РУССКИЙ УЧИТЕЛЬ И ФИЛОСОФСКИЙ ПАРОХОД

Эта тема гораздо шире списка пассажиров. Но, все же, огласим часть списка так, чтобы иметь о нем общее представление.

19 сентября 1922 г. пароходом из Одессы в Константинополь:
А. В. Флоровский – историк, научный авторитет в крестьянском вопросе.
Б. П. Бабкин – физиолог, будущий член Лондонского королевского общества.

23 сентября 1922 г. поездом из Москвы в Ригу:
А. В. Пошехонов – журналист, экономист.
П. А. Сорокин – социолог, будущий Президент Американской социологической ассоциации, советник президентов Рузвельта, Трумена.
и поездом из Москвы в Берлин:
Ф. А. Степун – философ, социолог, историк.
И др.

29 сентября 1922 г. пароходом из Петрограда в Штеттин:
Н. А. Бердяев – философ, писатель, преподаватель.
С. Л. Франк – философ, писатель.
И. А. Ильин – философ, писатель.
И др.

16 ноября 1922 г. пароходом из Петрограда в Штеттин:
Н. О. Лосский – философ, преподаватель.
Л. П. Карсавин – философ, историк, публицист, преподаватель.
И др.

Нетрудно заметить, что главный удар был нанесен по преподаванию в России гуманитарных дисциплин: права, философии, истории, особенно, отечественной истории.

Между тем, чуть меньше, чем за век до того, создание собственной русской историко-философской школы было одним из важных направлений, не скажу даже деятельности, а, скорее, ожесточенной борьбы, которую вели участники почти подпольного кружка Великой княгини Елены Павловны, которая даром, что в девичестве прозывалась Friederike Charlotte Marie Prinzessin von Württemberg, других немцев подле своей особы терпеть не могла, – вот почему в списке пассажиров «философского парохода» немецких фамилий оказалось немного, зато русских хоть отбавляй.
Плоды почти вековых усилий царизма на ниве народного просвещения, давших России и миру всю русскую науку, показались ненужными, а то и опасными новыми хозяевами страны, происходившими как раз из её народа, и были вычеркнуты из русской истории всего за три месяца.

Из 225 человек высланных: врачи — 45, профессора, педагоги — 41, экономисты, агрономы, кооператоры — 30, литераторы — 22, юристы — 16, инженеры — 12, политические деятели — 9, религиозные деятели — 2, студенты — 34.

«Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». – Лев Троцкий

«Всё это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация её слуг и шпионов и растлителей учащейся молодёжи. Надо поставить дело так, чтобы этих военных шпионов изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу». – Владимир Ульянов-Ленин

К теме шпионажа мы еще вернемся.
А пока стоит отметить, что ни люди вроде Ульянова, ни, тем более, такие как Троцкий никогда бы не явились в Россию в таких количествах, если бы не состоялась отмена крепостного права и не была бы построена система гимназий и реальных училищ, если бы не отмена черты оседлости, и не сохранение в составе России ее польских земель, не создание русской промышленности, не успехи русского оружия, накалившие добела отношения с другой Империей, не мост Александра III в Париже, не его внезапная кончина, и т.д. – очень многие судьбоносные для России начинания «начинались», планировались, проговаривались в кружке Елены Павловны, среди участников которого были и мои предки, да не всегда планы доводились до конца, и не всегда давали те всходы, которые ожидались к получению.
Да и врагов у России во все времена хватало.
Так что тема «философского парохода» немного личная.
Автор злополучного для судеб России решения известен.



Так Владимир Ульянов из дворян (а по сведениям Особого делопроизводства Генерального Штаба, Николай Ланин из старообрядцев) выглядел в 1924 г.
Возможно, так он выглядел и несколько раньше.
В любом случае, кажется, что с Бердяевыми – Сорокиными его ничто не связывало.
Те – буржуазная сволочь, а Ильич – пролетарий умственного труда.
Ан нет, совсем не так! Связь была, и это очень любопытная связь.



Если вы узнали этого человека, дальше можно не читать.

Это Максим Максимович Ковалевский, дворянин, друг Карла Маркса, очень известный в свое время ученый и воспитатель студенчества, историк, юрист, социолог, Академик Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук, член I Государственной думы и Государственного Совета Российской Империи, руководитель русского масонства, идейный вдохновитель (и, возможно, организатор) первой русской революции 1905 г.
Вот такая цельная личность. Глыба.

Вслед за бытописателями из Истпарта до сих пор принято думать, что революция 1905 г. была стихийной и потому безуспешной.
О нет, друзья мои! Это, конечно, вранье.
Стихийной революция не могла быть хотя бы потому, что боевые дружины Прохоровской мануфактуры, Даниловского Трехгорного сахарного завода и фабрики Шмита имели на вооружении английские пулеметы (спросите себя, зачем нужен пулемет частной охраной фирме?), и этот красный треугольник, фактически крепость, с путями эвакуации на случай поражения (арестованных на Пресне были десятки, а общая численность дружин оценивалась до 5 тысяч) пришлось штурмовать отборным гвардейским частям при поддержке артиллерии. Я не говорю уже о том, что в первые дни восстания на Пресне, т. е. еще в ноябре, специальными командами эсеровских ликвидаторов были расстреляны десятки местных полицейских, разных начальничков и стукачков, включая даже фонарщиков. Чтоб не разжигали.
Расстреливали, между прочим, списками, включая членов семей.
Другие команды в это время провели массовую мобилизацию населения на постройку баррикад, организацию лазаретов и пунктов питания.
Это не стихия, а европейский подход к делу. Система.
Но система была уже до восстания: на протяжении ряда лет эсеры систематически отстреливали или бомбили наиболее активных (не знаю, насколько способных) представителей царской администрации, и особенно досталось именно Москве. Готовились.
Наконец, наши горе-историки даже сегодня не способны оторвать взгляды от своих студенческих конспектов и обратить внимание на то, что расстреливали в 1905 г. питерских рабочих, и в январе, а восстание почему-то подняли московские… фабриканты, и в декабре.
Насчет безуспешности восстания тоже есть возражения. Восстание дало России Думу, восточная монархия стала монархией парламентской, пожалуй, даже чересчур. Наконец, столыпинские реформы имели своей явной целью превращение страны общинной в страну фермерскую. Мы и сегодня в России не имеем той степени либерализма европейского образца, которую демонстрировала николаевская Россия после 1905 г. благодаря революции.
Я не хочу сказать, что именно этого и стоило добиваться. Мне, во всяком случае, категорически не нравится реформа Столыпина. Но эсером я не был и в 1905 г. не жил. Если оценивать степень эффективности восстания с т.з. целей партии социалистов-революционеров, то оно было исключительно успешным. Они попросту получили все, что хотели: и земельную реформу, и парламент. Заметим, что уничтожения 15-20 миллионов русских людей («гасстрегять сотню-ггугую попов и пггоституток») для достижения такого результата даже близко не потребовалось. Четко исполненный точечный удар.

А причем тут профессор Максим Ковалевский?
Предметом научных изысканий Ковалевского были английский парламентаризм и организация землевладения в Англии.
В 1887 г. за эти изыскания Ковалевского уволили из Московского университета и «попросили» уехать. Он затем читал лекции во многих европейских университетах, пока не осел в Париже, где основал Русскую высшую школу общественных наук – учебный центр партии эсеров, но не только. Среди слушателей Ковалевского попадаются имена Л. Троцкого и товарища Артема, чьим биографиям позавидовал бы и сам Джеймс Бонд (я обещал про шпионаж), а среди лекторов, однажды, имя Владимира Ульянова.
Но в революцию Ильича почему-то не взяли.
Сам же Ковалевский после 1905 триумфально возвращается в Россию. Он лидер масонов, член Государственного совета, снова профессор и учит молодого Николая Кондратьева его кондратьевским циклам. Он создает Психоневрологический институт и учит молодого Питирима Сорокина его социологии.
Гонитель эсеров С. Зубатов отправлен в отставку.
А Ленин опять в эмиграции и клянчит у немцев деньги на революцию.
Какую революцию? «Она уже у вас была», - отвечают немало озадаченные офицеры немецкого Генштаба.
Социалисты и революционеры уже у власти.
Теперь жить да жить. Если бы не война.
Да и пожить Максиму Максимовичу не пришлось.
В 1916 г. он умирает, и за гробом идет стотысячная толпа.
Отсюда можно вывести два важных следствия.
В истории России дважды за пятьдесят лет позитивная линия развития обрывается, едва начавшись, со смертью ее вдохновителя. Первый раз это смерть Александра III, царя. Второй обрыв происходит в момент смерти его противника Ковалевского, социалиста. Но оба великих русских политика наверняка согласились бы со следующими принципами социологии Ковалевского:
Исторической закономерностью является необходимость продвижения каждого общества от низшей к более высокой стадии. Однако этому прогрессу противоречит «противопоставление бедности и богатства, рознь между имущими и неимущими». Для преодоления этого противоречия необходимо вмешательство государства в распоряжение собственностью в интересах земледельцев и рабочих, юридическое закрепление права на труд, свободную деятельность профсоюзов, их борьбу за социальные права. При медленности общественных изменений прогресс более надежен, чем при их быстроте, эволюцию надо предпочитать революции; прогресс желателен только под условием сохранения порядка.
Александр дал России ее первые профсоюзы, заметил и воспитал Витте, Менделеева и Бадмаева.
Ковалевский дал России ее первый парламент и ее фермеров, заметил и воспитал Кондратьева и Сорокина.
Понятно, что проживи М. М. Ковалевский еще год, ни о каком броневике у Финляндского вокзала не могло быть и речи.
А что Ленин? А ничего.
«А Петька списывал!» «А у Нюрки менструация!»
Месть сына инспектора народных училищ.