Судьбы Смоленских дворян: от Смутного времени до 1654 года.
grozamolo4nikov — 26.12.2024
(Текст моего доклада на конференции в Смоленске в сентябре этого года. С одной стороны он может быть не оцифрован, с другой, там нет правильных концевых сносок и он легко копируется в жж. А другие статьи этого года всё равно пока не дошли. Я добавил в скобках глухие сноски на Архивы (А-х), опубликованные источники (О-х), исследования (И-х), где х — номер по списку литературы в конце. В создание текста внес посильное участие smirnovnv, поскольку большую часть материалов из архивов в разное время предоставил он. Также текст не был бы создан, если бы не музей «Смоленская крепость» пригласивший участвовать в конференции)
В документах XVII века гораздо больше сведений о дворянах, чем о других категориях населения. В своем докладе я привожу примеры смоленских дворян, которые пережили оборону 1609-1611 годов и продолжали служить по царях Михаиле Фёдорович и Алексее Михайловиче. Доклад ограничен несколькими судьбами отдельных лиц, с опорой на материалы смотров 1621 и 1649 годов и некоторыми сопутствующими документами.
Следует напомнить, что во время смотров проверяли готовность служилых дворян к походной службе: конность, людность и окружность. В обороне Смоленска конница не участвовала, дворяне служили командирами пехоты: стрельцов, городского ополчения, саперных отрядов. Однако служба в поместной коннице оставалось основной обязанностью дворян и детей боярских.
Смотр 1621 года должен был выявить боеготовность на случай новой войны с Речью Посполитой. В числе дворян участников смотра был Василий Григорьевич Чихачев, касимовский помещик с окладом 800 четвертей [А-4]. В осажденном Смоленске В.Г. Чихачев был головой у стрельцов, его подчиненные участвовали в боевых вылазках и дежурили у ворот в резерве [А-2] [А-3] [О-3]. Сам В.Г. Чихачев упоминается в поручных записях и как судья в следственных делах между стрельцами [О-3]. После взятия Смоленска он попал в плен и в 1613 году был включен список захваченных в городе дворян: «Василий Григорьевич Чихачев с женою и с детьми» [О-4]..
В 1621 году после всех испытаний он уже был не готов к конной службе: «Наперед сего на службе бывал на коне с пищалью, с саблею, да конь простой, а с простым конем человек на коне ж с пищалью, с саблею. Да у нево ж сын Иван верстан ныне в одвод, а Василей стар и от ран увечен – без руки, и болен нутреною болезнью – черева выплывают. И ему де за старостью и за болезнью полковые и ближние службы служити не мочно, а мочно-де ему служити московская или городовая служба, а с его поместья служить за нево сыну ево Ивану, покаместа велит ево государь испоместить» [А-4]. (Здесь и далее курсив мой – А.М.)
Про его сына Ивана сказано в том же документе: «В полону был с отцом вместе» [А-4]. У В.Г. Чихачевы был и второй сын: «недоросль Измайло двунатцати лет, а как в службу поспеет и ему служити с отцова поместья с братом вместе» [А-4]. Оба сына стрелецкого головы провели детство в осаде и в плену. Судя по возрасту Измайлы, он родился в 1609 или 1610 году и его жизнь началась с участия в смоленской обороне от польско-литовского войска.
Другой касимовский помещик – Иван Игнатьевич Зубов – также был участником Смоленской обороны. Это был типичный авантюрист Смутного времени. В 1605-1608 году Зубов был на воеводстве в Березове и по возвращении явился из Вологды в лагерь Лжедмитрия II [И-1] [И-2]. Он обещал самозванцу привести к присяге непокорный Смоленск и собирался занять должность смоленского воеводы. Иван Игнатьевич Зубов видимо обладал харизмой заговорщика. Ему удалось посеять шатость среди дворян, но законный воевода боярин М.Б. Шеин опираясь на горожан (посадских людей) посадил его в тюрьму [И-1] [И-2]. Однако к 1610 году Иван Зубов был уже на свободе. Воевода Шеина послал своего бывшего соперника в лагерь тушинцев в годы междуцарствия [О-4]. После взятия Смоленска Зубов был в плену, а затем вернулся в Россию с грамотами от королевича Владислава и был арестован [О-4]. Все эти подробности на смотре 1621 года не озвучивались. Авторитетные представители дворян – окладчики – подтвердили, что И.И. Зубов «за старостью не служит давно и ныне ему за старостью на дальней и на ближней службе бытии не мочно, а мочно-де ему служити московская или городовая служба. Да у нево ж сын Василей неверстан, а в службу поспел. И сыну-де ево мочно служити за нево с ево поместья» [А-4].
Ещё один участник смотра Иван Иванович Макшеев в годы обороны был неслужилым новиком [А-4]. Он был участником заговора дворян в пользу королевича Владислава [И-1] [И-3] [И-5] и в августе 1610 года был посажен в тюрьму [А-6]. Однако Иван Макшеев не только выжил в заточении в голодном городе, но даже продолжал продвигаться по службе. В 1621 году он был уже выборным с окладом 650 четей (высокий чин достался ему от отца И.Б. Макшеева) [А-4].
