Русские не придут

«Что такое Украина? Откуда она взялась? Россия, хорошая или плохая, была здесь всегда, а Украина? Насколько правильно проведены ее границы — мы не знаем. Почему же мы должны ее защищать? Мне не нравится Путин, но это не наша война». Таково мнение моего пражского знакомого Милана, средней руки бизнесмена, человека довольно образованного и следящего за мировыми событиями. Эта позиция близка многим чехам, от экс-президента Вацлава Клауса, назвавшего Украину «искусственным государством», до сотрудников компании «Мадета», выпускающей молочные продукты и консервы. Пятая часть ее продукции шла до недавнего времени на российский рынок, и продовольственные «антисанкции» Кремля наносят теперь этой фирме прямой убыток.

На мое возражение — мол, примерно так же, как он об Украине, многие западноевропейцы 76 лет назад рассуждали о Чехословакии, прежде чем отдать ее в Мюнхене на растерзание немцам, — Милан отвечает: «Что ж, их можно понять, своя рубашка ближе к телу». Просто тогда в Париже и Лондоне не поняли, насколько опасен Гитлер. Но Путин не таков, с ним можно договариваться, иначе он давно бы уже проглотил и Донбасс, и Киев. Это вполне типичное рассуждение для среднего чеха, словака или венгра. Парадокс в том, что страны, которые несколько десятилетий назад пережили вторжения советских войск, не слишком активно поддерживают Украину.

В Чехии политику украинских властей в ходе нынешнего конфликта одобряют или скорее одобряют 35% опрошенных, не одобряют — 55%; у российских властей это соотношение — 15 к 78%, у донбасских сепаратистов — 9 к 75%. При этом лишь 40% считают, что в украинской ситуации следует активнее вести себя Евросоюзу, а 31% — НАТО.

В Словакии ситуация несколько иная, что объясняется непосредственным соседством с Украиной. Здесь 55% опрошенных считают, что их страна, «как сосед, должна помогать Украине стать демократической и процветающей». С другой стороны, с этим утверждением не согласны 28%, а 19% вообще полагают, что Украина «находится в русской сфере влияния, и Россия имеет там право на вмешательство». Словацкий премьер Роберт Фицо на вопрос о том, что, по его мнению, Европе следует делать для разрешения украинского кризиса, ответил: «Вести, вести и вести переговоры» (с Москвой).

Венгрия, пожалуй, с наименьшей охотой присоединилась к санкциям ЕС против России. Такая политика противоречит объявленному премьером Виктором Орбаном курсу «открытости на восток». Орбан, проделавший путь от ярого либерала к убежденному националисту, давно конфликтует с Брюсселем и рассматривает авторитарные режимы, вроде российского или турецкого, как потенциальных союзников в этом конфликте. А поскольку в его правление венгерская экономика понемногу выходит из кризиса, то и популярность премьера остается высокой. Позицию Орбана по отношению к России критикуют в основном сторонники левой и либеральной оппозиции, а таких в стране на данный момент не больше трети. Орбан умеет показать, что его курс приносит плоды, и отчитывается многомиллиардным контрактом с «Росатомом» на реконструкцию венгерской АЭС «Пакш».

Экономические связи России с Центральной Европой в последние годы укреплялись, и сейчас в Праге, Братиславе и Будапеште не скрывают, что боятся и убытков от санкций, и потери доли российского рынка. Но почему эта логика не действует в отношении Польши, чей торговый оборот с Россией солиднее чешского, словацкого и венгерского? Видимо, дело не только в денежных вопросах. Польша очень активно ведет себя в ЕС и НАТО. Премьер-министр Дональд Туск избран на пост главы Европейского совета. Большинство польских политиков научилось чувствовать себя политиками европейскими и действовать соответствующим образом. Определенный «патронаж» над Украиной они рассматривают как свой вклад в политику ЕС на востоке Европы. Успешная евроинтеграция принесла Польше окончательное примирение с одним из двух главных исторических противников — Германией. С другим, Россией, такого примирения не произошло. Отсюда и «ястребиная» польская позиция в украинском вопросе.

Чехи, словаки и венгры на этом фоне не просто миролюбивые «голуби». По разным причинам они хуже интегрировались в ЕС. Чешские, словацкие и венгерские политические элиты более провинциальны. Недавнее формирование нового состава Еврокомиссии показало, что в брюссельских коридорах власти их представители ориентируются хуже, чем даже коллеги из крохотных Словении и Эстонии. Если Польша — «отличница Европы», то три ее южных соседа в общем и целом — «тихие троечники».

Вряд ли в Варшаве намного больше боятся Путина, чем в Праге или Будапеште. Мой знакомец Милан в чем-то прав. Если бы кремлевский житель действительно хотел устроить «Новороссию» от Луганска до Одессы, а то и пойти дальше, то весной у него были неплохие шансы это сделать. Русские уже не придут в Центральную Европу — по крайней мере так, как они делали это в 1956-м или 1968-м. Но выводы из этого факта в регионе делают разные. Для поляков — это повод говорить о европейской солидарности, для остальных — чужая война.

Ярослав Шимов
Журналист, историк