Роскошная жизнь


В этой фотографии главное не вид, а место, откуда она сделана. А снимал я это с первого ряда царской ложи Мариинского театра. Ниже вид вверх
Далее о моей роскошной жизни...

По работе нужно было съездить в Петербург. Объём дел был весьма
неопределённым: если всё сразу получится, достаточно пары часов, а
если нет, то неизвестно сколько. Поэтому заложил два дня плюс
субботу и половину воскресенья для резерва. В результате работа
заняла весь день в четверг, и нашлась ещё одна, довольно
интересная, на полдня в пятницу.
Гостиницу я забронировал скромную, зато в хорошем месте: между
Гостиным двором и Александринским театром, в традиционных питерских
дворах-колодцах, с видом на оцинкованные крыши под серым небом. И
захватил с собой жену. Пока я трудился, она ходила по музеям и
кафе, а после работы по музеям и ресторанам мы ходили уже
вместе.
Билеты в оперу я купил заранее, на сайте. Сейчас в Петербурге не
сезон, да ещё день будний, поэтому за пару дней до спектакля я
свободно купил не просто билеты, а в царскую ложу в первый ряд.
Официально это называется ложа D. Правда те места, где сидел сам
император, были уже проданы, зато жену я посадил на место
императрицы. Сам сел на место великой княжны. В те времена в первом
ряду сидел сам император и дамы, а прочие мужчины у них за
спиной, во втором ряду. Я специально рассмотрел акварель Зичи, где
изображён Александр III, правда, в ложе московского Большого,
а не Мариинского театра. Там в первом ряду 7 мест, а сейчас
стоит 8 стульев. Поэтому две барышни занимали одно императорское
место. Стулья, кстати, жесткие и неудобные. В партере и то кресла с
подлокотниками.
К самой постановке претензий нет. «Свадьба Фигаро» это вечная
классика, и всё было, как положено, классическим: и голоса, и
оркестр, и костюмы, и декорации. Разве что спектакль давали с одним
антрактом, а на с тремя. Но эта опера и так занимает 3 часа чистого
времени, с тремя антрактами заканчивалась бы после полуночи.
Претензия у меня к себе и к прочей публике. Я припёрся в царскую
ложу в джинсах и без галстука. И жену привёл тоже в джинсах и без
бриллиантов. Но и прочие были так же одеты. На весь бельэтаж и
бенуар я заметил только пару дам в достойных театра платьях,
но не было ни одного кавалера в пристойном костюме.
Туристы, а не оперные театралы. Ни одна сцена не прерывалась
аплодисментами, все ждали конца действия, как на концерте. В
антракте публика не вышагивала по фойе кругами, демонстрируя
наряды. Но и дирижёр был без фрака.
Возможно, это потому, что будни, и постановка старая. В субботу там
давали Парсифаля, но 5 часов Вагнера мне выдержать было бы не по
силам.
Прочая наша культурная программа в Петербурге
1. Главный штаб. Туда теперь выселили из Зимнего дворца
импрессионистов и ещё много чего. Само пространство тоже
великолепно сделано. Лиц пенсионного возраста пускают
бесплатно.
2. Эрмитаж по-быстрому, на 3 часа. Обычно я менее 5 часов там не
гуляю. В этот раз сходили в Золотую кладовую. Скифское, сарматское,
античное золото, восточные, индийские, китайские и даже
американские доколумбовы драгоценности. Отличный экскурсовод. Не
понял, по какому принципу разделили вещи между кладовыми. Например,
алмазный перстень шаха Джерхана в Золотой, а вещи из Майкопского
клада в Бриллиантовой. Заодно рядом зашел в любимый Пазырыкский
зал, а потом бегом до Рембрандта.
3. Полторы комнаты. Музей Иосифа Бродского. Скорее не музей, а
выставочное пространство. Выставка архива ресторана «Русский
самовар» из Нью Йорка. Экскурсовод долго рассказывала, как они все
такие умные и талантливые страдали от нехорошей советской власти.
Бродский верно заметил, что нельзя лишать людей географии.
Мне это очень хорошо понятно, но остаётся вопрос, кто кого людьми
считает, а кого не считает.
4. Музей училища Штиглица. Много лет мечтал попасть под этот
стеклянный купол.
5. Музей Фаберже. И те только. Плюс та же большая выставка
коллекции икон в драгоценных окладах. Сам дворец тоже не плох.
6. Выставка Сурикова в корпусе Бенуа Русского музея. Удивительно,
но Суриков был на 8 лет моложе Клода Моне и на 6 лет старше Ван
Гога. Прерафаэлиты были старше его лет на 20, импрессионисты —
ровесники, расцвет его творчества пришёлся на эпоху модерна, а он
твёрдо держался своего пути. Хотя мог писать и как Сезанн, и как
Климт. Он вообще в живописи всё мог, а хотел так.
Ещё мы три раза отобедали в двух выдающихся ресторанах. Но это
требует отдельного рассказа.