Самолётом, поездом, машиной

Это лошадь в Острошицах, Беларусь. Два года назад 11 сентября 2022 года мы с Колей и Федей на поезде уехали из России.

Собирать их в дорогу было страшно, но несложно – справки, прививки, чипы. Паспорта. Куда сложнее было найти авиакомпанию, которая взяла бы сразу двух котов с одним мной. Сколько звонков я сделал, сколько документов прочитал, в какой-то момент гугл-переводчик взмолился, хватит, не могу больше – турецкий, польский, арабский, сербский.
Коля и Федя, я очень старался, чтобы за всё путешествие у вас был один перелёт. А если бы мы летели в Барселону стыковочным рейсом (с начала войны из Москвы напрямую мало куда можно было попасть), то я непременно хотел увидеть вас во время пересадки. Был хороший вариант через Турцию. Но выяснилось, что сразу двух кошек в страну ввозить нельзя, даром, что на них там молятся – потому и нельзя, своих не счесть. Катарские авиалинии были рады отправить в Испанию через Доху. Но одного. Кошек не берут на борт, а вот соколов – можно.

Онлайн-посредник продал мне билет из Варшавы в Барселону (а уж до Варшавы мы как-нибудь доедем!), убедив, что обоих – Колю с Федей – можно провезти в одной большой переноске в багажном отделении. В салон пассажиру-одиночке сразу двух никак нельзя. Я даже обрадовался – не хотел, чтобы среди чемоданов летел кто-то один.
Уже не помню, почему я решил обратиться в авиакомпанию LOT напрямую. А, помню – за билетом из Вильнюса в Варшаву, потому что из Минска в Польшу русским по земле путь уже закрыли, и надо было искать другую возможность доехать до Варшавы. Но поезд в польскую столицу из Вильнюса пустят только в декабре 2022-го. А правила европейских автобусных компаний ещё строже, чем у их летающих конкурентов: на автобус с двумя котами не сажают вообще – ни в салон, ни в багаж.
Пришлось купить билеты на самолёт, на который Колю и Федю я хотел устроить так же – обоих в одну большую клетку и, зажмурившись, в багаж. Чтоб не скучно, чтоб не страшно. А милая пани из «Польских авиалиний» сказала, что это невозможно. Запрещено. Берите одного в салон, второго везите багажом. Как так, говорю, я же с вами же лечу же из Варшавы же. И вот он, глядите, в воцап вам кидаю, билет с двумя котами в холде и одним мной в кабине. Милая пани сказала, что этого быть не может. Что посредник не прав (привет тебе, «гипермаркет, сука, авиабилетов Biletix», чтоб вам пусто было). Что нас троих в салон не посадят, а по этому билету я смогу в багаж отправить только одного. Меня, меня отправьте!
Хорошо, давайте переоформлять билет в Барселону из Варшавы, пусть будет, как из Вильнюса, один кот полетит с чемоданами, второй – со мной. Нет, говорит милая пани. На ваш рейс лимит животных на борту уже исчерпан. Как так, опять говорю, из Вильнюса я к вам прилечу с двумя котами, а улечу с одним?.. Давайте менять билет. На тот же рейс на следующий день квоту зверей на борту не выгребли? Не выгребли. Что ж, беру.
Из Варшавы я всё-таки едва не улетел с одним только Колей. Но это другая история.
Теперь предстояло купить билеты на автобус из Минска в Вильнюс. Привет и тебе, минский «Автобусный парк N2». Наученный чехардой с LOT, я долго изучал их уставные документы и регламент путешествия с котами. Можно, конечно, можно с двумя, только возьмите на них детские билеты и усё будзе добра. Покупаю. И опять – уже учёный решил позвонить в «Автобусный парк N2» лично, Biletix убил во мне всякую веру в онлайн-продавцов. Конечно, можно, подтвердила регламент спадарынька из «АП N2». А если возьму взрослые билеты на моих? Вообще как спадары поедете!
Я позвонил в «Автобусный парк N2» ещё раз – уточнить сколько килограммов багажа можно брать с собой. Ответила уже не моя спадарынька, ответила товарищ женщина: «Вы с ума сошли?! Два кота у него. Совсем в своих москвах очумели. Мы вас не посадим! Регламентом он мне грозит. Да вы знаете какие очередя на границе щас? А вы со своими котами на ветконтроле всех ещё дольше продержите!»
В который раз за сборы в Испанию у меня опустились руки: всё, не могу больше, сдаюсь. Позвонил в Минск Эдику – мужу рюбимой Кристи, у которой мы с Колей и Федей должны были переждать ночь перед отъездом в ЕС. Передай, говорю, жене, пусть не ждёт меня мама (такие у нас отношения), хорошего сына. Не ссы, сказал Эдик, этот устав их распечатал? Билеты есть? Ну и всё. Посажу тебя, не слушай товарища женщину. Просто не повезло, напоролся на какую-то нервную тётю Зину, завтра в том автопарке твоя спадарынька баба Валя ответит на звонок и скажет, что всё хорошо, ждём. Эдик-Эдик, положил я трубку, нет сил моих больше, сдаю билеты. А Эдик возьми и перезвони через полчаса: «Забей на автопарк, Кристина сказала, мы тебя сами в Вильнюс отвезём». Я заплакал.

У поезда «Москва – Минск» не проснувшаяся толком в шесть утра проводница даже не заглянула в переноску с Колей и Федей: «Документы же все есть у вас? Ну и всё, проходим».
Да, котам пришлось в тесноте, да не всё же им масленица, а то у меня огромная сумка, ещё вся в клейкой ленте неродная коробка с 27-дюймовым «маком», обложенным шмотьём, и рюкзак. И поясная сумка. Если подумать – совсем ничего, всё барахло за 21 год жизни в Москве. Даже «мак» – рабочий. Девчата в МДМ и сейчас хранят моё приданое, самые дорогие мне вещи – виниловые пластинки, иконостас Сондхайма, чуть-чуть книжек – остальные два мешка литературы Алёшка-крестник отвёз в какую-то библиотеку, он же маме в Ульяновск отправил фотоальбомы и чемодан писем, документов, рентгеновских снимков. Себе взял проигрыватель, велосипед тоже продал. Вот и все мои favorite things – велосипед, пластинки, проигрыватель. Сбытого на «Авито» едва хватило, чтобы отбить дорогу. Поездка, начинавшаяся с авиабилета «Варшава – Барселона» за восемь тысяч рублей, вылилась в двести. Через десять дней в России объявят «частичную» мобилизацию, и за 200 тысяч пацаны будут уезжать куда-нибудь в Алматы.
Две переноски я бы не вынес, и никто бы не вынес. Впрочем, я и с этим багажом не справлялся – на Белорусский меня провожал Алёшка-крестник. Вот и всё, прости-прощай.
Молодая проводница, коллега той тётеньки на перроне, на каждом полустанке красиво вставала в дверях и вытягивала руку с телефоном, чтобы поболтать с кем-то по видеосвязи. Социальная реклама на телике в вагоне призывала увезти «с собой кусочек псковской души» на фоне коняшки в поле. Мне бы свою увезти, именно что кусочек, кажется, большая её часть всё же осталась на Белорусском.


На вокзале в Минске нас встретили Эдик и Клими, дочка Кристи и Эдика. Я подумал, так, Алёшка-крестник меня посадил на поезд. Эдик и Клими с поезда сняли. В вильнюсском аэропорту меня сдадут Кристи, Эдик и Клими. А в Варшаве как же?
У Кристи я решил разобраться с коробкой. Сбросил балласт из кучи вещей – зачем мне в Испании новый шерстяной пиджак? Компьютер идеально влез монитором в чемодан (теперь я знаю, что по диагонали чемодан – ровно 27”, полезное знание), только нога торчала снаружи – к ней с двух сторон я стянул бегунки молнии. Эдик придумал накрыть ногу компа кошачьим лотком: идея оказалась жизнеспособной. Нарядили ногу в футболки и толстовку, спрятали под Колин-Федин тубзик, накрепко примотали скотчем.
Лоток Коле и Феде уже вторые сутки был не нужен. В Острошицах под Минском, где в старом доме живут Кристя, Эдик, Клими и джек-рассел Дуся, я насильно вытащил моих парней из переноски, и они немедленно забились в самые тёмные углам недостроенного нового дома, где их поселили, потому что Дуся. Федю я потом еле нашёл где-то под камином.
Вечером немного погуляли по Острошицам, встретили коняшку прям как на экране в поезде. Что бы это значило? – мистическое мышление, как говорит моя терапевтка, никто не отменял. А на следующий день, то есть в ночь на 13-е сентября выдвинулись в сторону белорусско-литовской границы. Крисцина на мои то и дело возникающие слова, а то и слёзы благодарности только и отвечала, нормально всё, мы в Икею едем – Икея в Вильнюсе рядом с аэропортом.

На удивление быстро прошли паспортный контроль. Литовский пограничник с автоматом в час ночи был дружелюбен не напоказ, и добродушно принялся учить меня что делать с котами в Европе: как быть, как жить, куда гулять, как регистрировать, и вообще как с ними возвращаться «если что». Говорил по-русски с мягким узнаваемым акцентом. С белорусской стороны проходить границу было в разы нервней.
Тут я не могу не сказать шутку, которую миллион раз повторял друзьям:
– Цель поездки?
– Туризм! – а у туриста два кота, громадный «аймак» и ламиктала на полгода.
На самом деле ничего такого не было. Не спрашивал меня про цель визита тот литовский пограничник, хотя, уверен, всё прекрасно понимал.
На пустыной и оттого слегка жуткой икеевской стоянке, где мы решили немного поспать в машине перед аэропортом, выехали-то сильно загодя, я на шлейках выпустил моих ребят. Кто-то из них описался прямо в переноске. Вот и хорошо, надеюсь, Коля, а то с его давно забытой почечной недостаточностью подолгу не ходить в туалет, наверное, нельзя. Умыл кое-как обоих влажными салфетками, ко дну переноски намертво приклеил новую впитывающую пелёнку.



Коля, совсем не привычный к улице, сразу вжался в землю. Федя потащил меня куда-то в ночь. Через минуту он выскользнет из шлейки и припустит наискосок через всю гигантскую парковку. Я рвану за ним истошно вопя «Федя, стой!». Кристина очень удивится, увидев, как он послушно остановится. Я возьму его на руки, прижму к себе. Многовато слёз за первые два дня путешествия.

У аэропорта Вильнюса попрощались быстро. Как следует заматываю в плёнку – впервые в жизни – чемодан, который из-за «маковской» ножки под кошачьим лотком сразу назвался негабаритным багажом. Сдаю его, как говорится, на свой страх и ужас.
Младшенького отдаю следом, стараясь не смотреть, как он уплывает по травалатору за резиновые шторки. Коле всё-таки 12 лет, пусть будет со мной.

В ушах на трапе, конечно, Алла Борисовна – я же драмаквин Тун Бласт 2022-го уровня:
«Я в первый раз не возвращаюсь,
Но, впрочем, кто ж меня теперь вернёт?
Когда судьба уже дала свою команду:
Внимание. Приготовиться. На взлёт».