Старец

...Впереди виднелся жилой дом и стало как то
спокойнее. Подошли к калитке. Нас встретила огромная псина породы
алабай. На лай вышел мужчина невысокого роста.
- К батюшке Серафиму?
- К нему…
Собаку загнали в вольер, калитка открылась и мы прошли внутрь.
Шли по деревянным доскам, брошенным в снег.
Рядом с тропкой стояли несколько стогов сена, вокруг них гуляли козы. Это было маленькое пастбище, за которым нас ждала еще одна калитка.
Там и ждал нас статный бородатый батюшка в черных одеяниях, валенках и тулупе.
- Добрый день, мы от Наташи
- Знаю, знаю…
Под благословение не подошли. К руке не приложились. Не люблю целовать руки батюшек. Для меня это чистая Византия. Как и стуканье лбами о пол церкви. Что -то такое древне - дремучее…оставшееся в наследство со времен Ивана Грозного. Так и думаешь - приложишься к руке, лбом об пол ударишь, выйдешь на крыльцо церкви, а там головы неугодных на колах висят.
На участке было три домика и церковь. Уютно и красиво. Деревянное крыльцо заскрипело под ногами и напомнило детство. Потом были холодные сени, а за ними, как всегда кухня, пахнувшая на нас душистыми запахами обеда, а за кухней столовая с большим круглым столом. Повсюду висели иконы.
Прошли в столовую, отдали куртки встретившему нас мужчине, огляделись. За столом сидели несколько человек и о чем то беседовали. Нас пригласили за стол:
- Пожалуйте к обеду
Так и сказали "Пожалуйте!" Мы пожаловали.
За столом кроме нас сидело несколько человек. Неопределенного вида женщина в платке с сыном лет двадцати, совсем молодая девушка вся в черном, похожая на монашку, на кухне возилась пожилая женщина в темной юбке и платке. Батюшка сел под образа. Пожилая женщина поставила на стол кастрюлю с супом и тарелки. Все сидели молча. Молчали и мы. Наконец, батюшка встал, повернулся к иконам и начал творить Иисусову молитву: "Отче наш, сущий на небесах…" Все крестились и я заметила, что Марко, чтобы не сильно отличаться крестился тоже. В конце молитвы вдруг раздался протяжный крик: "Аааааааа…." Молодой парень бросился на пол и забился в конвульсиях. Мать подняла его и силой усадила на стул
Все молчали. Только пожилая женщина, разливая суп по тарелкам, обронила:
- Болящий он. Не обращайте внимания
Я старалась не смотреть на Марко, чтобы не рассмеяться. Только краем глаза видела, как у него вытянулось лицо. Это означало высшую степень удивления. Батюшка взял хлеб и все, как по команде, начали есть.
- Откуда будете?
- Из Италии.
- Из Италии у меня еще никого не было.
Старец оказался совсем не старым, а даже совсем наооборот - молодым. У него были веселые смеющиеся глаза и красивое лицо с окладистой бородой
- А где остановились?
Мы назвали гостиницу
- Нельзя там. Плохое место.
- Почему?
- Гостиницу без благословения построили, у монастыря здание отобрали. Вот теперь все и умирают.
- Кто умирает?
- Бывший директор фен в ванну уронила. Так и осталась в этой ванне. Буфетчик у них новый. Женщина, что в буфете до него работала от рака умерла
- Переезжайте лучше к нам, поживите, осмотритесь…
Я перевела Марко. По его лицу поняла, что в жизни этой его теперь мало что может удивить и переехать он согласен хоть на Луну.
- Спасибо! Мы подумаем.
- Валя вам все покажет.
Валя - пожилая женщина была здесь за кухарку и домработницу. Девушка - монахиня Маша жила в закутке за печкой. При кухне. Нас же определили в соседний домик, в котором была всего одна комнатка. Там жила семья невысокого мужчины с женой и двумя маленькими детьми. Где же мы будем спать, если вдруг останемся, спросить постеснялась
Батюшка встал из-за стола и все тут же поднялись за ним. Маше было поручено проводить нас на источник Святого Серафима и при возможности искупать. Очистить так сказать… Я бы и совсем не против, если б не мороз в минус двадцать.
- Ничего. Там у Серафимушки тепло, - прошептала Маша.
Она все время или молчала, или шептала.
Для похода на источник Серафима нам были выданы овечьи тулупы и валенки. Решили заглянуть в местный сортир. Я была готова увидеть то, что увидела. Марко же без моральной подготовки (ну забыла ж предупредить) вылетел оттуда пулей через секунду. Деревянный сарайчик с дыркой пришелся ему не по душе.
- Я лучше как -нибудь до гостиницы.
- Ты забыл? Мы же ночевать тут вроде бы думаем…
- Нет. Мне как то не хочется ночевать...
Маша была на удивление не многословна. Слова из нее надо было вытягивать в час по чайной ложке. Идет рядом и молчит. Идет и молчит. Это потом я узнала, что она была сосредоточена на : "Господи, спаси и сохрани!" А в первые дни удивлялась. В ходьбе разогрелись и развеселились. Мы с Марко шли и вспоминали о том, как нас чуть не съели собаки. Маша молча шла рядом
- Маш, а ты давно у батюшки живешь?
- С полгода будет.
- Ты монахиня?
- Нет, готовлюсь.
- В Серафимо - Дивеевский пойдешь?
- Не знаю...
Разговор явно не клеился. Вдали показался источник с деревянной часовенькой и домиками- купальнями. Красота вокруг необыкновенная. Подходя к источнику, Маша, наконец то, заговорила:
- Вы войдите в купальню, помолитесь и нырните. Увидите, как вам будет жарко.
Когда перевела, Марко не поверил, я ж доверчивая. Взяла полотенце и потопала в купальню вслед за Машей. Когда раздевалась, услышала ее молитву в соседней купальне
- Маш, ты и за меня там помолись, ладно?
Перекрестилась и нырнула. От холода аж дух перехватило. Но заставила себя окунуться по всем правилам - три раза. Маша оказалась права. Стало невозможно жарко. Быстренько оделась, намотала много платков на голову и вперед. Возвращались обратно вприпрыжку
Темнело. Пришли как раз к вечерней службе. Марко сказал, что хочет в гостиницу. Да и мне захотелось в цивилизацию.
Но на службу все-таки решили остаться. Валя сказала, что потом можно вызвать такси. Марко сидел на лавочке в церкви и наблюдал за всем происходящим. Остальные молились. После службы пошли крестным ходом обходить участок. Впереди батюшка с крестом, вслед за ним Маша с иконой, за Машей все остальные. Шли и пели. Над нами было звездное небо и огромная круглая луна. Полнолуние. Марко замыкал процессию, слегка ошалевший от всего увиденного
Вернулись в гостиницу около десяти вечера. Решила спустится в буфет попить чаю и заодно поговорить с парнем, переехавшим "по вере" о жизни в Дивеево. Внизу толпилось непривычно много людей. Двери гостиницы были на распашку и в них как раз вносили моего несостоявшегося собеседника. Сначала все надеялись на лучшее и ждали скорую. Я сидела в буфете и пила чай. Врач приехал и сказал нам то, о чем мы начали и сами догадываться.
- Мертв.
Чай пить совсем расхотелось. Вспомнила слова батюшки Серафима: "Нехорошее это место. Ох, нехорошее". Поднялась в комнату, Марко уже спал. Разговор о выезде из "нехорошей квартирки" пришлось оставить наутро. Выглянула в окно. На канавке было людно. Народ молился. Все как всегда. Думать о том, что происходит не было никаких сил. Легла и заснула. Утро вечера мудренее.
Наутро пошла в церковь. Договорились с Машей встретиться на исповеди и причастии. Потом пожалела об этом, но было поздно. Хотя нет… То, что рассказала Маша, наводило на раздумья.