re: бедный зомби
cmart — 18.09.2011
беседа с Бобом
мне там понравилось про слесаря Васю.
русскоязычный буддизм очень разнообразен
Дима, я подумал, что фраза «христианство противопоставляет Силе Любовь» звучит для вас как пустой высокопарный лозунг, поэтому решил расшифровать. Речь же тут о конкретных вещах в области этологии вообще.
Видите ли, христианство отличается от прочих религиозных традиций тем, что его центральный императив «возлюбите врагов; благословляйте проклинающих вас» никак не сводим к парохиальному альтруизму (под парохиальным альтруизмом — вы же Докинза читали? — тут понимается зашитая на генетическом уровне склонность любого живого организма защищать интересы своего сообщества в ущерб конкурирующим сообществам). Христианство игнорирует любую земную идентичность.
В этом смысле христианская этика — сверхъестественна и противоестественна. Любить врагов — это оксюморон. Словом «враг» во всех языках называется объект ненависти — тот, кто по определению никак не может и не должен быть любим.
В отличие от иных религиозных традиций, противопоставляющих «силе» некую кодифицированную мораль — за кодифицированностью которой стоит, конечно, просто некая ещё более ужасная Сила («справедливый Аллах накажет неправедных») — христианство разрушает эту построенную на силе иерархию, воздвизая на ее месте иерархию новую, где аксиологически выше всех оказывается тот, кто больше и прежде всех прочих уступил, поделился, повеликодушествовал, простил, помилосердствовал и оказался в результате в лохах либо умер насильственной смертью. Просто по любви к врагам и к друзьям, равной к добрым и злым (а отнюдь не ввиду какой-то социальной или биологической целесообразности). Бог в христианстве — не справедлив. Он всех простил, вопреки справедливости: Сам добровольно отбыл наказание за всех преступников и был повешен за всех висельников.
В этом смысле христианство (как практика прямого действия: следования за конкретным Богочеловеком по его крестному пути) — есть не религия, а полная и окончательная отмена всяких религий. Никакие правила тебя не спасут, если ты полон нечистот.
Христианство есть прямое и личное, глаза в глаза, взаимодействие человека с подспудным Огнем, полыхающим внутри всякого бытия — с его Логосом, с Любовью как таковой. Скажем так, с «эросом бытия», если использовать приблизительно эллинистический философский словарь.
Разумеется, в реальной жизни словом «христианство», увы, чаще называется комплекс мер, направленных не на коммуникацию с Логосом, а, наоборот, на то, чтобы от Него понадежнее спрятаться за забором ритуалов и предписаний. Потому что Он страшен и бескомпромиссен. Либо ты шагаешь в Огонь, забыв о самосохранении — либо ты строишь асбестовые бастионы. Второе проще, конечно.
Первое требует от человека абсолютной личной ответственности, потому что обнуляет все поводы свалить ответственность на кодифицированный императив. Это ужасный стресс. Мы все, мечтающие когда-нибудь заполучить моральное право называться христианами, — увы, позорно сливаем эту ситуацию. Личная ответственность говорящим обезьянам не по сеньке шапка.
Поэтому историческое «христианство», увы, прекрасно описывается текстом вашей записи.
«Религия» и «христианство» — антонимы, потому что «религией» называется способ регламентировать отошения человека с Абсолютом и тем самым человека обезопасить, дав ему чёткую спасительную инструкцию. А христианство, исходно, — упраздняет все регламенты и отменяет все инструкции. В христианстве бесполезно исполнять нравственные предписания, если эти предписания не становятся частью твоего существа. «Рабами уже не называю вас, но друзьями». Требуется самому, органически, стать богоподобным, — а не имитировать богосыновство, исполняя Закон Моисеев. «Итак, будьте совершенны как Отец ваш небесный». Невыполнимое для гомо сапиенса требование — быть совершенным, стать Богом. Единственный тут способ — человеческое должно быть преодолено. Говорящая обезьяна сгорает в этом Огне — остаётся чистая любовь (бескорыстное желание добра не себе, а произвольно взятому другому). Это очень страшно, лучше давайте выпьем. Нутыпонел.
Мы все (christian-wannabe) отдаем себе полный отчет в том, Чем бы мы могли быть, — и в том, что мы Этим не являемся. Но мы помним о том, «как могло бы быть, если бы мы все ежеминутно не лажали».
Это нас невротизирует, поэтому мы такое унылое говно.