Современный русский концлагерь. Часть вторая

Это письмо – моя последняя надежда на спасение, нет ни души, на то есть Господь Бог, я просто хочу жить или если просто юридическим языком, согласно Конституции РФ, сохранить за собой право на жизнь.

Сказать, что приговор жесток (в моем положении) – это не сказать ничего. Но я не собираюсь отнимать у Вас время на обсуждение законности приговора, «независимости» судей и сфабрикованности уголовного дела, имеющего признаки заказного характера. Со всем этим я борюсь, как могу и у меня есть защитник. Но сегодня дело обстоит таким образом, что до кассационного рассмотрения дела я могу просто не дожить.

Только почему у нас на Руси уж так повелось, что нужно умереть, чтобы тебя услышали!

Я нахожусь на седьмом месяце беременности... Я – мать четырех несовершеннолетних детей.

Все предыдущие роды, а их было четверо – происходили с помощью кесарева сечения, т.е. это четыре рубца на матке. У нас в городе не было случаев пятого родовспоможения с помощью кесарева сечения, поэтому врачи женской консультации очень пристально наблюдали за мной, за течением этой пятой беременности. Более того, у меня резус фактор крови отрицательный, это требует постоянных, а главное своевременных анализов, в том числе крови, на «титры».

В связи с арестом, я была лишена возможности сдачи очередного курса анализов, которых характеризуют состояние моего здоровья и ребенка. Но не это главное сейчас. А то, что условия содержания и медицинского оснащения следственного изолятора не позволяют нормальному протеканию беременности и представляют угрозу моему здоровью и жизни моего, еще не родившегося ребенка.

Научите, как выжить в камере, где температура по С +40 , в Поволжье как вам известно аномальная жара, ветра нет, а мыться водят один раз в неделю. Как организм наполнить необходимыми витаминами, при употреблении той, с позволения сказать, пищи, которой кормят в следственном изоляторе?

Как остаться здоровой, когда вокруг ВИЧ инфицированные, больные гепатитом, туберкулезом и другими смертельными недугами?

Вы скажите, тюрьма – это не санаторий? Согласна, но содержание под стражей связано с существенными ограничениями прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в Конституции РФ, но разве при этом человек и гражданин должен лишаться здоровья или жизни?!

При сроке в 27 недель беременности, когда начинается активный рост плода в утробе, необходимо еженедельное наблюдение за швом на матке, а у меня их четыре, чтоб предупредить разрыв матки. А он может случиться в моей ситуации от чего угодно: от поднятии тяжести, от тряски при этапировании, при переходе из камеры в камеру, от гистоза, усиленного неполноценным питанием, да и просто от нервного срыва.

И что тогда – летальный исход для обоих?! Тогда выходит, что приговор – не три года в колонии общего режима, а СМЕРТНАЯ КАЗНЬ, потому что я просто не доеду до места отбывания наказания. А я не хочу умирать! У меня прекрасная семья, четверо детей, которым я нужна и которые нужны мне, но никак ни ВАМ, ни государству Российскому, у которого не хватает забот о сиротах и бездомных детях, и не только…

Прошу, помогите мне сохранить жизнь и жизнь моему ребенку. А вся та ложь, подлог и предвзятость по моему уголовному делу со временем, так или иначе, станет известна и понятна. Моя совесть чиста и перед Богом и перед Законом, время расставит все на свои места, лишь бы оно у меня…

Следователи подмосковного СКП занялись проверкой обстоятельств ДТП с участием федерального судьи Наро-Фоминского горсуда Михаила Черткова, в результате которого пострадали двое детей и один взрослый. Чертков заявил, что в момент ДТП он находился на пассажирском сиденье, а его автомобилем управлял неизвестный водитель, нанятый им за 500 рублей. Судья утверждает, что не знаком с этим человеком, который после совершения ДТП скрылся

LifeNews