РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ Ольга Рожнева
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
![Ðа ÑоÑо Рожнева ÐлÑга Ðеонидовна Ðа ÑоÑо Рожнева ÐлÑга Ðеонидовна](/images/main/rojdestvenskaya-istoriya-olga-rojneva-9f9885.jpg?from=https://ic.pics.livejournal.com/mon_sofia/71766068/1712763/1712763_original.png)
Осенью, когда пожелтевшая листва осыпала обитель, в монастырь
приехали гости: мама, папа и сын лет четырнадцати. Родителям нужно
было отправляться в длительную командировку, а оставить мальчика с
бабушкой они боялись. Дело оказалось вот в чём: сыночек всё время
проводил за компьютером, отказываясь от сна и еды. С трудом
родители отправляли его в школу, а он и оттуда ухитрялся сбегать к
единственной своей радости – компьютеру. На бабушку надежды не было
никакой: она смотрела сериалы и жила большей частью приключениями
их героев. Вот так в обители оказался Миша – худой и долговязый, с
потухшими глазами и нездоровой бледностью. Он с ужасом оглядывал
далёкий от цивилизации монастырь, и в глазах его таилась недетская
тоска: здесь не было любимого компьютера.
Игумен Савватий внимательно выслушал родителей, посмотрел на
тоскующего Мишу и разрешил оставить мальчишку в обители на время их
командировки. Школа находилась в десяти километрах, и туда уже
возили двух школьников – детей иерея, жившего рядом с
монастырём.
Первые два дня Миша пребывал в шоковом состоянии. На вопросы
отвечал коротко и угрюмо и, видимо, вынашивал мечту о побеге.
Постепенно стал оживать. А потом подружился с послушником Петром.
Петя был в монастыре самым младшим, пару лет назад он окончил
школу. И теперь роль наставника юношества грела ему душу. Он
великодушно покровительствовал Мише, а иногда увлекался и сам
резвился как мальчишка наравне с подопечным. А инок, отец Валериан,
за послушание присматривал за обоими.
После уроков в поселковой школе Миша нёс послушание на конюшне и
полюбил монастырскую лошадку Ягодку. Похоже, Ягодка стала первым
домашним животным, которое оказалось рядом с Мишей. Ухаживал он за
лошадью, к удивлению братии, с нежностью. И так они полюбились друг
другу, что через пару недель Миша и Пётр по очереди лихо объезжали
монастырь верхом на Ягодке, правда, под бдительным присмотром отца
Валериана.
Незаметно в обитель пришла зима. А зима здесь была самой настоящей
– не такой, как зима в городе. Здесь, в глуши, на Митейной горе, не
было неоновых реклам и блестящих витрин, не было городской суеты и
растаявшего грязного снега под ногами.
Может, поэтому звёзды в синих зимних сумерках здесь светили
необычно ярко, белые тропы поражали чистотой, а тёмная зорька года
освещалась только светом окон братских келий. Морозы и ветры, снега
и метели стучали в двери иноков, и тогда огонь в печах трещал
спокойно и ласково, соперничая с непогодой.
После послушания Миша с Петром завели обычай на санках с гор
кататься. Петя, правда, смущался поначалу: такой взрослый – и
санки… А увидит кто из братии… Насмешек не оберёшься. Но никто из
братии и не думал смеяться над ними, и постепенно Пётр увлёкся.
Накатаются они, значит, на санках и по звону колокольчика, все в
снегу, румяные, весёлые, голодные, – в трапезную.
А там – хоть и пост рождественский, но всё вкусно. Монастырская
пища всегда такая, даже если это постные щи или пироги на воде.
Готовит братия с молитвой – вот и вкусно. Румяные шанежки
картофельные или нежный пирог с капустой, уха монастырская и рыба
прямо из печки по воскресным дням – дух от них такой ароматный! А
потом кисель клюквенный или брусничный или чай с травами душистый,
а к нему сухарики с изюмом…
Старшая братия ела понемногу; схиархимандрит Захария пару ложек щей
съест да кусочек пирога отщипнёт. Даже отец Валериан, высоченный,
широкоплечий, ел немного. Ну, они давно в монастыре… А Петру и Мише
духовник благословил есть досыта. Они и старались.
На Рождество по традиции братия вертеп сделала. Прямо у храма
посреди зимнего сугроба – ледяная пещера, освещённая фонариками, в
ней деревянные ясли, в яслях настоящее сено, рядом тряпичные
лошадка с осликом и, самое главное, – Пресвятая Богородица с
Младенцем Христом на полотне.
Особенно хорошо было смотреть на эту пещеру вечером, когда вокруг
темно и огромные звёзды ярко переливались в небе. Тогда очаг в
вертепе светил особенно ласково, фонарики притягивали взгляд и
разгоняли окружающую тьму.
Ещё ёлку отец Валериан из леса привёз – пушистая такая ёлочка. Миша
с Петром шары и сосульки принесли из кладовки, дождик блестящий.
Шары – яркие, звонкие – прямо хрустальные. Никогда бы раньше не
поверил Миша, что можно ёлку с радостью украшать: это для малышей
занятие… А теперь украшал и слушал, как гудит и потрескивает печь в
тёплой, уютной трапезной. С кухни доносились чудесные, вкусные
запахи, за окнами, покрытыми ледяным узором, стояли белоснежные
деревья в инее. Тихо кружились снежинки.
Вечером отец Савватий Мишу с Петей в келью позвал. Это были самые
желанные минуты. В келье у батюшки пахнет так чудесно – ладаном
афонским, иконы кругом, книги. А уж как отец Савватий начнёт
рассказывать про Афон, про горные тропы, про монастыри
афонские…
Когда вышли из игуменской кельи, на монастырь уже спускалась синяя
ночь. В небе переливались огромные звёзды. Горел огонёк в пещере
Рождественского вертепа, и свет его Святых Обитателей освещал
дорожку к кельям.
Остановились на минуту у снежной пещеры. Постояли. И Миша вдруг
почувствовал необычную полноту жизни, такую, что невозможно
передать словами. Он и не смог. Когда Пётр спросил: «Миш, ты чего
примолк-то?» – только тихо сказал:
– Знаешь, Петя… А хорошо всё-таки жить на свете!
Испугался, что не поймёт друг, засмеётся, спугнёт настроение. Но
Петя понял и серьёзно ответил:
– Да, брат Миша, хорошо… «Я вижу, слышу, счастлив – всё во мне…»
Это Бунин, брат…
Приближалось Рождество. Ждали морозов, и после трапезы вся младшая
братия возила на санях и на салазках дрова из дровяника в кельи и в
трапезную, чтобы на Рождество встретить праздник и отдохнуть, не
заботясь о дровах. Все в валенках, телогрейках, ушанках. Работали
споро.
Возвращаясь с санками, полными дров, Пётр и Миша застыли, не доходя
до кельи: навстречу им торопились Мишины родители. Выглядели они
озабоченными. Прошли мимо ребят, лишь головой кивнули –
поздоровались, значит.
Миша недоумевал: родители на него не обратили никакого внимания. А
те подошли к дровянику, обошли всех трудящихся иноков и поспешили
обратно. Вернулись к застывшим на месте Мише и Петру и остановились
рядом. Мама жалобно спросила:
– Отцы иноки, вы нашего Мишеньку не видели? Мишеньку, сыночка
нашего?
А папа подтверждающе закивал головой. Миша с Петей переглянулись в
изумлении, а мама ещё жалобнее запричитала:
– Да что же это такое?! Отцы дорогие! Не видели ли вы сыночка
нашего, Мишу?
И тут наконец к Мише вернулся дар речи. Он смущённо пробасил:
– Мам, ты чего? Это я… Миша…
Пётр внимательно посмотрел на друга: фуфайка, валенки и ушанка до
бровей. Но не одежда сделала его неузнаваемым. Вместо бледного, с
потухшими глазами мальчишки, приехавшего в монастырь несколько
месяцев назад, рядом стоял румяный толстощёкий Миша с живым и
радостным взглядом.
Вот такая рождественская история.
Ольга Рожнева
Источник: Православие.ру
#inelisaveta #mon_sofia #рассказ #общество #история #православие #литература #ольгарожнева #происшествие