Сифилиада

Хотел бы смерть ее воспеть я,

Но нет пора не подошла,

Она живет тысячелетья,

Она насмешлива и зла.

Она идет по всем дорогам,

Сильна, обманчива, хитра,

Покинув мир под Таганрогом,

Она родится у Днестра.

Она и в парке и в вагоне,

В любой стране, в земле любой,

Случайно скрывшись от погони,

Она идет сама собой.

Она придет внезапно в гости,

Страшнее сказочных старух,

Проникнет в кровь, оближет кости,

Откусит нос, отнимет слух.

И,одержав легко Победу,

В глухую ночь иль ясным днем,

Лизнет жену , прильнет к соседу,

И с ним в другой ворвется дом.

Мне не создать ее портрета,

Моя поэзия бедна,

Я вижу сам, что спирохета

Еще действительно бледна.

Мне б описать ее проворней,

Белесой, тонкой без прикрас,

Такой, какою в туши черной

Узрел Шаудин в первый раз.

Мне доказать, что не позором,

Несчастьем встреча стала с ней,

Она проникнет в кровь и вором

В тени таится 20 дней.

И не дрожат твои колени,

Ты улыбаешься судьбе,

Не видел пятнышек на шее

Иль покраснений на губе.

Тебе тревоги не знакномы,

Спокойно ровно дышет грудь,

И рост первичной сифиломы

Тебя не трогает ничуть.

Ты молвишь:"Прыщик, ну так что же,

Не столь тревожно, сколь смешно",

Но с каждым днем на темной коже

Краснее круглое пятно.

У основания уплотнение,

Покаты ровные края.

И вот впервой вкусит волнение

Душа беспутная твоя.

Но окончательно угроза,

Тогда лишь станет пред тобой,

Когда в тисках парафимоза

Головка станет голубой.

Потом малиновой громадой

Она заноет заболит,

Созреет гроздью виноградной

Регионарный аденит.

И вот тогда лишен покоя,

От страха потный по ночам,

Ты на конец махнешь рукою

И обратишь стопы к врачам.

Ты у окошка в кабинете ,

Подъемля взоры в небеса,

Начнешь ты клясться, что на свете

Бывают, все же, чудеса.

Что не болел и не лечился

Ты от рождения никогда,

Но против ветра помочился

И вот – подобная беда.

Но врач в ответ посмотрит строго,

Отметит месяц и число,

Серозной жидкости немного

Возьмет на тонкое стекло.

Он член отечный перевяжет,

Он скажет: это не пустяк,

Он не попросит, а прикажет

Сейчас же вспомнить что и как.

Ты, молодец, крепок и многих краше,

Но равнодушный ряд крестов,

Уже грозит падение чаши

Диагностических весов.

Смотри беспечно иль тоскливо,

Грусти иль смейся, пой иль плачь,

Но слово: серопозитива,

Уже подписывает врач.

Он шприц берет рукой привычной ,

Он быстро делает укол,

И вот из мышцы ягодичной

Уходит в кровь биохинол.

И по тончайшим капилярам

Стремится, злостью обуян,

За ним в атаку в гневе яром,

Рванулся неосальварсан.

В трудах рожденный непреклонных,

Стремясь помочь тебе в беде,

Войдет он в вены растворенный

В дистилированной воде.

Растет в борьбе с болезнью злою

Терапевтический эффект,

Но вот весеннею порою

Больной выходит на проспект.

Зеленый, ласковый, веселый,

Цветет над городом сирень,

Больной вспомнит про уколы:

Быть может, хватит двух недель?

Ведь член мой зажил понемногу ,

Мне все работы по плечу,

Да не пора ли уж дорогу

Забыть к мучителю врачу.

Сказал и сделал...чуть позднее,

Границ не зная на пути,

Болезнь рассыпалась по коже

Багрово- красным конфетти.

Но в нем ли вызовет сомнение

Розеолезное пятно?

Ни зуда нет, ни шелушения,

Чуть тронь, рассыплется оно.

Зато игла не колет вену

И он хранит небрежный вид,

Когда идет пятну на смену

Лентикулярный сифилид.

Его узнать совсем несложно,

Он эластичен, красноват,

Прощупать в толще кожи можно

Дискообразный инфильтрат.

Нигде ни жжения, ни зуда,

Ничто не колет, не болит.

Больной, решив: Опять простуда,

Весь день глотает стрептоцид.

Сочтя гриппозными симптомы,

И день и ночь храня покой,

Он мажет синькой кондиломы

И давит пустулы рукой.

Но все проходит по-немногу,

Пока , не ведомо отколь,

На кости черепа и ногу

Не прыгнет ломящая боль.

Она найдет его в постели,

Со лба на грудь перелетит

И будет долгие недели

Больного грызть периостит.

Но метеором время мчится

И, не оставивши рубца,

Периостит угомонится,

Обызвестится до конца.

Дела помчатся понемногу,

Пока не грянет миг такой,

Когда покажется больному ,

Что он ни потен ни больной.

Он выйдет весел, как и все мы,

Он бодр, как в прежние года,

И вот герой моей поэмы,

Ушел неведомо куда.

Мне не найти его дорогу,

Куда за ним я полечу?

Но, приближаясь к эпилогу,

И не могу и не хочу.

И раставаться с ним не в праве,

Ведь он придет к врачам не раз,

Сто раз кляня и боль в суставах,

И слух плохой и слабый глаз.

Когда в костях возникнут гуммы,

На коже россыпь бугорков,

И полысевший, злой, угрюмый,

Он, верно, вспомнит докторов.

Я написал страницы эти,

Чтобы в любом конце земли,

В любой больнице, кабинете,

Его читатели нашли.

Чтоб за стеною растояний,

Ни в глушь, ни в город – никуда,

Уйти не смела от вливаний

Тысячелетняя чума.