Рубикон

pora_valit — 03.01.2014 Вообще, скажу честно, что эмиграция это психологическая травма, по своей силе, схожая со смертью близкого человека. Не многие могут адаптироваться и не многие могут принять. А у некоторых развивается, что-то вроде наркотической зависимости от эмиграции, как у меня, например. Появляется устойчивое желание кататься по миру и менять страны, каждый раз преодолевая трудности. Иногда это проходит, а иногда нет. Впрочем, я не знаю пока, у меня еще не прошло и я думаю, куда бы уже из Лондона съехать, хоть в другой город, но съехать.

Ссылки на продолжнеие в конце поста.

День отъезда из России и день до этого я помню очень хорошо. Мы продали квартиру, машину и гараж. На машине я ездил до последнего дня. Последний день мы не ночевали в своей уже проданной квартире, а поехали к родственнице, откуда уже утром нас должно было забрать такси и отвезти в аэропорт. Я не знаю, что чувствуют люди, прожившие всю жизнь в своей стране, но я, проживший всего 22 года, чувствовал, да не знаю я, что чувствовал. Но радостью назвать это было нельзя, скорее некое молчаливое изумление, дескать, со мной ли все это происходит. Я помню, что мы перевезли наши вещи к родственнице и вернулись к нашему, теперь уже бывшему дому, чтобы поставить машину в гараж и отдать ключи человеку. Была теплая погода, не жаркая совсем, а скорее похожая на бабье лето. Как будто сама природа прощалась с нами. Щемящее чувство в груди и одновременно надежда на то, что все, что не делается, делается к лучшему.

Мы шли с мамой от дома, по дороге к автобусной остановке. Мы шли по улице неспешна, и я смотрел на людей. Создавалось впечатление, что я внезапно выпал из жизни. Внезапно я почувствовал себя инопланетянином. Я смотрел на играющих детей, на то, как мамы звали их ужинать. Смотрел на знакомых мужиков, которые после работы сидели в гаражах, попутно поднимая стаканы. И я чувствовал, что я для них уже на другой планете. Кто-то откровенно завидовал, пряча глаза, кто-то искренне желал удачи, но по большому счету, я внезапно понял, что никому не до кого нет дела. Этот путь, от подъезда до остановки, был словно нить Ариадны, которая меня связывала с прошлой жизнью. Рядом шел мой друг детства, с которым мы выросли и были вместе со второго класса. И внезапно я понял, что даже если я когда-нибудь вернусь назад, я буду уже другим человеком. Мы дошли до остановки. Постояли не много. Я попрощался с другом, и мы сев в автобус номер 13, тронулись. На часах было 7 часов вечера. Я видел как друг не спеша, идет по тропинке, глядя на автобус. На следующее утро он должен был приехать в международный терминал и проводить меня.

Как прошла ночь я не помню. На утро мы вызвали такси и, погрузив чемоданы, отправились в аэропорт. Утро было какое-то влажное, плюс, сказывалось недосыпание и нервное возбуждение. В терминале я отвлекся от мыслей о предстоящей судьбе. Мы относительно быстро прошли досмотр и погрузили багаж. Меня провожали два друга, один друг детства, а другой, друг с института, с которым мы вместе поступали в аспирантуру. Что тут можно сказать. Расставание штука всегда тяжелая. Красавец Ил-62 с красивой ливреей Дальавиа ждал нас. Вокруг суетились техники, загружался багаж, подали автобус, на котором нас отвезли к самолету. Посадка, инструктаж по технике безопасности и вот двери закрыты, ремни застегнуты. Легкий толчок ознаменовал, что пристыковался тягач, и сейчас нас начнут оттаскивать на точку запуска. За окном поплыл пейзаж родного города. Внутренний терминал, а вон вдалеке международный, а вон там ангар, на котором я работал еще год назад. Нарастающий воющий звук из задней части самолета означал, что запустился двигатель. Поочередно, один за другим, запустились все четыре двигателя, и вышли на режим малого газа. Я увидел в окно, как уезжает тягач, чтобы встретить рейс на Сахалин. Очередной толчок в спину, и мы покатились по рулежным дорожкам на встречу нашей судьбе. За окном опять мелькнул терминал, машины обслуги, залетные Ан-24, и вдалеке я увидел дома авиагородка. Засвистев и завыв, вышли закрылки, установившись во взлетное положение. Самолет резво повернул и замер. Несколько секунд замешательства и в задней части самолета все четыре двигателя заголосили, сначала неохотно, но с каждой секундой все громче и громче. Когда казалось, что сейчас они оторвутся к чертям и улетят, самолет стронулся, и нас вжало в спинку кресел. Дын, дын, дын, стучали колеса на стыках плит, сливаясь в сплошное стаккато. За окном мелькала полоса, все быстрей и быстрей. Вдруг я почувствовал, как нос самолета уходит вверх, и на секунду мне показалось, что наступила невесомость. Стремительно удаляющаяся полоса уходила под крыло. С шумом и стуком стойки шасси ушли в свои ниши. Мы летели. Мы летели на встречу своей судьбе. Мы летели в Израиль. Рубикон был пройден.

“Анерифто кувос”, это то, что сказал Цезарь, когда пересек Рубикон. Что и означает -жребий брошен. Тогда я еще не знал этого выражения. Точнее знал, но не знал как это будет на греческом, ибо Цезарь сказал на древнегреческом. Много лет спустя, у меня появятся греческие друзья, от которых я и узнаю данное выражение. Позже я узнаю и другое выражение – “Молон Лавэ”, что означает приди и возьми. И об этом следующая глава.


Технион


Когда-то мне довелось там учится с 2005-2009 гг. Я делал вторую степень на факультете "андасат авиронавтика ве халал" (аэрокосмический факультет). Попал я туда не благодаря, а вопреки... По-простому говоря, я не мог найти работу как инженер-механник и программистом я не был. В результате, решив, что лучше учится, чем работать в домах престарелых или в охране, я поступил в октябре 2004-го года в Технион. Для начала развенчаю несколько мифов.

Миф 1: “После окончания Техниона у тебя все будет в шоколаде, и работодатели будут становиться в ряд и обрывать телефон” - Это миф, причем не понятно, откуда он пошел. Технион является всего лишь одним из вузов и после окончания его у молодых людей есть не больше знаний, чем у любого другого вуза за бугром или чем у ведущих университетов России. При условии, что человек учится, а не просиживает штаны. После окончания, людям так же приходится искать работу и некоторым довольно долго.

Миф 2: "Самые "крутые" и востребованные факультеты это компьютеры и электроника." - Миф. Люди так же искали работу и испытывали те же сложности, что и студенты других специальностей. Но требования на поступления там были действительно выше, чем на машиностроительный факультет. Хотя я и не понимаю по чему. Например, специализация "зрима" (гидродинамика), на механическом факультет, требует, не сравнено более серьезной подготовки, чем почти любая из отраслей электроники. Некоторые студенты действительно устраивались в Интел уже на третьем курсе. Но это не из-за факультета, а из-за "мемуца" (уровень успеваемости в процентах от 100). У нас так же устраивались ребята в Рафаэль, Эльбит, Тасию Авирит (ТА). Правда у них у всех была "мемуца" под 90, и это на первой степени, что есть уж очень круто.

Среди студентов Техниона ходил такой анекдот.
 Встречаются как-то Василиса Прекрасная и Баба Яга.
  Баба Яга говорит, "-Я в Технион поступила"
  А Василиса отвечает, "-А я в Хайфский университет"
  -“Ну и как?”, спрашивает ее Баба Яга.
  -"Я в универе самая умная", отвечает Василиса Прекрасная.
  -"Да? а я самая красивая", отвечает Баба Яга

Да, есть определенный снобизм среди студентов Техниона, это не отнять. Особенно по отношению к Хайфскому университету. И в этом есть зерно истины. Когда я учился, мы сидели за книгами сутками и потом на экзаменах получали по 75-85%. А знакомые девчонки, жившие в той же общаге, что и мы, учившиеся в Хайфском университете, ухитрялись подрабатывать, ходить на дискотеки, и на экзаменах получали под 90, а то и 90+. И так, как это был не единичный случай, то речь о индивидуальном таланте не идет. В Хайфском университете действительно легче учится.

Учится в Технионе действительно тяжело, и не из-за незнания языков, а именно из-за нагрузки и материала. Билетов нет, на экзамены можно приносить любые книги. Но решать дадут задачи на понимание и тупая зубрежка не пройдет. Я окончил Технион с “низкими” оценками. У меня была "мемуца" 84.7% за курсы и 79% за защиту тезы (магистерской диссертации). Получил я такую оценку в результате ряда ошибок в расчетах, которые всплыли уже на защите "мифхан софи". А цена ошибки в нашей области может быть очень велика. Поэтому результирующая оценка, после окончания у меня стала 81.8%, что для израильского образования считается очень низкой. В не зависимости от того, где учился, в Технионе или в михлале. Работодатели в Израиле очень привередливы и не рассматривают выпускников, после второй степени с оценками меньше 85-90%. Особенно этим славятся компании типа Рафаэль и Эльбит. Поэтому если вы поступаете в Технион, то постарайтесь окончить хотя-бы с оценками выше 85%. Идеально будет, если получите выше 90.

Вернувшись в Августе 2004-го года из армии, я устроился работать охранником в религиозный детский сад в городе Иерусалим. Работа заключалась в том, что к 7 утра я приходил, запускал детей с родителями, потом закрывал калитку и сидел до обеда. Фирма, в которой я работал, называлась "Шин-Бет: Шмира ве бетахон" (Охрана и безопасность). Работа была не то, что бы очень сложная, но очень эмоционально выматывала, по крайней мере, лично меня. Я терпеть не мог сидеть просто так и ничего не делать. Зато у меня было много времени на размышления. Можно было читать книжки, говорить по телефону. Раз в час я поднимал трубку рации и докладывал, что все в порядке. Параллельно я читал газеты с объявлениями о работе. И все больше и больше понимал, что устроится на нормальную работу, у меня шансов почти нет. Нужно было что-то делать. Или возвращаться в родной Хабаровск или как-то двигаться дальше. Я принял решение, что попробую, пойти учится.

К этому времени, как я принял решение, я отработал месяц в охране и не в силах больше терпеть эту рутину, уволился. Появилась возможность съездить в Хайфу, в Технион и узнать какие у меня шансы на поступление. Приехав в Хайфу и найдя Технион, я пошел в отдел приема документов. Никакой конкретно информации, по конкретно моему делу, мне не выдали, но зато я набрал кучу проспектов. Приехав домой, я засел за изучение. Вырисовывалось два пути и два факультета. Мне подходили факультете "андасат мехонот" (машоностроительный) и "андасат авиронавтика" (авиационный). Так, как я любил самолеты, то решил поступать на "авиронавтику". Следующий вопрос касался финансирования и оплаты обучения. Так, как я приехал уже с образованием, то мне положена была помощь от управления по делам студентов. Условия на получения финансовой помощи были следующими: а) минимум первая степень, полученная в вузе, признанным Израилем б) На момент поступления на вторую степень возраст не старше 30 и с) необходимо начать обучение в течение 36 месяцев с момента приезда и получения статуса "оле хадаш" (не считая срок службы в армии). По этим критериям я проходил, так, как на момент подачи документов, я был в стране 2 года, и это считая полгода службы в армии. Для поступления мне необходимо было сдать экзамен по ивриту и по английскому. Причем по английскому экзамен был не обязателен. В случае поступления, экзамен по английскому мог быть сдан в течении первого года (базовый английский) и в течении второго года (академический английский). Иврит был письменный экзамен со стандартными заданиями. Написать сочинение, вставить пропущенные слова, ответить на вопросы по грамматике.

Время шло, мне было 24 года и я снова устроился в дом престарелых "бейт авот". Этот дом престарелых, а более точнее - гериатрическая больница находилась в Маале-Адумим (Маале-Адумим это не большой город не далеко от Иерусалима, приблизительно в 8-ми километрах). И снова мне предстояло ездить по утрам и работать санитаром. Такая работа конечно наводит уныние, но я старался думать о том, что может все таки я смогу поступить в Технион. Заполнив все документы и оплатив регистрационный сбор, порядка 300 шекелей, я отдал документы в отдел приема документов Техниона. Подтверждение дилома и степени, которое я получил ранее, не понадобилось. Работник техниона, взяв толстенную книгу со списком вузов, нашла там мой вуз и приняла документы. На все ушел один день. Я вернулся на работу в "бейт авот" и стал готовиться к экзамену по ивриту. Готовился очень интенсивно. Если у меня была утренняя смена, то, вернувшись домой, я тратил оставшееся время на изучение языка. В силу того, что в Иерусалиме мало русскоязычных, мне приходилось много общаться на иврите, через силу. Это помогло в кратчайшие сроки поднять язык.

Учить язык, особенно первый, это всегда тяжело. А мне еще предстояло учить английский, на который у меня тогда просто физически не было времени. Я сократил общение на русском языки до минимума. Перевел компьютер на иврит, слушал  песни только на иврите и сидел в чатах и форумах на иврите. Но все равно чувствовал, что катастрофически не хватает времени на подготовку. Конечно, у меня в запасе был еще как минимум год, для подготовки и поступления. Но я уже не мог просто жить, ничего не делая, тупо ходить на работу, которую не любил и знать, что ничего не делаться для выхода из ситуации.

Поэтому я упирался, как мог, но уверенность у меня таяла с каждой секундой. Тут еще знакомые репатрианты "поддерживали" меня словами, дескать, да брось ты это, дескать тут нужно в маленьком возрасте приехать, чтобы освоить язык. Много вон людей работают на обычных работах и ничего. Особенно такие речи были от людей, которые в Израиле на тот момент были по 15-20 лет. Они говорили, мы вот приехали 15 лет назад и до сих пор работаем в "бейтавотах" и "шмире" (охрана, сторожа). А я не хотел принимать такую философию, не хотел работать на заводах, на уборке, в охране итд, даже не ради зарплаты, а ради самой цели. Я хотел добиться того, что сам установил в качестве своих целей. А цель у меня была получить образование в Технионе.

Примерно за месяц, когда я был на работе в вечерню смену (15.00-21.00) вдруг раздался телефонный звонок. Я был занят и не смог ответить. Вечером прослушал автоответчик. Приятный, и молодой женский голос сообщил, что профессор "ЕЛ" хочет поговорить со мной. На следующий день я позвонил по указанному телефону. Трубку подняла секретарша и я, потея и заикаясь, попросил к телефону профессора "ЕЛ".
- Сможешь приехать на неделе? спросил меня "ЕЛ".
- Конечно! ответил я.
Назначив дату приезда, я стал собираться на работу. Появилась призрачная надежда, что может что-то и получится. И с какой неохотой я теперь шел на работу.

Через пару дней, как и было назначано, я поехал в Хайфу на встречу с профессором "ЕЛ". Найдя нужный оффис на седьмом этаже, я постучал.
-"Кен" раздалось за дверью.
Я вошел. За столом сидел мужчина лет 50+. Я представился и сел в предложенное кресло напротив его стола.
- Ну рассказывай, сказал он (разговор велся на иврите).
Я начал рассказывать стандартный набор, что родился там-то и там-то, учился в ХГТУ, репатриировался два года назад и хочу учиться в Технионе на авиации. Он меня спросил о теме диплома. Перевести "проект автомобильного двигателя мощностью 280Кв при частоте вращения 2100 на базе двигателя 8чн13/14 с мероприятиями по организации рабочего процесса" я конечно не смог. Поэтому, как дикарь стал рисовать и объяснять на пальцах, что я сделал. Он долго слушал, а я охрип, вспотел и чуть не отдал концы. Наконец он сказал.
- У меня есть проект. Называется "FLOXCOM" и он о создании новых типов камер сгорания для авиационных двигателей. Хочешь им заниматься? спросил он.
- Еще как! ответил я.
Мы пожали руки, и я пошел к секретарше факультета, где должен был указать, что согласен на работу с профессором "ЕЛ". Покончив с делами, я поехал назад в Иерусалим.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив