего нынешнего всего".
Слушавшие мои лекции, особенно в 2000-е, наверняка догадались, что речь о тексте про то, как освобожденный народ наш, точнее та его часть, что вместе со свободой обзавелась еще и деньгами, первым делом побежала... ставить железные двери. Про то, как деньги "Открытого общества" первым делом тратились на железные двери, столь необходимые в открывающемся обществе.
Вот выдержки, самое любимое.
"ДЕНЬ рождения Бориса Ельцина 1 февраля 1988 года в службе "Факт" - предшественнике издательского дома "Коммерсантъ" - был днем, когда нам устанавливали стальную сейфовую дверь стоимостью в 1000 (одну тысячу) рублей. Безумная цена!...
Рынок стальных дверей, целиком захваченный кооператорами, как раз тогда переживал бум. Сам Фонд Сороса (он теперь именуется институтом "Открытое общество") начал деятельность в СССР с того, что всем членам правления - "прорабам перестройки" врезал бронебойные, будто из бункера рейхсканцелярии, врата; такие же Сорос даровал и иным драгоценным для русской культуры лицам...
Готовясь к демократическим реформам, Москва одевалась в листовую сталь и как следует запиралась. В том же феврале 1988-го грянул погром в Сумгаите.
Чутье советского человека сразу приметило важную деталь и распространило ее по системе тайных слуховых окон СССР: в Сумгаите фанерные двери проламывали, хозяев вытаскивали на улицу и убивали. Полы разгромленных армянских жилищ были усеяны перестроечными "Огоньками" с популярным романом Рыбакова "Дети Арбата": их тогда выписывали все. Вспоминается, как будущую демократию заново обучали лгать: обороняя тезис "Наш человек добр - портит его государство", погром вопреки фактам объяснили директивой ЦК КПСС. Но армянину, которого толпа соседей выковыривала из его квартиры, уже никакой Коротич ничего не мог доказать - он видел перед собой пасть зверя. Зверем был сосед, переставший бояться государства. Власть уходила, настало понимание важности крепкой двери...
Надо понять, почему жизнь без диктата оказалась для нас приемлема только в форме жизни без государства?…
Почему мы не доверили себя никому из более рациональных и практичных политиков? Что виной - наша безответственность? Заведомое нежелание опять оказаться в чьей бы то ни было регулярной власти? Или в "деловых людях" и "хороших практиках" чувствовалось что-то опасное, чего мы боялись еще больше? Так или иначе выбор сделали - поставив себе дверь из двух листов стали толщиной в полсантиметра каждый, граждане СССР сочли государство излишним.
... Человеку сказали: иди и живи без твоего врага государства - человек укрылся за дверью, в меру сил и умения осуществляя оттуда набеги на себе подобных. Не стало внешнего мира, силы тяжести, реальность заканчивалась в поле экрана и дверного глазка.
Так, человек из Свердловска, никогда не читавший ни Герберта Маркузе, ни иных критиков репрессивности, провел глобальный опыт по отмене "необходимых условий, институтов и правил игры". Синдром свободы за дверью обернулся систематической обоюдной агрессией. Вновь повторился вечный шок русских революций - свобода дала России не меньше оборотней, чем террор, и соотечественники представились друг другу зверьем. Морлоки охотятся на обобранных элоев перед жалкими их телевизорами, из которых элои тщетно ждут справедливости - то есть немыслимых кар.
Россия сама себе - целое экспериментальное человечество. Правда, данные наших экспериментов чаще анализируют другие, а мы только переглядываемся: кто виноват? Вот и Ельцин под Рождество, уходя испросил у людей прощения - за что же? За нашу человеческую природу? Один раз в истории стаду следовало дать побыть без пастуха. Россия сделала еще один шаг к пониманию всей проблематичности демократии".
P.S. Только сейчас заметил, что у этого текста Павловского, кроме названия ("Ельцин. Свобода. Стальная дверь"), при републикации в "Русском журнале" появился подзаголовок: "К психиатрии демократического процесса в России". Ну можно сказать сейчас и так: "К психиатрии антидемократического процесса в России".

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив