Реанимация и родственники

doktor_killer — 23.05.2015 Поговорим о самой сложной проблеме российских стационаров - о родственниках больных. Для врача практически любого отделения родственники - это, с одной стороны, обеспечение ухода (да, в наших реалиях уход за лежачими больными не предусмотрен, вернее, для него не предусмотрен персонал). С другой стороны, источник всяческих неприятностей в виде жалоб, требований того, что данное заведение предоставить не может, например, консультации стоматолога-дерматолога-окулиста заодно или того же ухода за лежачим больным в виде ежечасного его переворачивания в отделении, где на 90 больных, приходится две дежурных медсестры и одна санитарка.

Для врача реанимации проблема ухода, слава богу, не так актуальна. А вот общение с родственниками - отдельная область знаний, которую, по хорошему, надо преподавать медикам с первого курса, вместе с анатомией. Больные же, ну что больные, они получают такую помощь, какая положена при их болезни в данном конкретном лечебном заведении и выйти за рамки здесь принятого им довольно сложно. То ли дело родственники! Вот их реакции на происходящее поражают, с одной стороны, своим разнообразием, с другой - удручающей предсказуемостью.

С точки зрения врача, родственник реанимационного больного это человек, которого жизнь только что крепко ударила дубиной по голове. Со всеми вытекающими вполне медицинскими последствиями.

Ну вот представьте, живет человек не тужит, любит своих близких. Мы же говорим о тех, кто действительно беспокоится о заболевшем родственнике, а не о тех, кто с нетерпением ждет наследства? Вот сидит он, например, дома, смотрит телевизор, и вдруг родной отец-сын-брат-... хватается за живот и начинает блевать кровью. Или тот же родной отец-сын-брат-... утром жалуется, что вчера что-то не то съел-выпил, и вот сегодня его тошнит и живот побаливает. А вечером, приходит человек с работы, а съевший не то лежит в позе зиготы, часто в луже рвоты, скулит от боли, да и цвет его какой-то нехороший. Человек вызывает скорую, в памяти всплывают рассказы про злобных врачей, которые обожают умирающих людей оставлять дома или же отправлять домой из приемного отделения больницы своими ногами. А тут врач скорой, едва взглянув на больного, хватается за свою рацию (смартфон?) и требует от диспетчера хирургическую реанимацию. А потом бригада бережно (а не головой по ступенькам!) переносит больного в машину, предварительно поставив капельницу, а то и две, и с мигалкой, а может быть, и по встречке, мчится в больницу. А там никакого приемного отделения, рысью каталку с больным и капельницами - в реанимацию. И вот обалдевший родственник остается ждать перед закрытой дверью с надписью "Отделение реанимации и интенсивной терапии". Через какое-то время выходят скоряки, говорят что-то вроде: "Жив. Им сейчас занимаются. Ждите". И человек остается ждать. По хорошему, в этот момент ему следовало бы очутиться в крепких объятиях какого-нибудь кризисного психолога. Ибо он нуждается в помощи не меньше, чем его заболевший близкий. Но это настолько далеко от наших реалий, что и звучит как-то смешно. Так что, первым врачом, с которым ему предстоит встретиться, будет именно принявший больного реаниматолог.

Сначала доктор попросит родственника рассказать, как все произошло, что было до этого и чем больной болел всю предыдущую жизнь. На самом деле, он уже знает анамнез или от самого больного (если тот в состоянии говорить) или от врача скорой. Но от родственника он, во-первых, надеется услышать какие-нибудь нюансы, а, в-главных, позволить тому хоть немного выговориться. Затем доктор назовет предварительный диагноз и начнет долго (ну, насколько у него самого хватит времени) и занудно, со множеством непонятных терминов, рассказывать, что уже сделано, что делается, а что в планах. Цель сего монолога простая: успокоить родственника, хоть немного уменьшив в нем количество адреналина, но при этом, не дай бог, не внушить ему ложной надежды. То есть объяснить, что все плохо, но мы, что можем, делаем, а вы, что могли, уже сделали. Когда зрачки у родственника хоть немного сузятся, дыхание станет пореже, а тремор уменьшится, доктор произнесет финальную фразу: "А теперь идите домой и возвращайтесь завтра с ...по..., с собой принесите средства гигиены и воду в бутылке. Ваш телефон у нас есть, но звоним мы только в крайнем случае". То есть, если не звоним, значит жив. Если бы реаниматолог был с родственником в достаточно близких отношениях, чтобы давать личные советы, он бы сказал: "Идите домой, выпейте чаю с чем-нибудь сладким, можно рюмочку алкоголя, ложитесь в кровать, почитайте глупую, но любимую книжку или посмотрите наивный, но успокаивающий фильм. И постарайтесь поспать". Но врач - врач больного, а не его родственника, поэтому, ничего такого не скажет. И родственник побредет домой, весь переполненный мыслями о том, что его близкий может умереть и надо что-то делать. И вот это "делать" может выглядеть по-разному. Он может пойти в храм и помолиться. Может начать обзванивать всех знакомых, имеющих отношение к медицине, с двумя вопросами, что делать и нет ли связей. В итоге, к следующему утру он, скорее всего, весь разбухнет от противоречивых советов и найдет контакты людей, работающих в этой больнице, а, возможно, и в соответствующем департаменте.

А вот на следующий день поведение родственника может быть совсем разным. Он уже частично (но только частично!) пришел в себя и наметил определенный план действий. Намерение дать врачам спокойно делать свою работу в этот план, как правило, не входит. Потому что врачи в сознании современного россиянина - это бездельники, которые без кнута или пряника ничего делать не будут. Плюс родственник обычно хочет повидать больного или хотя бы поговорить с ним по телефону, а еще лучше, посидеть рядом и подержать за ручку, дабы убедится, что тот жив. Кроме того, он хочет услышать от врача, что все в ажуре, а будет вообще замечательно, больного спасут и он через неделю уже начнет танцевать. А еще он надеется получить номер телефона, по которому можно будет узнать все новости в любое время суток. У доктора же задача человека успокоить, одновременно отказав в гарантиях и хороших прогнозах, а также в любых формах свиданий. И объяснить, что информацию о больном можно получить только одним способом -приехав в больницу, причем в определенные часы. То, что эти часы совпадают с рабочим временем большинства работающего населения страны, доктора удивляет не меньше родственника, тем более что с 14 до 16 у него самого обычно завал, а с 18 до 20, например, время куда более спокойное.

Вот самые частые стратегии беседы с врачом:
"Доктор, умоляю, спасите!" И попытка всучить деньги. Как вариант: "Нате денег, но чтоб все было в порядке". Доктор, скорее всего, откажется. Во-первых, плохая примета, а во-вторых, он не Господь Бог, чтобы раздавать такие обещания.
"Доктор, я знаю, как надо, а если вы будете лечить по-другому, то пожалеете". Доктор промолчит, а про себя подумает: "Уже жалею, что вышел". Коллеги рассказывали, как бабушка трехлетней девочки, попавшей в реанимацию с гнойным медиастенитом, требовала от реаниматолога, чтобы тот не назначал антибиотики, так как они вредны для здоровья. А уж родня диабетиков, на таблетках допрыгавшихся до комы, умоляющая не переводить несчастного на инсулин, вообще классика жанра.
"Я вас всех тут засужу". Или прибью. Как-то раз некий горячий кавказский мужчина схватил нашего врача за грудки и обещал, если что, "прэрэзать". Врач, правда, не будь дураком, ответил: "Ты чего, я же тебя боюсь! У меня вон руки трясутся, а мне сейчас твоему брату подключичный катетер ставить. А вдруг я что-нибудь не то проткну?" В общем, джигит сам же потом этого врача и успокаивал.
"Доктор, у меня знакомые там-то и там-то, вам позвонят". Возможно, уже позвонили. И позвонившим ответили, что все плохо. Просто на всякий случай.

Все это, конечно, не украшает врачебные будни, но и не очень омрачает. Опытный врач помнит о дубинке, которой жизнь ударила этого человека еще вчера-позавчера-пару дней назад. Идеальный вариант -это когда больной поправляется и его через 3-4 дня переводят в отделение. Там любящий родственник наконец-то встретится с причиной своих переживаний и займется конкретными делами: оханьем и обниманием, организацией ухода, вынесением мозга персоналу и прочими необходимыми больничными мероприятиями. А пока этот счастливый момент не наступил, реаниматолог постарается хоть чем-то отвлечь родственника от непрерывных размышлений на тему "мой близкий умирает, на врачей надежды нет, надо что-то делать". Предложит написать записку, пообещав, что медсестра прочитает ее даже пациенту без сознания. Если же пациент в сознании, то он сможет или продиктовать, или самостоятельно написать ответ. Правда, не стоит забывать, что вся переписка цензурируется медсестрой, дабы несчастный родственник не прочитал что-нибудь вроде: "Меня разделывают на органы, уже оттяпали почки и легкие, завтра заберут сердце". Можно также попросить принести памперсов определенного размера, воды в специальных бутылках с сосками, специальных салфеток, а если больной может есть, то какой-нибудь особый домашний бульон. К сожалению, все это отвлекает родственника ненадолго, и на следующий день он приходит уже с огромной сумищей, наполненной памперсами, бутылками, салфетками и термосами. Раньше существовал беспроигрышный прием -отправить родственника за каким-нибудь дефицитным лекарством (в доинтернетовскую эпоху он усаживался на целый день дома с телефонным справочником, что всем гарантировало передышку), но сейчас такой вариант по понятным причинам невозможен и даже в случае реальной необходимости в каком-то лекарстве, родственник об этом узнает последним.

Если больной задерживается в реанимации на неделю и дольше, у родственника обычно наступает фаза истощения. Нет, он, конечно, продолжает считать, что "врачи бездельники и надо что-то делать", но сил для действий у него почти не остается. Плюс некоторые, перезнакомившись практически со всем коллективом с заведующим во главе, приходят к робкому выводу: "А может, они не такие уж убийцы?" Возможно, это вариант стокгольмского синдрома.

Особая категория родственников - родственники хронических больных. Это люди, которых жизнь бьет по голове с определенной регулярностью. В итоге, с одной стороны, у них в этом месте уже костная мозоль, с другой - такие удары ни для кого даром не проходят.

Тактика общения с врачом у таких родственников зависит, прежде всего, от того, чего собственно они от врача хотят. А пожелания могут быть разные.
Чтобы больного подлатали и поскорее выписали. Родственник четко и по делу расскажет, почему случился приступ астмы, чем и в каком количестве больной дышал, какую терапию получает и тд. Поинтересуется наличием конкретных препаратов, предложит свои. Родственник диабетика расскажет про последние сахара, дозы инсулина и что было не так в последние дни. Он встревожен, но уже более-менее привык, в том числе и к тому, что больного в конце концов, приводят в порядок. Единственная проблема: они постоянно сравнивают теперешнего врача с "тем, гениальным доктором", который вытащил больного в прошлый раз.
Чтобы больного латали как можно дольше, дав домашним хоть немножко отдохнуть. Здесь речь зачастую идет о тяжелых инвалидах, заботу о которых наше общество полностью перекладывает на мужественные плечи их близких. По-человечески это можно понять, как и то, что из отделения больного отправят домой при первой же возможности. Но реанимация все-таки не хоспис. Такой родственник сразу начнет жалобно сетовать на тяготы существования и непосильность ноши. Расскажет про свои болячки и и трудности с детьми. При сообщении о переводе больного в отделение возмутится: "Он же совсем болен, а перед тем, как попасть к вам, был абсолютно здоров!" Хрестоматийный рассказ про бабушку, поступившую с пролежнями во всю спину, которая еще вчера варила суп , воспроизводится с частотой раз в неделю.
Чтобы больного не возвращали вообще. Кстати, речь далеко не всегда идет о наследстве. Просто люди порой реально устает. Это, конечно, не оправдывает, но многое объясняет. Обычно такая родня привозит больного, а потом появляется только при выписке, если все сложится вопреки их пожеланиям. И вот тут устроит скандал с жалобами во всевозможные инстанции. Вполне возможно, что благодаря скандалу, больной задержится в больнице еще на недельку. А там, кто знает?

И, наконец, самый невозможный вид родственников - родственник-врач. Он не ведется ни на какие отмазки. Он поднимет на ноги всех своих однокашников, но все равно выяснит, что реально происходит, какие шансы, кому это лучше поручить. Он все равно проникнет в отделение, пообщается с больным и прочитает историю болезни от корки до корки. Проще ему не сопротивляться. Многие так и поступают. Что не отменяет того, что присутствие коллеги в качестве родственника больного реально напрягает. Но что делать, все там когда-нибудь будем...

Отдельная область знаний, как сообщить о смерти больного. Как ни готовь, как ни объясняй, что ситуация безнадежная, все и всегда надеются на чудо. И доктор своим сообщением наносит очередной, самый сильный удар дубинкой по несчастной голове несчастного родственника. Выдержит эта голова или нет, предсказать невозможно. Как-то мне пришлось вызвать психиатрическую бригаду для девушки, которой только что сообщили о смерти отца, страдавшего терминальной онкологией. Она кричала на всю больницу: "Я его живым привезла! Спасайте его!" И переломала кучу мебели в приемном отделении. Вполне возможно, что в обычной жизни это милая и вполне адекватная девушка. Просто не выдержала.

Не подумайте, что реаниматолог имеет что-то против родственников. Он прекрасно понимает, что сидящий под дверью блока на неудобной банкетке близкий человек самим фактом своего присутствия увеличивает шансы больного на выживание. Бывает даже, что доктор сам приводит родственника посидеть с зависшим "между небом и землей" больным, чтобы подтолкнуть того в нужном направлении. Но, с другой стороны, хочется направить эту кипучую энергию в какое-то мирное русло.

Мораль сей истории очевидная и грустная. Врач и родственник - не враги и оба хотят, чтобы больной поправился. Исключения только подтверждают правило. Но родственники в нашей системе также не предусмотрены, как и уход за лежачими больными. И если вместо жесткой банкетки под дверью блока можно поставить удобные кресла и даже автомат с кофе, то роль психолога-утешителя-объекта ненависти и манипуляций-и всегда во всем виноватого приходится играть врачу. Обычно врач это понимает и даже не очень сердится. Хотя, все-таки, его работа лечить больных. Но кто же тогда позаботится о родственниках?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив