
Сверчки и соловьи

Я хочу рассказать вам о сверчках и соловьях.
Сейчас, в девять вечера, я позвонила своему доктору, который
сегодня, надевая мне на левое ухо второй слуховой
аппарат, пожелал мне удачи. Позвонила, потому что новый
вкладыш в левое, более слабое ухо, оказался другой непривычной мне
формы, - и он объяснил мне, почему это так.
И снова пожелал мне удачи.
Так что если после моего рассказа кто-то из вас поймет, мои
дорогие, что тоже имеет проблемы со слухом... Что то, что он думает
об этой проблеме - далеко от действительности, что проблема
встречается гораздо чаще, чем кажется, и что признать ее стоит и ..
и жизнь станет лучше,- то я, без всякого стеснения прорекламирую
вам именно мою фирму и моего хорошего доктора Ю.В., которому можно
позвонить в девять вечера и который вас успокоит и поможет.
А в самом конце я покажу вам найденную у дорогого моего френда
статью о слабослышащих и об их проблемах. Там очень многое написано
верно, но сперва я хочу рассказать о своем опыте.
Немного смешном - немного грустном.
Давайте начнем вот с чего.
Нет.
Не надо орать.
Я - не глухая :)
Однажды, в последний год моей работы в университете, я задала
студентке вопрос. И она что-то ответила мне. Громко ответила. Я -
переспросила - не разобрав ее ответа. Она ответила громче. Я
подошла ближе и поняла, что мне придется переспросить еще раз. Я
стояла рядом с ней, я слышала ее очень громкий голос, но акустика в
комнате ... и мои уши... были таковы - что я, слыша ОЧЕНЬ ГРОМКИЕ
ЗВУКИ и воспринимая их как ОЧЕНЬ ГРОМКИЕ - все равно не могла
понять, что они означают.
Мне казалось, что я слышу речь на иностранном языке.
Переспросить в четвертый раз я не могла.
Потому что поняла, что все равно.
Все равно я не разберу ответа.
И тогда мне стало по настоящему страшно.
Я поняла, что я нахожусь на грани профнепригодности.
При этом я слышу - вроде бы - все как все. Мир вокруг
меня громок и гудок машины я слышу так же резко и мощно - как
и вы.
Но...
- Он сойдет с ума от этого скрипа, - сказала сестра.
- Какого еще скрипа? - удивилась я.
Оказывается, коляска Сеньки издавала резкий высокочастотный скрип.
Который я не слышала. Совсем.
После этого было много смешных и печальных моментов.
Например, я провела четыре дня в одной палате роддома с говорливой
соседкой. Комната наша была метров 25, и все четыре дня я не
разбирала ни одного слова, ничего, что она рассказывала мне с
соседней кровати. Только громкий голос раздражал.
Я привыкла кивать, недопоняв. И потом встречать раздражение тех,
кто сталкивался с моей тупостью. Ведь я кивнула и не сделала.
Я привыкла молчать на встречах с друзьями в кафе. Вы все, френды,
весело общались, а я сидела и улыбалась напряженно. В голове у меня
все шумело от вашего крика, но я не разбирала ни одного анекдота,
ни одной шутки. Мне приходилось прикидываться не то заносчивой, не
то загадочной, не то задумчивой. Я ссылалась на больную голову, ах,
устала, да, что вы сказали?...
Я совсем не слышала шепот.
Ночью, когда любимый шепчет тебе на ухо...
Как скажешь ему: "Скажи словами!"...
Но я верила, что он шепчет что-то хорошее.
Однажды в Красноярске я попала на большой спектакль - я была
там участником книжной ярмарки. Это был хороший спектакль, по
Петрушевской. Два с половиной часа. Все смеялись и радовались, и
хлопали...
А я смотрела, как они прыгают и кричат, и разбирала то одно, то
другое слово... Ничего не складывалось во фразы, и мне было до слез
грустно и до воя скучно...
Потом я поняла, что сверчков нет на свете. Нет синиц. Нет лягушек.
Почти нет комаров - только кусаются, но молча. И соловьи все
повывелись.
Будильник молчит - его писк слишком высокочастотен. Молчит утюг.
Вообще - он пищит, если его оставить вниз подошвой, но я этого не
слышу.
Дети отвыкли шепотом поверять мне свои тайны. Старые подруги
и догадаться не могли, как мало я понимаю из их речей в
"шоколадницах".
90 процентов того, что в шуме льющейся воды и в припадке
откроевенности рассказала мне про свою жизнь Люшка - я не поняла.
Женские голоса я понимаю плохо. И потом постепенно у нас сложилось
так, что она стала секретничать с папой. А я только выдавать
итоговое решение проблемы...
И я могла врубить в пустой комнате телевизор на полную громкость и
все равно не разобрать ни слова в вашем Хаосе... то есть
Хаусе...
И когда мы едем в машине - все общаются. А я не слышу никого, куда
бы меня ни посадить. Совсем никого.
Только громкие голоса.
Как же я жила с этим? Как я пошла к врачу?
Однажды. В 2000 году. Врач ЛОР, безумный старик, лечивший мне
гайморит уколами какого-то средневекового антибиотика, оставлявшего
в мышце желваки такой степени жестокости, что я полгода не могла
спать ни на каком боку - было очень больно, - обнаружил, что я еще
и слышу плохо.
И послал меня на аудиограмму.
Я прошла мимо шеренги старух времен первой мировой и села перед
девушкой с какими-то приборчиками.
Через 15 минут все старухи начали заглядывать в кабинет, а девушка
громко кричать:
- Неужели вы не слышите этого?
Потому что в ее аппарате дико, с громкостью отбойного молотка орали
какие-то высокие частоты, заливая все децибеллами. Все - старух,
девушку, поликлинику, мир... и только я пожимала плечами в тишине.
Нет, я не слышу НИ-ка-ко-го звука вообще.
Девушка удивилась. Кажется, она встретила это первый раз в жизни. И
я горько подумала, что я один такой урод на свете, раз уж
децибеллная девушка такого не встречала...
Мне нарисовали на бумажке красную линию моего падения и я ушла от
врачей.
На долгие 9 лет.
(продолжение следует)
|
</> |