«Семнадцать мгновений весны»: рождение легенды

Первую серию фильма телезрители увидели 11 августа 1973 года. После премьеры «Семнадцати мгновений весны» Леонид Ильич Брежнев пришел в такой восторг, что приказал немедленно наградить реального разведчика, о котором снят фильм. Когда ему сообщили, что герой – выдумка, генсек расстроился и сказал: «Жаль».

На самом деле придуманный Юлианом Семеновым персонаж – не Макс Отто фон Штирлиц и даже не Максим Максимович Исаев, а Всеволод Владимирович Владимиров, рожденный 8 октября 1900 года в Забайкалье, где его родители отбывали политическую ссылку (об этом речь идет в одном из предыдущих романов писателя «Экспансия-1»).

Будущий разведчик – дитя россиянина и украинки. Его отец Владимиров Владимир Александрович был профессором права в Петербургском университете (уволен за свободомыслие, социал-демократические настроения и симпатии к революционному движению «плехановцев»). А мать Штирлица звали Прокопчук Олеся Остаповна, в ссылке она была со своим братом Тарасом и дедом – украинским революционным демократом Прокопчуком Остапом Никитичем (погиб в Кракове в 1915 году). Там же, в ссылке, мать Штирлица нашла мужа и родила сына, который с пятилетнего возраста остался на попечении отца, когда мать умерла от чахотки. После возвращения из ссылки отец Владимирова-Исаева-Штирлица уехал с сыном в Швейцарию (в 1911 году он разошелся во взглядах с большевиками). Жили в Берне и Цюрихе, где Владимиров-младший подрабатывал в газете. В Россию оба вернулись в 1917 году. А спустя четыре года находившегося в командировке в Восточной Сибири отца убили белогвардейцы (сын в это время был в Эстонии).

О других родственниках Штирлица известно, что брат его матери Прокопчук Тарас Остапович женился в Кракове на местной жительнице Ванде Крушанской и прожил недолго – в 1918 году был расстрелян. А его дочь, двоюродная сестра Владимирова-Штирлица Прокопчук Ганна Тарасовна стала архитектором, родила двоих детей и погибла в 1941 году, как и вся ее семья, в нацистском концлагере.

Правдоподобная мистификация

Плод воображения Юлиана Семенова оказался настолько реалистичным, что писателю пришлось убеждать публику в его «искусственном происхождении». Автор подчеркивал собирательный характер придуманного персонажа, в котором нашли отражение черты многих известных профессионалов разведки, включая Зорге, Абеля и Кузнецова. А отталкивался он от биографии одного из первых советских нелегалов, засланного Дзержинским, Постышевым и Блюхером в оккупированный японцами Владивосток. Не случайно именно в этом городе решено было поставить памятник Штирлицу – у отеля «Версаль», в котором останавливался работавший над образом Юлиан Семёнов.

Оперативный псевдоним Всеволода Владимирова появился уже в первом романе о нём («Бриллианты для диктатуры пролетариата»). Под именем  ротмистра Максима Максимовича Исаева в 1920 году он работал в правительственной пресс-службе у Колчака, а в 1922 году по поручению ВЧК эвакуировался с белогвардейцами из Владивостока в Японию и перебрался в Харбин, после чего 30 лет работал за рубежом, оставив на Родине горячо любимую семью – жену Александру и сына Александра (1923 года рождения). Сын пошел по стопам отца и тоже стал разведчиком, его оперативный псевдоним – Николай Гришанчиков. Об этом Штирлиц узнал от сослуживцев в 1941 году, а в 1944-м случайно встретил сына в Кракове, где тот работал в разведывательно-диверсионной группе.

В личном деле в канцелярии СС Штирлиц значился холостым и в порочных связях не замеченным. От услуг платных женщин он обычно отказывался оригинальным возражением: «Нет, лучше кофе».

Подробности частной жизни Всеволода Владимирова Юлиан Семенов изложил в романах «Пароль не нужен», «Майор Вихрь», «Нежность». А в целом писатель посвятил своему выдуманному герою 14 книг, которые написал с 1963 по 1988 годы. Цикл «Политические хроники» охватил период действия с 1921 по 1967 годы. События же «Семнадцати мгновений весны» ограничены действительно «спрессованным» временным интервалом: с 12 февраля по 24 марта 1945 года.

Женский взгляд

Татьяна Лиознова была не первым режиссером, взявшимся экранизировать историю о Штирлице. Несколькими годами ранее на киностудии им. Горького приятель Юлиана Семенова Борис Григорьев снял фильм «Пароль не нужен» по одноименному роману писателя. Картина собрала в прокате около 22 миллионов зрителей и в 1968 году удостоилась приза на Ленинградском кинофестивале. А режиссер Евгений Ташков перенес на экран роман с фигурировавшим в сюжете Владимировым «Майор Вихрь» - правда, без самого Владимирова.

Зато в картине «Семнадцать мгновений весны» Штирлиц-Владимиров оказался центральной фигурой. Но снимать кино о разведчике вначале назначили не Татьяну Лиознову. Претендовать на экранизацию утвержденного комитетчиками сценария 46-летняя режиссер стала в разгар приготовлений к съемкам (фильм изначально должен был содержать не 11 серий, а 13). Одна из самых кассовых режиссеров отечественного кино к тому времени сняла «Три тополя на Плющихе» и «Евдокию» (более 34 миллионов зрителей). Но одно дело – «женский жанр», мелодрама, и другое – военно-исторические хроники. Допуск женщины-режиссера к материалу о советской разведке для многих оказался неожиданностью.




Эффект получился поразительным. Впервые на советском экране появился «шпион с человеческим лицом», кардинально отличавшийся от ходульных суперменов. Правда, были и оплошности, послужившие благодатной почвой для анекдотов о Штирлице. Хотя винить в них режиссера по «гендерному признаку» было бы несправедливо. Гораздо больше поводов похвалить: ни один коллега-мужчина не снял столь любимого народом фильма о советском разведчике, не перестающего радовать зрителей более 40 лет.

Накладки и курьезы

Герой культового телесериала Татьяны Лиозновой получился настолько привлекательным, что в реальной обстановке выглядел бы «белой вороной» в тылу врага. И выдала бы его не только постоянная задумчивая сосредоточенность от «двойной игры», подозрительный автомобиль «не по чину» и русские буквы на номерах. Внимание сослуживцев наверняка бы привлекла уже сама фамилия штандартенфюрера СС, не существующая в немецком языке. Stierlitz – видоизмененный вариант от распространенной фамилии Stiegliz, и отклонение в одной букве вызвало бы массу вопросов в германском окружении. Понятно, что советские спецслужбы постарались бы снабдить своего сотрудника менее сомнительными документами, потому что любая небрежность в легенде нелегала подразумевала провал.

На условность литературного материала можно списать и карьерный взлет нелегала, дослужившегося до нацистских верхов, в которых вряд ли мог оказаться реальный советский разведчик. Один из возможных прототипов Штирлица Вильгельм Леман, например, служил в гестапо и пошел на сотрудничество с нашей разведкой по материальным соображениям: хотел жить на широкую ногу.

Куча консультантов и рецензентов прозевала досадные ошибки, допущенные в фильме и книге.




Настоящий разведчик мог «спалиться» на одной только правительственной машине «Хорьх» ВКР-821, которая была сродни нашей «Чайке» и не соответствовала скромному статусу штандартенфюрера Штирлица. Не мог тогда автомобиль иметь и трехбуквенный номер – автопарк Рейха содержал в номерах лишь одну букву. Эту оплошность Юлиана Семенова режиссеру помог не повторить случай: владелец найденного для съемок автораритета отказался предоставить его для фильма. И в итоге Штирлицу пришлось сесть за руль  «Мерседеса-седана», что было, наоборот, излишне демократично для офицера службы внешней разведки РСХА.

А в эпизоде перехода через Альпы Штирлиц везет в горы пастора Шлага не только под песню Эдит Пиаф, которая появилась лишь через 13 лет, в 1958 году, но еще и на «Форде» (на месте съемок под Боржоми в Грузии «Мерседеса» военной поры не оказалось)… с русскими буквами «ГРУ»!

Русская надпись «56 тонн» видна и на вагоне поезда, в который садится на швейцарском перроне радистка Кэт (сцена снималась на Рижском вокзале в Москве). Кстати, актриса Екатерина Градова тогда была на третьем месяце беременности – во время работы в фильме она вышла замуж за Андрея Миронова.

Провокатора Клауса Штирлиц убивает из... пистолета Макарова, которого никак не могло быть у немецкого офицера. И лес с озером в этом эпизоде – подмосковные, хотя натуру предполагалось снимать в Германии: в марте 1971 года съемки начались с экспедиции в ГДР. Но если Штирлица в Берлине снять ничего не помешало, то расправу над Клаусом пришлось перенести в Подмосковье из-за хулиганства исполнителя роли Льва Дурова. Он решил подурачиться на выездной комиссии и стал острить, отвечая на формальные вопросы о столицах союзных республик и государственном флаге. Комиссия юмор не оценила и отказала шутнику в выезде за границу.

Ничего особенного

Как ни странно, актеры не относились к этой картине как к этапу в своей карьере. Утвержденный на главную роль Вячеслав Тихонов вспоминал, что для него это была рутинная актерская работа, не требовавшая ничего особенного: «Дали роли, мы их исполнили».

Иннокентий Смоктуновский не захотел даже пробоваться на роль Штирлица, чтобы не ездить два года на съемки в Москву из Ленинграда.

Отказывался поначалу от роли Бормана и Юрий Визбор. «Не верил в успех фильма, - признавался артист. - Думал, где-нибудь в Урюпинске по четвертой программе разве что проскочит. Артистам в роли немцев нечего было играть. Казалось, что участвуем в низкопробной пародии с дешевыми декорациями: столь бутафорскими выглядели все эти мундиры и пистолеты». В картине Визбор в прямом смысле слова раздувал щеки (ему пришлось играть с тампонами в носу и поролоновой подкладкой под одеждой). Озвучивал артиста коллега из Театра киноактера – нужен был низкий бархатный голос, которым Визбор не обладал.

Всеволод Санаев отказался от роли Мюллера под тем предлогом, что секретарь парторганизации «Мосфильма» не может играть фашиста. В итоге эта роль досталась Леониду Броневому, отец которого служил в КГБ. На первую съемку актер приехал из-за свадебного стола, где был женихом. А линию роли, говорят, скопировал с образа Капулетти, которого играл в театральной постановке Анатолия Эфроса.

Трудно поверить, но до Мюллера двух Леонидов – Броневого и Куравлева – пробовали на Гитлера. Куравлев убедительнее оказался в роли Айсмана, а Гитлера сыграл немецкий актер Фриц Диц.

Предполагалась в сериале роль и для Ефима Копеляна, но впоследствии звезде ленинградского БДТ достался лишь «голос за кадром». По словам режиссера, этот голос звучал так, будто его обладатель знал больше, чем говорил. Лиознова восхищалась удачной находкой и считала артиста своим соратником. По-женски она отмечала джентльменские манеры питерца и его привычку приходить с поезда побритым и в неизменной белой рубашке.

Тайна внутренней жизни

Выбор исполнителей режиссер объясняла «тайной своей внутренней жизни». Не все были им довольны, но умевшая настоять на своем маленькая женщина не боялась конфликтов.

Например, она задела самолюбие приглашенного на запись песен Муслима Магомаева, приказав изменить манеру исполнения. Потом Лиознова  заменила певца, поставив в фильм фонограммы Иосифа Кобзона. Магомаев узнал в них свои «нотки» и понял, что для пользы дела «конкуренту» дали послушать его записи. Он долго обижался на режиссера и примирился с ситуацией лишь спустя годы. При этом певец подчеркивал, что уязвила его именно Лиознова, а не композитор Микаэл Таривердиев, который и сам пострадал от режиссерских решений.

Из десяти песен, написанных для фильма, в картине остались две: «Песня о далёкой родине» и «Мгновения».





Вместо выброшенных восьми саундтреков режиссер ограничилась пронзительной инструментальной музыкой. Например, от песни «Дороги» осталась лишь часть мелодии. Но… по уважительной причине: из-за режиссерских купюр пропала сюжетная линия, вместе с которой исчезла и написанная к ней песня.

Помните встречу Штирлица с женой в кафе «Elefant»? По предварительному замыслу, он должен был увидеть там и сына. Малыш вертел в руках игрушечного клоуна с металлическими тарелками, одна из которых упала, и ее подобрал на память Штирлиц. Почему режиссер изменила сцену? Потому что зрительское внимание в ней было бы обращено к ребенку, а так мы запомнили трогательные взгляды разделенных обстоятельствами людей.

Но даже не исключение песен стало причиной размолвки Татьяны Лиозновой с Микаэлом Таривердиевым. После того как режиссер задумала поставить свою фамилию в титрах в качестве соавтора Юлиана Семенова, писатель возмутился и нашел поддержку у композитора фильма, занявшего его сторону. Лиознова убралась из авторов сценария, но не включила потом Таривердиева в список на соискание Государственной премии. Кроме режиссера, премию получили в 1976 году Юлиан Семенов, Вячеслав Тихонов и оператор Петр Катаев.

Интересные факты

Оператор Петр Катаев работал с режиссером по полторы смены, проводя на тележке по 12 часов в сутки. Напряженный график съемок объяснялся тем, что в телевизионном формате норма выработки вдвое превышала кинематографическую: нужно было снять 90 полезных метров вместо 45. При этом снимать приходилось лишь одной старой камерой без озвучивания. Она так стрекотала, что ее накрывали телогрейкой.

Консультанту из КГБ бросились в глаза статисты, охранявшие коридоры канцелярии СС. Директор фильма Ефим Лебединский пригласил в картину своих знакомых, которым исправно выплатил деньги за съемку... Кадры пришлось переснимать с курсантами прибалтийской внешности из Высшей пограншколы.

На правой руке у Вячеслава Тихонова была татуировка «Слава», из-за которой на крупных планах с выкладыванием фигурок из спичек и рисованием кандидатов в переговорщики пришлось снимать руки дублера – художника Феликса Ростоцкого. Он же писал шифровки от имени профессора Плейшнера, потому что у исполнителя роли Евгения Евстигнеева был неважный почерк.

В разгар съемок, 20 июня 1971 года, на 61-м году жизни неожиданно умер актер Лаврентий Масоха, игравший Шольца. Больше адъютант Мюллера на экране не появлялся.

Грудного ребенка радистки Кэт в картине играли почти два десятка младенцев из детского дома. Снимать малышей разрешалось не больше двух часов в день с 15-минутными интервалами для отдыха, кормления и пеленания, поэтому детишки все время менялись.

Дитя на самом деле не подвергалось риску заболеть у открытого окна, поскольку съемка велась в закрытой студии. Там не только не было сквозняков, но даже было жарко от софитов. Дети улыбались, а не плакали, и звукооператору пришлось записывать плач в роддоме.

Когда принимали картину, Лиозновой было указано, что войну выиграли не только разведчики. Угодить военным помогла документальная хроника боев, которой пришлось разбавить фильм.

В 1984 году вышла радиоверсия о Штирлице «Приказано выжить». На радио «Маяк» ее поставил Эмиль Верник (с 1969 по 2002 годы – главный режиссер литературно-драматического вещания Всесоюзного радио, отец популярного актера Игоря Верника). В радиопродолжении сюжета «Семнадцати мгновений весны» также участвовали Вячеслав Тихонов (в роли Штирлица), Олег Табаков (в роли Шелленберга) и  Леонид Броневой (в роли Мюллера). А еще в нем звучала прекрасная музыка Микаэла Таривердиева.

© Вячеслав Капрельянц, 2016