Иван Иванович Макшеев был готов «на службе быть без жалованья на коне с пищалью с саблею, да за ним человек в полк на мерине с пищалью с саблею. А только государь ево пожалует денежным жалованьем и ему-де мочно службы прибавить: конь простой, а с простым конем человек на коне с пищалью, с саблею» [А-4]. В тот момент бывший заговорщик находился в самом рассвете сил и даже воевал с соседями. Прямо на смотре разразился спор, когда один из дворян заявил, что его поместье «запустело и крестьяне разбрелись от Иванова насильства Мокшеева, потому что он, Иван, отнял насильством своим у него половину и лугов, которую пашню пахали ево крестьяне. И от тово-де крестьяне и розбежались. А Иван Мокшеев положил с отдельных книг выписи, что половина тово поместья дано ему и он им и владеет» [А-4].
Иван Макшеев благополучно дослужился до возвращения Смоленска при Алексее Михайловиче, но в конце жизни имел проблемы с психическим здоровьем. В 1655 году он подал царю челобитную об отставке. «Волею божией, я, холоп твой скорбен тяжкую лютою болезнью и за грех свой под началы дважды был, в уме с той болезни рехнулся. И ныне я холоп твой в той болезни в бреду болен вне ума. Был на службе с сынишком с Ваською и от той болезни сынишко мой меня на твоей государевой службе оберегал. А ныне государь сынишка моева не стало. И в той тяшкой болезни поберечь меня некому» [А-7]. Иван Макшеев вспомнил и свои прежние службы: «А в прежнее государь смоленское осадное сидение с боярином Михаилом Борисовичем Шеиным был с приходу и до отходу и осадное сидение сидел беспоместен» [А-7]. Он просил отставить за ним поместье до того, как подрастет следующий сын, Гришка, недоросль 12 лет. По осмотру в Разрядном приказе Иван Макшеев «говорит беспамятно и глядит быстро» [А-7]. Судя по всему, челобитную за него писали родные.
От 1621 года перейдем к смотру 1649 года [А-5]. Здесь также можно найти участников обороны 1609-1611 года, доживших до времен Алексея Михайловича. В 1649 году воевод интересовала не только боеготовность дворян, но и их участие в завершающем этапе строительства валов Белгородской черты в 1646-47 годах.
Смоленские дворяне тогда владели поместьями в Вологде и на Белоозере, а разбирали их в Ярославле. Но они по-прежнему сохраняли название смолян. В десятне 1649 году первым назван Иван Иванович Веснин Головин с окладом 1000 четей. Про него сказано: «У разбору не был. А сказали у разбору про него окладчики, что им за очи службу ево сказать не уметь» [А-5]. Иван Иванович Головин также упоминается в списке новиков неслужилых, участников обороны Смоленска. В осадное время он только поступил на службу и не успел себя проявить [А-1]. Зато после взятия города он сбежал из плена и пришел во второе ополчение перед приходом войск гетмана Ходкевича [О-5]. За важные вести он стал получать государево денежное жалование из четвертного приказа (финансового ведомства). Как было сказано в документах того времени: «Пущен в четь вновь при боярах за 7 рублей за смоленское осадное сидение и за полон, да придано ему 5 рублей за вести, что он вышел при боярах перед первым Ходкеевым приходом» [О-5]. Вероятно, в 1649 году он уже уходил со службы из-за возраста и ранений.
Двое первых смолян, явившихся на смотр, были в доспехах, что для поместной конницы было редкостью в те времена. Доспех был связан не характером службы в конном строю, а с командирским статусом.
Первый из доспешных смолян – Парамон Иванович Золатарев. «Сказал у розбору будет он на Государеве службе на коне, в куяке, в шапке мисюрке, в корвашех, с саблею, да пара пистолей, да с карабином, да человек с простым конем с саблею да с карабином, да за ним человек на коне с саблею да с карабином, да человек в кошу с пищалью. А в прошлом во 154-м году (1646 год – А.М.) был на Государеве службе в Белгороде и земляное дело делал вал валил и ров копал» [А-5]. Окладчики уточнили, что в Белгороде он был в головах у казаков. Ранее род Золотаревых не служил в Смоленске. Впоследствии Парамон Иванович ездил на Дон с царским жалованием казакам. Его доспех был связан с его службой в головах у казаков, но он был ещё молодым и полным сил человеком и его защиты была достаточно практичной. В том числе упоминались корваши – наручи.
Другой доспешный воин – Невежа Дмитриевич Самарин – служил по Смоленску с начала XVII века. Он упоминается как новик в 1605 году [О-1] и в дальнейшем участвует в событиях Смуты [О-2]. Во время Белгородской службы 1649 года он был головой у тульских дворян. Его почтенный возраст и ответственная должность привели к приобретению статусного доспеха. Он был готов служить «на коне, с саблею, да с карабином, да на нем будет зерцало, да шапка мисюрка да человек на коне с аргамаком простым, на аргамаке пара пистолей, да за ним три человека на конех с саблеми и с карабины, да два человека в кошу один с пищалью, а другой с рогатиною» [А-5]. Невежа Самарин дослужился до государева похода 1654 года. Он был осматривал заброшенный лагерь воеводы Прозоровского 1634 года и был послан к царю Алексею Михайловичу с чертежом лагеря [И-2].
Во время смотров дворянской конницы всегда присутствовали выборные лица из дворян – окладчики. Именно они подтверждали боеготовность служилых людей от лица всего «города» (дворянского полка). В 1649 году смоленскими окладчиками были – Измачко Васильев сын Чихачев, Григорей Андреев сын Кокошкин, Офонасий Порошин сын Кудрявой; Микита Юрьев сын Макшеев, Иван Степанов сын Юрьев [А-5].
Первый среди окладчиков – Измачко Чихачев – очевидно тот самый недоросль Измайло, сын смоленского стрелцкого головы Василия Григорьевича Чихачева. В 1649 году ему было 40 лет, но он уже возглавлял список авторитетных смолян во время смотра. Его высокий статус определялся и положением его отца, и собственной судьбой – первые годы жизни он провел в осажденном городе, а затем в плену. На службу он явился без доспеха, но с обычным для выборного дворянина тех лет снаряжением: «на коне, с саблею, да пара пистолей, да с карабином, да человек на коне с саблею, да с пищалью с простым конем, да за ним человек на коне же с саблею да с пищалью, да человек в кошу с пищалью» [А-5]. Сыну стрелецкого головы предстояла долгая служба и возможно впоследствии следы его отыщутся в неопубликованных источниках.
Приведенные сведения показывают, что сведения об участниках смоленской обороны можно отыскать в архивных документах времен Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Изучение биографий позволит более полно представить историю смоленского дворянства в 1609-1611 году.
Архивные источники:
1. [Списки Смоленских дворян из королевского архива в Стокгольме]//Riksarkivet. Skoklostersamlingen 3 (övriga bestånd). Handlingar från Smolensk. Serie 2:18, 169, 232, 233, 302, 315, 324, 325, 404, 444, 446, 447.
2. Riksarkivet. Skoklostersamlingen 3 (övriga bestånd). Handlingar från Smolensk. Serie 2:250 [Записная книга Смоленского Разряда (воеводской избы)].
3. Riksarkivet. Skoklostersamlingen 3 (övriga bestånd). Handlingar från Smolensk. Serie 2:251 [Расходная книга Смоленского Разряда (воеводской избы)].
4. Разборная десятня разных городов, смолян, дорогобужан, дмитровцев и вязмичей 1621 года (РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 1. № 18)
5. Разборная десятня смолян и белян 1649 года (РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 1. № 18)
6. [Список сообщников кн. Василия Морткина и Михаила Сущова: «Имена детей боярских, которые с князем Василем и с Михалем в думе были»] «Imiona dzieci boiarskych, ktorzy z k. Wasilem i z Michałem w Radzie byli//РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 507. Л. 842об.
7. Челобитная Ивана Макшеева с просьбой об отставки со службы// РГАДА. Ф. 210. Книги Новгородского стола № 162. Л. 134-134об.
Опубликованные источники:
1. Десятня 7114 года по Смоленску//Мальцев В.П. Борьба за Смоленск в XVI-XVII вв. С. 364-393.
2. Жалованные и другие грамоты польского короля Сигизмунда московским сановникам, дворянам, детям боярским и другим лицам//Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. IV. (1588-1632 гг.). СПб. 1851. Стб. 320-427.
3. Памятники обороны Смоленска. (1609-1611 гг.)/Под ред. и с пред. действ. чл. Ю. В. Готье. - 1912.
4. Сборник Императорского Русского Исторического Общества. Т. 142: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством: Т. 5 / Под ред. С. А. Белокурова. СПб. 1913.
5. Четвертчики Смутного времени. (1604-1617)/Материалы собр. и ред. Л. М. Сухотиным. М. 1912.
Исследования:
1. Александров С. В. Смоленская осада 1609-1611. М., 2011.
2. Курбатов О. А. Инженерно-артиллерийское обеспечение Смоленского и Рижского государевых походов 1654—1656 гг. // Военно-исторический журнал. 2008. № 8. С. 29-34
3. Мальцев В. П. Борьба за Смоленск в XVI-XVII вв. Смоленск, 1940.
4. Смирнов Н.В. Защитное снаряжение поместной конницы в первой половине XVII века (по данным Десятен)//Война и оружие: Новые исследования и материалы. Труды Третьей международной научно-практической конференции 16-18 мая 2012 г. СПб., 2012. Ч. III. C. 235-24.
5. Флоря Б. Н. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005.
|
|
</> |
Как избавиться от сухости глаз вечером 
Турбулентная неделя. 
Где собственность находится в наибольшей зоне риска от катастроф. 
Природная двуручная ведьма. 
25 июля ● "День Перуна" и сотрудника органов следствия Российской Федерации... 
Жарким летом 
Все то,что становится обьектом,манипулируемо 
Концлагерь для гастов: финны зверски эксплуатируют укров 
ИГРИЩА ДУХОСКРЕПНЫЕ 
