Ромео и Джульетта французского разлива

vlada-su — 23.07.2020

2020-й карантинно-ковидный ознаменовался для меня новой большой главой в культурной жизни: я вернулась к освоению французского, причем сподвигли меня на это замечательные франко-канадские мюзиклы 1990-2000-х годов.

С Нотр-Дам де Пари я познакомилась чуть раньше перед поездкой во Францию. Мне казалось, это так романтично ходить по улицам Парижа под Belle и Le temps des cathédrales. Да. О Нотр-Дам сейчас хочется сказать лишь то, что он совершенен — музыка и голоса артистов сочатся сквозь тело, дергают нервные окончания, физически причиняя то боль, то радость. А подробнее о нем — в другом посте.

Но окончательно, бесповоротно, и, наверное, навсегда я влюбилась после Roméo et Julliette, которого почему-то долго избегала. Видимо, потому что даже у нас адаптированные знаменитые «Les rois du monde» —  «Короли ночной Вероны» стали попсовыми. А потом наткнулась на уже почти двадцатилетнюю запись оригинала мюзикла и... It's a Match! О моих любимых персонажах, партиях и мурашках по коже здесь и далее.

Сначала о Ромео. И о Джульетте тоже, но меньше. Невероятно удачный каст, какая-то очень острая, скульптурная красота совсем юного Дамьена Сарга, в 20 лет он точно передал дух потерянного Ромео, который всегда ощущал, что смерть где-то рядом, обострявшая все его чувства, мучая его агонией то любви, то ненависти. При этом он был все еще очень меланхоличным, абсолютно как надо. Что интересно, спустя 10 и даже 20 лет, вернувшись к этой роли, Дамьен Сарг уже так не смог. Юность — она не вечна, вот Ромео бы это понял.

Кстати, о смерти, которая где-то рядом. Она введена в мюзикл как безмолвная белая фигура высокой женщины. Собственно, с сюжетом РиДж знакомы все, и кончина практически всех уже даже не спойлер. Смерть появляется в первой же сцене, и сопровождает своих героев до самого конца. Наиболее пронзителен ее дуэт с Ромео в партии «J'ai peur» ("Мне страшно"). Это вообще моя любимая композиция в мюзикле, ведь нашему постоянно рефлексирующему и инфантильному поколению скорее всего знакомы страхи несчастного Ромео:

«Я боюсь, я боюсь,
Что наши лёгкие тени
Завтра обратятся в камень,
Что звёзды, что освещают нам наш путь,
Однажды столкнут в пустоту.

Я боюсь,
Что разгневаны на нас боги,
И они нам отомстят, братья,
За то, что мы так любим жизнь, но ни разу их за неё не благодарили».

Смерть не произносит ни слова, пока поет Ромео, а только или обнимает его почти нежно, или же откровенно пугает, хотя на момент исполнения никому еще ничего не угрожает, только-только отгремела всемирно известная «Les rois du monde», где влюбленные в себя и в весь мир Ромео, Меркуцио и Бенволио риторически весело вопрошали, чего же стоит жизнь, если проживать ее на коленях. Но видя Смерть где-то на сцене, зрителю сразу становится очень грустно, она не даст забыть, кто тут одержит верх.

Это понимают и женщины семейств Монтекки и Капулетти. Еще одна проникновеннейшая партия — в их исполнении. Песню «La haine» ("Ненависть") они поют после очередной веронской стычки между своими родными и после угрозы казнить нарушившего мир:

«Я вас каждую ночь проклинаю,
Когда слышу, но не понимаю.
Вы позабыли даже удовольствие,
Единственное для вас — ненависть».

У Шекспира леди Монтекки и Капулетти не были такими эмпатичными, поэтому данную вставку я считаю находкой мюзикла. Матери кланов поют вместе, призывая услышать их и прекратить вражду, которую уже никто не помнит, почему затеяли. Сопровождает их дуэт на сцене тоже совершенно гениальный кордебалет, имитирующий в танце драку. Надо видеть и слышать.

Хотела же и о Джульетте сказать, но она в постановке 2001 года просто правильная: как сам образ невинной и искренней любви и юности, жертва бессмысленных предрассудков отцов. Персонаж достаточно плоский, тот же Ромео получился гораздо более объемным, но и партии ему дали гораздо сильнее. А в целом Джульетта очень ничего, но в ее исполнении (хотя голос у Сесилии Кара замечательный) в голове потом днями не крутится ничего.

Редко бывает так, что мюзикл или пьеса более человечны, чем литературный первоисточник. Поэма Шекспира — и правда произведение искусства, но современный читатель не видит в ней правду жизни, только болевые точки: сильную любовь, столь же сильную ненависть, отравляющие существование всем предрассудки. Таков жанр, да и написано очень давно, с присущим времени пафосом. В мюзикле все будто более реально. Ему веришь. Веришь прекрасным партиям Ромео и Джульетты, их переходящим из песни в песню надеждам, веришь смирившимся с порядками общества Кормилице и священнику, но пытающимся что-то изменить в рамках своих возможностей. Веришь и этой бессмысленной вражде, истоки которой забыты уже всеми.

Кульминацией и, как мне кажется, одним из трех шедевров мюзикла наряду с уже упомянутыми «J'ai peur» и «La haine», становится «Le duel». Точка невозврата, партия Тибальта, Меркуцио и Ромео, которая поражает не только постановкой (ну то есть меня реально пробирает и музыка, и исполнение, и артисты на сцене — их движения, взгляды, ВСЕ!), но и смысловой нагрузкой. 

Меркуцио и Тибальт захлебываются во взаимном презрении, зритель понимает, что в этой ненависти они выросли и пути назад для них нет и не может быть, что подтверждает и образ Смерти (которая присутствует практически во всех сценах и точно — во всех ключевых), действующая на этот раз руками Ромео. Прилагая все свои дипломатические навыки и при поддержке мощного хора, он умоляет своих друзей и врагов жить в мире:

«Ради тех, кто вас любят, ваших матерей, ваших жен,
Забудьте о ненависти, сложите оружие,
Давайте жить и пить за удачу,
Будем пьяны, но не местью!»

Увы. Не то что не помогло, а в попытке разнять дерущихся брата и врага, Ромео лишь ускоряет смерть Меркуцио:

«Ты всегда был таким неловким, Ромео,
Как так вышло, что ты оказался между мной и кинжалом?
Я получил удар из-под твоей руки...»

Итак, Ромео стал невольной причиной смерти друга и, обезумев от горя, закалывает его убийцу, кровную родню своей Джульетты. Да, назад дороги нет, и отныне все партии мюзикла становятся еще более трагичными. 

Канонично завершается действие примирением семей над телами их умерших детей. Но тут лучше Шекспира сделать было невозможно.

Подводя итог, что же меня настолько поражает в Ромео и Джульетте, что я готова каждый вечер пересматривать запись 2001 года, всю в квадратиках из-за оставляющего желать лучшего качества? 

Все дело в правде — им всем без исключения веришь. 

Веришь, что молодые, по их нескромному мнению — короли мира, но в них влюбляешься с первой секунды и до конца не сомневаешься — они действительно короли, и жизнь, прожитая на коленях, не стоит ничего. 

Веришь старшему поколению, которое хочет жить в мире, и не может — ведь слишком многое уже за плечами, и с этим грузом сложно расстаться. 

Веришь Смерти — или может быть судьбе — да, она неотвратима, но мы и сами можем быть ее руками, и подчинить ее пусть редко, но все же возможно.

Веришь юности и влюбленности — за ними правда. Потом мы, уже умудренные горьким и не очень опытом и стараясь избежать боли, будем делать больно другим, хитрить, делать «ради чьего-то блага» вещи, которые никогда не сотворили бы с собой. И перестанем слышать себя и других.

Оставить комментарий

Популярные посты:

macrinus

Почему бухгалтерию лучше передать на аутсорсинг?

all_collector

Спутник связи Intelsat IV (Интелсат 4)

salmaksoff

Под чью дудку теперь в Чечене пляшут?

stariy-voin

Юнкер 2-й Омской школы подготовки прапорщиков пехоты

pereklichka

ВИТКОВСКИЙ ВЛАДИМИР КОНСТАНТИНОВИЧ (К 100-летию РОВСа. Лица Русского

masterok

Почему томаты по-русски называются помидорами?

sinekvan

Выставка-инсталляция «Думай о времени. Ян ван ден Хекке. Роскошный натюрморт» в

ka_mysh

Без названия

anonim-from-rus

Картофель "Молодой Азербайджан"

• Архив