Публикация

anfisa912 — 15.06.2015 Понимаю, что в стране, где новости одна другой хуже, наша история, где девочку изъяли из неблагополучной семьи, и через год вернули в ту же семью, это новость где-то на 999 000 месте.

Понимаю, что в стране, где дела и судьбы решаются загадочным, непредсказуемым, и частенько несправедливым образом, наша история может решится так же.

И всё равно я верю, что молчать нельзя.

Год молчала. Сначала не хотела чтоб Люсю жалели. Потом не хотела вмешиваться, считала, что у матери должен быть шанс. И вот решение суда, которое я не понимаю. Я считаю, что не было доказательств, что семья стала другой. Что у матери изменилось представление о мире.

Я написала об этом в день решения суда и начала открывать записи .

Меня поразило это решение, и то как легко отдаётся маленькая девочка в руки матери полгода назад лишённой родительских прав. Не надо никакого расследование, тестов, справок.
Есть:
Справка от нарколога (я знаю как она выдаётся, ты не числишься в базе, у тебя не исколоты руки, ура)
Свидетельство о браке (да, с тем бывшим наркоманом, теперь закодированным не знаем отчего, инвалидом не знаем чего)
Справка с работы мужа (18 000 руб, с характеристикой, на большее не расчитывать)
Что ещё, сделан косметически ремонт и убрана комната… (да, мы знаем как они жили, и это скорее бомжатский притон с клопами как бонусом)

Я интроверт, я не умею сходиться с людьми, не умею говорить, не умею просить, не умею быть в нужном месте, не умею быть в курсе.

Так что все дальнейшие события, это благодаря окружающим меня людям и тем, кто читал и знает про нас и нашу Люсю, и просто неравнодушным людям, которым кто-то о нас сказал.

Таким же способом у нас появился журналист желающий о нас написать, и место в Новой газете. СПАСИБО.

Я послала краткий обзор, затем мы встретились, говорили, журналист присутствовал на встрече с биомамой, видел Люсю и её отчима, разговаривал с опекой.

И тут, пока я стою и смотрю как Люся встречается с матерью, приходит мнение, что это оппозиционная газета, и власть сделает всё наоборот, только за публикацию в такой газете. И есть большой совет не публиковать статью.

Дальше полдня я советовалась со знающими людьми и думала сама. Были разные мнения. Я решила, что газета печатает острые материалы, задаёт неудобные вопросы, так что понятно почему у неё будет статистика другая, чем в газете, где нет этих вопрос и материалов. И это газета которую я читаю, значит читают такие же как я. Я дала добро на публикацию.

Чуть позже мне поступает информация (от людей которые нам помогают), что некие люди из прокуратуры просит придержать статью. Что статья может помешать.

У меня нет претензий, или разногласий с прокуратурой. Наоборот она была инициатором этого дела, и придерживается решения по выходу на кассацию.
Я попыталась узнать, откуда эта информация, почему там тревожатся статье, и до какого числа они хотят подождать. Но эти круги очень далеко от меня, и узнать откуда пошла информация, кто инициатор и почему, мне было не дано.

Я спешно стала советоваться. Мнения опять были разными. Со мной говорили родные и уважаемые люди, пытались отвести меня-барана от ворот гласности. Говорили, тебе что в данном случае важнее, справедливость вообще, или Люся? Если тебя просят, то значит это важно. Ты сама говоришь, что сейчас всё зависит от решения прокуратуры!

В общем я поставила свои убеждения в угол и выбрала Люсю. Я позвонила и отозвала публикацию. Не знаю тонкостей журналисткой работы, потом мне сказали, что журналист сам решает публиковать или нет. То что публикацию сняли, это целиком мне пошли на встречу. Хотя журналист был резко против, и считал, что молчать нельзя, а ждать преступно.

Ввечер и утро я провела в дикой депресухе. Может оттого что преждевременно решила, что таблетки уже не нужны.

Я прокручивала ситуацию с публикацией, и мои мысли были, что пора валить. Что мне не справится, что в этой стране всё кончено, если даже не по денежным, политическим, и вообще не острым вопросам, ты не можешь ничего сказать. И в момент когда тебе нужна помощь, можешь расчитывать только на людей – имён, лиц, должностей, которых не знаешь.
Ты в вакууме, на который никак не можешь повлиять.

Из депрессии меня вывели утром слова опеки:
– Настя, у нас плохие новости!
А новости таковы, что акции Люси попасть любящей дочерью в изменившуюся семью упали в разы.

И потом понеслось.

Вечером я пала в ноги журналисту. Конечно тревожусь, потому что не знаю когда выйдет статья, и какая она будет. Хорошо, что она выйдет до 19 числа, или плохо, если она выйдет позже. Я не знаю, кто прав, и кто вершит судьбы. Единственно, я поступила так, как считала сама нужным. Но я уже названа романтиком, и понимаю, что я не смыслю ничего в подпольных империях. Даже папа сказал:
– Ну ты же знаешь, как это у нас делается.. Я бы обождал.

После я писала адвокату (второму, первому я звонила), ответ которого меня ободрил. Я легла спать с успокоенной совестью, счастливая, что дальше три дня выходных, когда никаких новостей не будет.

ПС Ну и ягодка на торте. После разговора накануне с биомамой, что надо принести вещи для Люси, и она будет забирать Люсю как из детского дома (то есть голой):
А. вывела опеку из себя. Опека кричала. Отчим принёс в опеку старый вязанный Люсин комбенезон, жёлто-зелёный.
Опека сказала, что это не то, он маленький. Потребовала прийти А. с одеждой.
А. пришла, и принесла два мешка «вонючей, дырявой, грязной одежды» от Люси маленькой. Которую "только на помойку вынести»…
Опека всё задокументировала, и приложит к делу.

Я со своей стороны, послала отчёт о встречах, как мне сказала в приёмной СЮ Агапитовой.

Отчёт опекуна Л, Поспеловой АВ..
Встречи опекаемой Л. с матерью с А. Б.

30 мая, в субботу в 10-00 назначена встреча, на детской площадке у метро Пионерское, присутствовала, я, Любовь, А. Б., и мой брат Фёдор П.
А. Б.пришла заранее, и была на месте за 10 минут. Для ребёнка ничего не принесла.
Встреча длилась три часа и прошла успешно.
Следующую встречу назначили на 1 июня, в понедельник 10-00. Я попросила позвонить накануне.

1 июня, встреча не состоялась, так как А. Б. забыла позвонить. Я позвонила около 22-00, на данный мне мобильный телефон ответил мужчина, и сказал, что А. нет рядом, но он ей передаст.
А. Б. перезвонила в 9-40 утра.
Встречу перенесли на 2 июня в 10-00, с тем что она позвонит около восьми вечера и подтвердит встречу. Так как вечером я буду составлять планы на день.

2 июня, встреча перенесена на 3-е июня, так как А. Б., не смогла позвонить в 20-00, и позвонила поздно вечером, около 23-00.

3 июня, мы были в пути на встречу, когда позвонила А. Б., предупредила, что опаздывает на 15 минут, и что это будет наша последняя встреча, так как ребёнка они забирают.
Я ответила, что подчиняюсь опеке, что опека мне таких указаний не давала, что все вопросы они могут решить там. И в связи с событиями, я вынуждена отменить встречу. Так как не хочу конфликтов.

11 июня в 10-00, опекой была назначена встреча в М-ком садике.
А .Б. опоздала, и прибыла на место в 10-30. Для ребёнка ничего не принесла.
На встрече присутствовала: опека, А. Б., её муж, их новорождённый ребёнок, Любовь и я.
Встреча проходила 2,5 часа, и прошла успешно.

12 июня, на 10-15 была назначена встреча у Зоопарка.
А. Б. опоздала на 20 минут. Принесла еду, и мягкую игрушку. Встреча шла два часа, в зоопарке. Мы с опекой остались у входа в зоопарк. Встреча прошла успешно.

Сохранено