СЫН СОРОКСКОЙ СТЕПИ


Ион Пантелеевич Друцэ (3.9.1928–28.9.2023).
Только что в Москве на 96-м году скончался великий писатель и драматург, почитавшийся многими еще при жизни классиком молдавской литературы, – Ион Друцэ.
Последее время имя его было не на слуху. Хотя, бывало (и не так уж давно), и такое: в пяти московских театрах одновременно шли пять его разных пьес.
Мне посчастливилось знать Иона Пантелеевича в течение сорока лет, бывать у него дома, на премьерах его спектаклей и обсуждениях его пьес. Бывал он дома и у нас, в Саввинской Слободе. По телефону, но чаще все же лично говорили мы о его, еще не опубликованных, произведениях. Некоторые (на исторические темы) он отдавал мне, чтобы я проверил их на соответствие фактам и реалиям описываемой эпохи. Бывало, мы даже спорили, а случалось, и не всегда соглашались друг с другом.
Но я всегда понимал, кто передо мной, с кем я имею дело. Причем, с самой первой еще нашей встречи, запись о которой помечена мною так: «16 мая 1983 г. 19.50–21.30».
Мы почти не переписывались, за всё время общения обменявшись разве парой писем.
Вот почему считаю теперь важным для себя собрать все эти записи в одном месте и, расположив их в хронологическом порядке, опубликовать под родившейся недавно в моем ЖЖ весьма подходящей для этого рубрикой «Осколки памятного».
Но это, даст Бог, потом… А пока вот эти строки из давнего романа Иоана Друцэ «Бремя нашей доброты» (слова-то какие! единые они нынче на потребу, но вот, кажется, уже нами, окаянными, давно позабытые), чтобы почтить память его автора:
Сорокская степь…
Наказано было этой земле кормить, и она кормит. Она старательно отдается из года в год стихии изобилия, и нет конца этим тоннам, этим гекалитрам, этим вагонам и цистернам. А за этим изобилием стоит все тот же тихий, замешенный на мягкой латыни говор – язык, умеющий одинаково складно благодарить и проклинать, смеяться и плакать. А вокруг, на сколько хватит взгляда и еще дальше, до самой слезинки, широкие горизонты со сказочно голубыми, мелкими холмиками – не то они на самом деле есть, не то они тебе мерещатся. И меж этими широкими проломами неба – степь.
Сорокская степь…
Здесь все могло быть. Говорят даже, что много тысяч лет тому назад стояло тут широкое, ласковое море. Но и у морей есть свои сроки, они тоже в положенное время собирают свои пожитки. Ушло и это море, оставив степи в наследство широкий простор с мелкой, едва прописанной волной.
А еще говорят, давным-давно шумели здесь глубокие, дремучие леса. То ли бури их снесли, то ли пожары буйствовали над ними, но пришло время, отцвели они в последний раз, наказав всему земному мiру цвести.
А может статься, дымились здесь высокие, всемирно известные горы. Время ли их не пожалело, земле ли не под силу их было нести, но ушли они дорогой гор, и только степные орлы все еще пропадают целыми днями в головокружительной синей высоте, отыскивая древние кручи исчезнувших вершин.
Сорокская степь…
Широкое, безкрайнее поле чернозема, чуткое, доброе сердце, жадные до работы руки и сложную, трудную судьбину – это получают степные пахари в день своего рождения, с этим прощаются последним сознанием своим. Большего у них в жизни не было, а меньшего им не хотелось.
***


https://ru.diez.md/2023/09/28/foto-opublikovano-zaveshtanie-iona-drutse-on-hotel-chtoby-ego-pohoronili-v-sorokah/
|
</> |