Снова 282 статья

ne_da — 09.09.2010 — Религия Несмотря на то, что прошло уже почти десять лет и многие про эту историю забыли, кроме РПЦ и правоохранительных органов разумеется, срока давности по 282 статье, как оказалось не существует, а осуждать теперь могут вплоть до пожизненного.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ N°32

Рубрика: События

Владимир Сальников

КУЛЬТУРА ИЛИ КУЛЬТ?

Художник-атеист Олег Мавроматти распял себя по соседству с церковью Святителя Николы на фоне храма Христа Спасителя, и теперь ему грозит судебное преследование.

Началась эта история 1 апреля во дворе Института культурологии Министерства культуры. В полчетвертого пополудни художник Олег Мавроматти провел пятнадцатиминутную художественную акцию "Не верь глазам".
Чтобы понять ее смысл и связанные с ней события, следует обратиться к географии местности, где действие разворачивалось. Институт культурологии находится на Стрелке, сразу за громадой Дома на набережной, на той его стороне, что выходит к храму Христа Спасителя. Между номенклатурным монстром и институтом стоит памятник архитектуры, церковь Святителя Николы на Берсеневке, через забор от нее - Институт культурологии, дальше магазин кондитерской фабрики "Красный Октябрь" и монумент Петру Великому. От набережной двор института отделен железной оградкой, а от церковного двора, как я уже сказал, высокой кирпичной стеной. Однако, чуть зайдя за фасад здания, стена эта обрывается, отчего, а может быть, еще и по причине исконного и бессознательного экспансионизма церкви как института часть церковных транспортных коммуникаций намеренно осуществляется через двор института, хотя у храма есть собственные ворота, запущенностью своей напоминающие иллюстрацию художника соцреализма к Гоголю или Салтыкову-Щедрину. По той же причине и стенд церкви находится на культурологической стороне стены.
Так вот, во дворе заведения культуры к железной оградке, выходящей на Берсеневскую набережную, прислонили Т-образное сооружение из дерева. К горизонтальной перекладине "Т"-конструкции лицом к набережной и спиной к институту прислонили художника, облеченного в разорванную на спине футболку, и затем стараниями юного волонтера прибили ему руки гвоздями. На могучей спине артиста, отмеченной незаурядной растительностью, был выбрит треугольник, в который была вписана следующая сентенция: "Я НЕ СЫН БОГА", все прописными литерами, возможно для того, чтобы и Бога не обидеть, и безбожников не оскорбить.
Вокруг акциониста расставили софиты, потому как спектакль оказался еще и эпизодом из художественного фильма, постановщиком и героем которого выступает сам художник. Тем временем журналисты брали у страдальца интервью, а зрители, по большей части из московских артактивистов, переминались с ноги на ногу. Пред взором страстотерпца возвышался храм Христа Спасителя, а за спиной его находилось здание института. По правую руку художника к стволу тополя был пришпилен портрет Чарльза Дарвина, а позади, справа, по диагонали, виднелось церковное крыльцо. Когда фотографы, кино- и видеооператоры отсняли наконец действие, гвозди вытащили из рук, их перевязали, а художника отнесли в машину и увезли домой.
В чем же состоял смысл акции, тот смысл, который вкладывал автор, и каким образом ее интерпретировали соседи культурологов - прихожане церкви Святителя Николы? Художник объяснил автору этих строк, что своим действом он хотел обратить внимание на страдания материалистов и атеистов: дело в том, что сам он - неверующий, убежденный материалист. Похоже, так и есть. На это указывает общепонятная символика креста, распятия, игра с христианскими понятиями "Сын Божий", "Сын Человеческий", "Царь Иудейский", портрет изобретателя теории эволюции.
Через два дня вечером материал был показан в "Сегоднячко". Передачу увидели верующие соседствующей церкви и 11 апреля подали в Мосгорпрокуратуру заявление на художника, обвинив его в оскорблении чувств верующих, в том числе и тем, что "участники акции обращались с настойчивой просьбой к детям прихожан дать им интервью". Жалобщики назвали перформанс сатанинской акцией и даже сослались на известное мероприятие Авдея Тер-Оганьяна в Манеже (акция "Юный безбожник"). В настоящее время Тер-Оганьян скрывается в Чехии. Возможно, та же судьба ждет и Олега Мавроматти. Тем более что прихожане церкви Святителя Николы - социальные и политические активисты, если судить по стенду прихода. Они помогают набору в кадетский корпус, борются против агрессии НАТО в Югославии, против тотального электронного контроля, действительно дьявольского изобретения, которым угрожает российским гражданам федеральная администрация и мэрия столицы, т. е. против ИНН, идентификационных номеров налогоплательщика, и "карточки москвича".
25 апреля в 1-м павильоне ВГИКа, где ТВЦ снимает передачу "Слушается дело", Олег Мавроматти, его друзья столкнулись со своими противниками. Хотя суд и был шуточным, страсти на нем кипели реальные. Процесс выявил несколько болезненных точек во взаимоотношениях культуры и культа в московском сознании. Например, сторонники культа оказались людьми внешне некрасивыми, большинство же сторонников богохульника отличались привлекательностью (в зале ТВ-суда противоборствующие стороны были рассажены по отдельности). Это значит: суд этот был не только столкновением верующих и безбожников, но и конфликтом между Красотой и Ее Противоположностью. Судя по обвинительному приговору, вынесенному судом присяжных, среди которых был даже один художник, любимец московского бомонда, портретист Владимира Путина и Гейдара Алиева, Никос Сафронов, шансов на спасение Мира Красотой нет. Мир спасает Противоположность Красоты, которую сторонники культа и представляли. Второй глубинный конфликт, судя по тому, что адвокат истца постоянно издевался над греческой фамилией обвиняемого, намеренно коверкая ее: Маваратти, Маворотти, Наваратти, - конфликт этнический. Подобное поведение юриста (в сочетании с тем фактом, что большинство культуроборцев, включая его самого, истца, завотделом "НГ-Религии" и ее служителя, священника Валентина Чаплина, выступившего на процессе в качестве эксперта, не демонстрировали явного славянского происхождения) наталкивало на мысль: этот процесс - не что иное, как симптом этнической неполноценности, раздвоенности инородцев, ассимилирующихся посредством православия, симптом суда, которым новая, православная и русская, часть натуры культуроборцев судит свою ветхую, инородческую и инославную или атеистическую половину, это суд над - со своим "другим", суд новой этнической, культурной и конфессиональной идентичности над наличной кровью и духом, над "позорным" происхождением. Возможно, что и предыдущий мракобесный процесс, над Тер-Оганьяном, имеет ту же природу: это месть собственному инородческому или ортодоксально советскому атеистическому прошлому. Нерусские фамилии несчастных художников, попавших под руку православным активистам, скорее всего неофитам, в обоих случаях спровоцировали их на борьбу с собственной тенью - тенью своего прошлого.
Если оставить серьезный тон, то претензии прихожан к художнику, участникам акции и культурологам, их поведение в целом можно проиллюстрировать двумя старинными анекдотами. В первом из них в районную управу приходит мужчина и требует, чтобы его переселили в другую квартиру, на том основании, что его окно выходит на окно женской бани, через которое видно голых клиенток. Для того чтобы проверить правдивость его слов, жильца посещает комиссия. Действительно, окно героя выходит на окно женской бани, однако оно почти доверху матовое. Только небольшая, верхняя часть была прозрачна.
- Зачем же вы нас обманываете, от вас ничего не видно! - возмутился председатель комиссии.
- Ну да, не видно! А вы попробуйте на шкаф залезть!

Во втором анекдоте дело происходит на нудистском пляже. Один мужчина говорит другому: "Александр Абрамович, вы или крест снимите, или трусы наденьте!"

www.guelman.ru/xz/362/xx32/xx3217.htm

Сохранено