Сожгли за "неправду"

colonelcassad — 06.06.2016 Теги: Янукович

В качестве приложения к вчерашнему материалу http://colonelcassad.livejournal.com/2784432.html и в виде бесплатной рекламы книги Захарченко.

Укронацисты жгли под Радой книги "Кровавый Евромайдан - преступление века"



Об этом сняло сюжет "Радио Свобода". Под Верховную Раду пришла небольшая группа молодых укронацистов в балаклавах. В руках они держали плакаты с надписями: "Захарченко #уйло", "Захарченко предатель" и т. д.



Собравшиеся под крики "Слава Украине! Героям слава!" подожгли стопку книг экс-министра внутренних дел Украины Виталия Захарченко "Кровавый Евромайдан - преступление века". Также не обошлось без участия Владимира Путина - кумира всех настоящих украинских патриотов. Человек в маске Путина одетый в фуфайку, кирзовые сапоги и шапку-ушанку держал в руках плакат с портретом Савченко и грел руки над костром из книг.



Один из укронацистов заявил журналистам, что книги сожгли из-за того, что Захарченко "написал в них неправду".

Сюжет "Радио Свобода"



Непонятно где эти молодые укробабуины взяли книгу Виталия Захарченко. Скорее всего ее специально заказывали в России для этого мероприятия, т.к. очень сомнительно, что данная книга имеется в свободной продаже на Украине. Также стоит отметить, что организаторы акции сэкономили на реквизите - книг было довольно немного.

Свою книгу "Кровавый Евромайдан - преступление века" Виталий Захарченко презентовал в Москве 31 марта. На презентации он заявил, что на момент прихода к власти Януковича "не существовало возможности" противостоять технологиям Майдана.

"Настолько сложны механизмы Майдана, что их предотвратить на момент прихода к власти Януковича, я считаю, уже было невозможно. Мне так кажется, что один из моментов прихода Януковича к власти и рассматривался как последующая дискредитация всего русского на территории Украины и создание некоего государства Антироссия" - сказал Захарченко.

http://made-inussr.livejournal.com/389723.html - цинк

В качестве отсылки к историческим предшественникам.


О сожжении книг в нацистской Германии

«Это не было „спонтанным действием" неразумной толпы, но сознательно и тщательно организованным мероприятием, согласующимся с нацистской государственной политикой. Как поджог Рейхстага 28 февраля 1933 года стал предвестником террора против всех антифашистов, еврейский бойкот 1 апреля 1933 года положил начало погромам, как роспуск и разграбление профсоюзов 2 мая 1933 года провозгласили социальный гнет, так и аутодафе 10 мая ознаменовало начало официально объявленного и осуществляемого террористическими методами нравственного и интеллектуального разложения и варваризации Германии»,
– Альфред Канторович, из предисловия к антологии «Запрещенные и сожженные» (Verboten und verbrannt, 1947).

Назначение Адольфа Гитлера рейхсканцлером Веймарской республики 30 января 1933 года стало началом процесса реального захвата власти национал-социалистами. Нацисты не скрывали своего стремления править единолично, подчинив все государственные институты тотальному контролю НСДАП. Создание тоталитарной нацистской диктатуры предполагало разрушение основ правового государства, демонтаж демократических институтов, вытеснение из публичного пространства и уничтожение оппозиции, а также изменение немецкого общества и культуры в соответствии с нацистской идеологией. Огромное значение в этом наступательном процессе на институты государства и общества имело выстраивание репрессивных механизмов террора наряду с обретением полного контроля над средствами массовых коммуникаций и превращением их в органы официальной пропаганды, проводники официальной идеологии.

С другой стороны, приход национал-социалистов к власти в Германии встретил немалую поддержку со стороны населения. Свидетель событий, берлинский журналист и публицист Себастин Хаффнер объяснял позднее легкость передачи власти НСДАП общим настроением, царившим тогда в Германии: «Было очень распространено чувство избавления и освобождения от демократии. Что может сделать демократия, если большинство народа ее больше не желает? Люди хотели чего-то действительно нового: народного правительства без партий, популярную фигуру лидера»1. Агрессия нацистов, как правило, действительно не встречала большого общественного сопротивления. Скорее наоборот, репрессивные кампании первых месяцев 1933 года проходили при активном соучастии граждан.

В череде этих репрессивных мер и кампаний, включавших поджог нацистами Рейхстага, бойкот еврейских магазинов и предприятий, подавление независимых профсоюзов, принятие расистского «Закона о восстановлении профессиональной гражданской службы», так называемая «Акция против негерманского духа» сыграла существенную роль в процессе захвата власти и насаждения нацистской идеологии в немецком обществе.

Хронология событий

Инициатором и организатором данной общественной кампании выступил Немецкий студенческий союз, находившийся еще с 1931 года под контролем НСДАП2. На следующий день после всегерманского бойкота еврейских предприятий 1 апреля 1933 года вновь созданный отдел прессы и пропаганды студенческого союза приступил к тщательному планированию общенациональной «Акции против негерманского духа». В циркуляре, разосланном в местные отделения 6 апреля, говорилось, что в целях борьбы с «бесстыжей злостной пропагандой иудаизма за рубежом» Немецкий студенческий союз «планирует четырехнедельную акцию общего действия против еврейского духа и за национально-ориентированное мышление и восприятие немецкой литературы».

Акция должна была начаться 12 апреля публикацией «Двенадцати тезисов против негерманского духа» и завершиться 10 мая зрелищным публичным сожжением «разлагающей» литературы. Этому кульминационному действу предшествовала масштабная и постоянно наращивающая обороты пропагандистская кампания. Самое активное участие принять в ней призывали региональные отделения союза: они должны были развешивать афиши и плакаты, распространять листовки, публиковать сообщения в прессе и организовывать трансляции в радиоэфире. Одновременно в немецких университетах создавались «комитеты по борьбе с негерманским духом». Их целью было избавиться от неугодных профессоров, «очистить» библиотеки от произведений, не соотносящихся с нацистской идеологией, и содействовать тому, чтобы университеты покончили с «еврейским духом», став оплотом немецкого национализма.

Начиная с 26 апреля происходил повсеместный сбор книг для сожжения на основании «черных списков», составленных 29-летним берлинским библиотекарем, членом НСДАП Вольфгангом Херманом по просьбе Немецкого студенческого союза. Тексты, «заслуживающие уничтожения», систематически изымались из частных и публичных библиотек, конфисковывались из книжных магазинов.
Всего в «черные списки» нацистов попали труды более 300 авторов. В них были включены как произведения еврейских писателей, так и любые тексты, чуждые нацистской идеологии. 9 мая отдел прессы и пропаганды Немецкого студенческого союза выпустил новый циркуляр, в котором организаторам акций на местах позволялось произвольно расширять списки сжигаемых книг. Циркуляр также содержал «обязательный» список из пятнадцати авторов, чьи книги непременно нужно было сжигать и чьи имена требовалось упоминать в специальных «огненных речевках» в ходе акций книгосожжения. В этот список попали Георг Бернгард, Теодор Вольф, Эрнст Глезер, Карл Каутский, Альфред Керр, Эрих Кестнер, Эмиль Людвиг, Генрих Манн, Карл Маркс, Карл фон Осецкий, Эрих Мария Ремарк, Курт Тухольский, Фридрих Вильгельм Ферстер, Зигмунд Фрейд и Вернер Хегеман.


Среди прочих публичных заведений, подвергшихся рейдам нацистов с изъятиями книг и фотографий, оказался Институт исследования сексуальности в Берлине, 6 мая 1933 года
10 мая масштабные церемонии сожжения книг прошли в более двадцати университетских городах Германии. В Берлине около 70 000 человек стали свидетелями того, как произведения мировой литературы сжигались в огромном костре, разведенном в центре города на Оперной площади (теперь – Бебельплац) между зданием Университета Фридриха Вильгельма (переименованного в 1949 году в Университет имени Гумбольдта) и Государственной оперой. Несмотря на дождливый день, на площади собралась огромная толпа. По требованию национал-социалистических лидеров студентов на акцию в обязательном порядке должны были явиться все преподаватели и профессора.

На Оперной площади в тот вечер царила атмосфера праздника и воодушевления. Открыл церемонию, транслировавшуюся по радио в прямом эфире, рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс. Он провозгласил конец «эпохи преувеличенного еврейского интеллектуализма» и «прорыв германской революции», расчистившей «дорогу немецкому пути».

«Когда национал-социалистическое движение захватило власть 30 января 1933 года, – кричал Геббельс, – мы не могли предполагать, что станет возможным очистить Германию так быстро и так радикально». «Дух германского народа выразит себя с новой силой, – провозглашал главный пропагандист Третьего рейха. – Эти костры не только освещают конец старой эпохи, они также озаряют и новую эру».
Затем уже сами студенты, отправляя книги в костер, выкрикивали в микрофоны заготовленные заранее «огненные речевки»:

«Против классовой борьбы и материализма! За народность и идеалистическое мировоззрение. Я предаю огню писания Маркса и Каутского».
«Долой декадентство и моральное разложение! Упорядоченному государству – порядочную семью! Я предаю огню сочинения Генриха Манна, Эрнста Глезера и Эриха Кестнера».
«Возвысим голос против уклонистов и политических предателей, отдадим все силы народу и государству! Я предаю огню сочинения Фридриха Вильгельма Ферстера».
«Нет растлевающей душу половой распущенности! Да здравствует благородство человеческой души! Я предаю огню сочинения Зигмунда Фрейда».
«Нет фальсификации отечественной истории и очернительству великих имен, будем свято чтить наше прошлое! Я предаю огню сочинения Эмиля Людвига и Вернера Хегемана».
«Нет – антинародной журналистике демократически-еврейского пошиба в годы национального восстановления! Я предаю огню сочинения Теодора Вольфа и Георга Бернгарда».
«Нет – писакам, предающим героев мировой войны. Да здравствует воспитание молодежи в духе подлинного историзма! Я предаю огню сочинения Эриха Марии Ремарка».
«Нет засорению и уродованию родного немецкого языка. Крепите заботу о языке – величайшем сокровище нашего народа. Пожри, огонь, сочинения Альфреда Керра».
«Нет – наглости и самоуверенности. Да – уважению и почтительности к немецкому народному духу. Пусть пламя поглотит сочинения Тухольского и Осецкого».
Писатель Эрих Кестнер, возможно единственный из авторов, кто решился прийти на площадь и присутствовать при публичном сожжении собственных произведений, позднее вспоминал: «Я стоял возле университета, зажатый со всех сторон студентами, одетыми в форму штурмовых отрядов, смотрел, как огонь лижет обложки наших книг, и слушал сальные тирады этого мелкотравчатого лжеца. Похоронный ветер дул над городом. Вдруг раздался визгливый женский крик: „Да вон же стоит сам Кестнер!" Это была молодая артистка кабаре, пораженная таким открытием до истерики».

Всего на акции только в Берлине было уничтожено более 20 000 экземпляров книг. Излишне упоминать, что судьбы их авторов – современников событий, сложились трагически: жизнь многих из них была поделена на «до» и «после» событий 10 мая. Большинство наиболее известных немецких писателей оказались в эмиграции (семья Манн, Эрих Мария Ремарк, Лион Фейхтвангер, Бертольт Брехт, Курт Тухольский, Оскар Мария Граф и другие), кто-то покончил с собой или погиб в концлагере (Карл фон Осецкий). Многие почти перестали писать, кто-то умер от голода и болезней (Мария Ляйтнер, Иоахим Рингельнац).

Для тех, кто в 1933 году находился лишь в начале своей писательской карьеры, последствиями уничтожения их трудов и запрета на публикацию стало порой полное забвение, удаление из коллективной национальной памяти. Те же, кто уже успел к тому моменту сыскать признание и известность, пострадали иначе: у них отняли читателей, лишили привычного образа жизни, дома, имущества, страны, будущего.

Поэт, прозаик, артист и художник Иоахим Рингельнац (1883-1934), чьи книги были сожжены, а картины изъяты из немецких музеев как образцы «дегенеративного искусства», умер от туберкулеза в полной нищете 17 ноября 1934 года
Особенно трагичной оказалась судьба баварского поэта, прозаика, артиста и художника Иоахима Рингельнаца (настоящее имя Ганс Густав Бетлихер). После прихода нацистов к власти его публичные выступления были подвергнуты запрету – сначала в Мюнхене и Гамбурге, а позднее – в Дрездене. В результате семье Рингельнаца, основным источником доходов которой служили его театральные и кабаре-выступления, стало все труднее бороться с бедностью. Книги Рингельнаца были конфискованы и подверглись публичному сожжению, а его картины изъяты из немецких музеев как образцы «дегенеративного искусства». Тяжело заболевший вскоре туберкулезом, Иоахим Рингельнац скончался практически в полной нищете 17 ноября 1934 года.

Примечательно, что мракобесие нацистской молодежи, публичное надругательство над лучшими образцами немецкой и мировой литературы, также как и повсеместные увольнения еврейских профессоров из университетов на основании расистского «Закона о восстановлении профессиональной гражданской службы» от 7 апреля 1933 года, не вызвали каких-либо серьезных протестов ни в студенческой среде, ни среди немецких профессоров и интеллектуалов.

Судя по всему, акция сожжения книг в полной мере отвечала доминировавшим в то время общественным настроениям. Вот что писал по этому поводу главный редактор отдела культуры Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung Фолькер Вайдерман: «В 1933 году книги были сожжены не кучкой психических больных нацистов, это была акция большинства общества: студентов, которые ее придумали, профессоров, которые в ней участвовали, и населения, которое в массовом порядке приходило на сожжения и приносило с собой книги, чтобы бросить их в огонь».

«Акция против негерманского духа», однако, стала лишь прологом наступления нацистского режима на немецкую культуру. Законом правительства от 22 сентября 1933 года была создана Имперская палата культуры, в которую входили палаты кинематографии, литературы, печати, радиовещания, театра, музыки и изобразительного искусства. Имперская палата литературы полностью поставила под свой контроль процессы книгоиздания и книготорговли, целиком подчинив себе к 1939 году работу 2 500 издательств, редакций и типографий и 23 000 книжных магазинов. Отныне публиковаться в Третьем рейхе могли лишь зарегистрированные в палате литераторы (их число составляло около 3 000)4.

Акция сожжения книг обрела в контексте немецкой истории зловещее символическое значение, словно бы воплотив слова поэта XIX века Генриха Гейне – автора известных строк: «Это была лишь прелюдия, там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей». Предсказание Гейне, чьи книги были также сожжены на Оперной площади 10 мая 1933 года, оказалось пророческим: уничтожение печатного слова в Третьем рейхе стало прологом к уничтожению миллионов человеческих жизней.

http://urokiistorii.ru/current/dates/51732 - цинк



Аналогия тут не прямая, потом что украинский фашизм является злой карикатурой на немецкий, просто в силу недоразвитости и неадекватности современных эпигонов фашизма на Украине, которые так и не выросли из коротких штанишек прислужников немцев неумело копирующих методологию бывших хозяев.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив