Силовики и гиревики русской литературы

foto_history — 10.09.2023
Есть такое расхожее мнение, что все эти сочинители стихов и прозы — мужчины так себе, доходяги через одного; здраво рассуждая, какой нормальный мужик будет заниматься сочинением сонетов или писанием романов?

Сегодня дадим неожиданный расклад по русским литераторам: кто из наших классиков обладал недюжинной силой и ловкостью.

Сразу оговоримся: вопреки зрительному восприятию, самые крупные мужчины в русской литературе — были далеко на самыми сильными. В мемуарах часто пишется о том, что богатырское телосложение имели И. С. Тургенев, В. В. Маяковский, иногда подобное сообщалось о М. Горьком (все трое обладали огромным, особенно для своего времени, ростом — в каждом случае выше 1 метра 90 сантиметров), но, увы, о каком-то очевидном физическом преимуществе ни в одном из указанных случаев речи не идёт. Впрочем, и о слабости, конечно, тоже: Маяковский некоторое время занимался боксом, а Горький прошёл по Руси столько, что с ним в этом смысле мало кто сравнится.

Ну а пока мы перечислим ряд классиков, которые были безусловно, а иной раз даже аномально одарены физически.

1. Александр Сергеевич Пушкин был великолепным фехтовальщиком (лучшим в Лицее), наездником, занимался боксом (африканская кровь, видимо, давала о себе знать). Как известно, Пушкин неоднократно подавал прошение на участие в боевых действиях, и эпизодически в них участвовал, выказывая редчайшее хладнокровие. В последний год жизни имел специально изготовленную очень тяжёлую даже для взрослого мужчины трость, с бронзовым набалдашником; и непрестанно, во время прогулок, тренировался с ней. Пушкин безусловно мог постоять за себя при любых раскладах. В товарищеской среде своей (где вояки и офицеры через одного) он был первым не только как поэт.



2. Михаил Юрьевич Лермонтов, несмотря на свой малый рост, отличался, как не раз отмечали современники, удивительной силой и выносливостью. Портреты Лермонтова не вполне выдают его, опять же отмечаемые современниками, широкие плечи и вообще бойцовскую посадку. Лермонтов, как известно, был профессиональным военным, в определённый период — командиром сотни, прямо говоря, головорезов, и лично участвовал в боях и рукопашных поединках. Если б Мартынов не стрелял в него, а решил бы с Лермонтовым, например, побороться, или биться на ножах — шансов у него б не было.



3. Александр Александрович Бестужев-Марлинский, быть может, самый известный в прошлом веке воин из числа литераторов. Сосланный в Сибирь, как один из организаторов декабристского восстания, Бестужев-Марлинский выспросил разрешение на участие рядовым солдатом в Кавказской войне, где со временем — при жизни! — превратился в натуральную легенду: причём не только в глазах русской армии, но и в глазах горцев. Высокий, статный, выносливый, в рукопашных схватках (вообразите себе, что это такое! бежит и врубается друг в друга толпа озверелых людей, и пошло рубилово — сабля, штык, нож… ужас!) он лично многократно побеждал и убивал на поле боя иногда по несколько противников во время одной схватки. В бою он был настоящий лев; причём так и не получив ни одного серьёзного ранения за долгие годы кавказских своих приключений.



4. Лев Николаевич Толстой тоже был участником и кавказской кампании, и крымской, но о том, что гений русской словесности ещё и удивительный силач, стало особенно известно в поздние годы своей жизни. Толстой проходил пешком от Москвы до Ясной Поляны по 186 километров; был хорошим наездником и велосипедистом (велосипед он освоил в 64 года); а гиря, которой он занимался, весила… 70 килограмм. Своим гостям уже пожилой Лев Николаевич, случалось, предлагал побороться на руках, и неизменно побеждал всех. Исследователь жизни Толстого, Павел Басинский рассказывал мне (не ручаюсь за точность деталей, но смысл, надеюсь передам близко к сути), что в те времена было особое соревнование по проверке силы: борьба на поясах. Толстому не было равных. Потом случилась встреча с местным огромным, тяжелее Толстого, пугающе широким полицмейстером, которому тоже не было равных — однако Лев Николаевич победил и его.



5. Алексей Константинович Толстой, троюродный брат Льва Николаевича, автор романа «Князь Серебряный», один создателей Козьмы Пруткова, поэт и драматург — тоже был знаменитый силач. Он не только разгибал подковы и за обедом на спор сворачивал в узелки вилки, но и сам ходил на медведя с рогатиной. Несмотря на очевидное, как нам кажется, зверство этой забавы, надо признать, что она требовала и огромной выдержки (один рёв разъярённого медведя способен напугать взрослого человека так, что у него натурально волосы встанут дыбом), и, конечно же, силы и ловкости. Современник вспоминал про этого Толстого, что он был натуральным Геркулесом: вгонял пальцем в стену гвозди, легко гнул кочергу. «Я не знал, что и думать», — признавался современник. Толстой с Толстым силою не мерялись, не пришлось.



6. Владимир Алексеевич Гиляровский (писатель, поэт, драматург) был знаменитейшим силачом своего времени. Ещё в гимназии он изучил акробатику и джигитовку. Освоил джиу-джитсу! В юности трудился бурлаком и крючником в порту. В молодости — наездником в цирке. Однажды прошёл пешим 200 километров. Отправился вольноопределяющимся на очередную русско-турецкую, где поступил в разведку (точнее: охотничью команду пластунов) - лично снимал часовых и приводил «языков». Ну, понимаете, что это за работа? Железные нервы и несокрушимая сила и ловкость — вот что такое эта работа. То, что пластуны — смертники и, как правило, долго не живут, все знали заранее. Так Гиляровский там год прослужил и выжил!

...Ну а то, что он подковы гнул и вилки-ложки завивал в косички — это само собой.

Продолжение следует. В следующей серии — несколько примеров из двадцатого века. Хотя, конечно, силачей в русской словесности много больше. В любом случае, познакомившись с поэтом, не стремитесь сразу щелкнуть его по носу. Может попасться такой, что в ответ тут же свернёт вам голову набок.

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив