Пятнадцать лет со дня гибели Джохара Дудаева.

Октябрь 1991
года. Грозный. ( см. как мы туда попали - ment52.livejournal.com/11093.html
)
За пару дней договариваемся о встрече с
Дудаевым.
Его
прислуга утрясает с местными ментами детали совместного обеспечения
нашей охраны. Ибо высокие стороны по еще действующим советским
законам совершенно несовместимы.
Наконец нас привозят в какой-то бывший номенклатурный особнячок с
садом и высоким забором.
Кормят обедом (и даже не травят). Просят подождать в комнате
отдыха, пока Джохар Мусаевич приедет. Ибо он где-то
задерживается.
Через часок
ведут в довольно приличную гостиную, где стоит стол переговоров.
Как положено, на столе безалкогольные напитки и шикарные
фрукты.
Рассаживается. Ждем пару минут.
С эффектом
императора входит низкорослый щуплый мужичок (Спортсмен, восточный
единоборец – прим.авт.).
Едва поздоровавшись, почему-то начинает кричать на Аникиева. Что-то
о чести и совести.
Отверзаю уста и
переорываю Дудаева.
- Генерал! Напоминаю вас, что мы - представители высшей законной
власти России. А генерал Аникиев - еще и старше вас по званию!
(Генерал-лейтенант – прим. авт.).
Из уст
паршивого мента сия тирада звучит более, чем нагло. Но, как ни
странно, Джохар успокаивается.
Вся дальнейшая беседа, как знакомые с ментовских беседы с цыганами.
Бессмысленный набор модных слов. «Дмократия», «независимость»,
«аллах акбар». Та же попытка всучить туфту.
Ни о чем не договариваемся.
***
Несколько дней
спустя.
Часов пять до отлета из Ханкалы в Москву.
Как относимый к СМИ, направляюсь на телецентр. Для обращения в прямом эфире к жителям республики от имени российской власти. С призывами к разуму. В связи с предстоящими через несколько дней незаконными выборами президента Чечни.
Студия.
Освещение. Сигнал режиссера. Эфир.
Призвав все красноречие, мягко взываю к массам не верить призывам
авантюриста Дудаева. Говорю около пятнадцати минут.
Выйдя из
студии, следую к выходу из телецентра. В узком коридоре с ужасом
вижу дула автоматов. Бородатые абреки за ними. Прощаюсь с
жизнью.
Потом замечаю, среди них Дудаева и понимаю, что они ведут его в ту
же студию. Ичто в холле они смотрели по монитору мое
выступление.
Дудаев злобно ухмыляется и что-то про себя бормочет. Явно в мой
адрес.
В тесном коридоре с трудом расходимся и расстаемся.
Навсегда.
***
К концу недели в Чечне мое
сочувствие к этим ребятам, как к братьям-демократам,
полностью исчезает.
Складывается устойчивое мнение, что упразднить эту заразу можно
только силой. Желательно лишь применять ее резко и выборочно. К
главарям.
Через три
недели, после 7-го ноября Ельцин объявляет в Чечне чрезвычайное
положение. 10-го ноября на очередной Сессии Верховного Совета
депутаты поднимают по этому поводу хай.
Один лишь я выступаю в поддержку решения Президента. Заявляю, что
нужно как можно быстрее силами спецслужб изъять Дудаева из
Грозного, доставить в Москву и судить. И что бардак после этого
уляжется сам.
Зал возмущенно гудит. Указ отменяется.
На следующий день меня яростно критикуют «Известия».
***
А если бы его все-таки тогда повязали в Грозном?
А ?