Вилочные погрузчики Hangcha 
ЕСТЬ ТАКОЙ ПАМЯТНИК. Мемориальная доска Е.И.В.В.К. Михаилу Александровичу 
ЛЕКАРСТВО ДЛЯ ЛОСЯ 
650 млн рублей В Боровске Калужской области запущен завод систем 
Освобождены Песчаное и Розовка 
Ну хоть какая-то отрадная новость — Джулиан Ассанж , наконец, на свободе!!!! 
24.07.2024 - День заглядывания в будущее 
По набережной в Верхней Туре 
Где Байден? Почему над Капитолием спущены флаги США Почему я так часто пишу про Китай? Есть версия, что мне за это кто-то платит (человек же не может просто так что-то писать про Китай, верно?). Есть версия, что я знаю что-то, что не знаете вы. На самом деле, я просто хожу на курсы китайского языка, занятия у нас ведет отставной полковни ...
Продолжая тему (Дмитрий Киселев и латышские стрелки)
otshelnik_1 — 06.12.2022
Когда СССР начинали трансформировать в то, что мы имеем
сегодня, то это делали посредством грандиозной лжи.СССР не разваливалСЯ. Все эти возвратно-глагольные частицы – часть жалкого лепета оправдания.
СССР разрушали сверху, планомерно, используя всю мощь тогдашних СМИ.
Видимо, на тот момент считалось, что любая ложь во благо. Войдем в Европу и, вообще, «в Запад» и заживем, наконец-то, как «цивилизованные люди», без этих свойственных для «тысячелетней парадигмы несвободы» надрывных мобилизационных скачков.
Та перестроечная ложь сегодня стала до такой степени обыденной, что многими уже даже не ставится под сомнение.
Когда я прослушал сюжет Д. Киселева о латышских стрелках (см. предыдущий пост), у меня сразу возникло ощущение противоречия – «здесь что-то не так». И я примерно представлял – что конкретно.
Но я сам изначально представлял именно «что-то» и не более того.
На самом деле ложь в инверсной истории выступает, как правило, не в виде частичного отклонения от правды, а является полным извращением исторической реальности. Ведь эта «история» создавалась для исторического разворота на 180 градусов, для подчинения русской цивилизация своему антиподу – цивилизации западной. Эта «история» предназначена для движения к «краю пропасти».
На самом деле исторический эпизод с латышскими стрелками – это одно из подтверждений непрерывности русской истории в первой половине ХХ века.
Империя умерла…
Да здравствует империя!
(Хотя для самих большевиков слово «империя» и было ругательным. «Империализм» - исчадие ада, и «главный сатана» - Британская империя, само олицетворение «международного империализма», как позднее – США.)
Латышские стрелки были наиболее имперской и пророссийской частью латвийского общества в составе Российской империи. И они же стали опорой становления новой «империи» - СССР.
И эта преемственность естественна.
Главная задача, которая ставилась с начала «перестройки» - доказать, что советская эпоха – чудовищный инородный вывих: дескать, «захватили» и «искалечили».
И вот нам теперь (в смысле – «им») придется «лечить» и «возрождать».
Это извращение смыслов было, тем не менее, вполне логично в рамках концепции «вхождения», ибо с точки зрения русской судьбы извращением была сама эта концепция.
Однако уже в 2010-х годах запахло жареным, и коньюктурные политологи и историки начали деформировать перестроечные «скрижали» в нужную сторону, по принципу главнокомандующего из «Того самого Мюнхаузена».
«Сначала намечались торжества, потом аресты, потом решили совместить…»
Теперь большевики должны были стать не только германскими агентами, но и «орудием англосаксов», а «деникино-ильинцы» – это «благородные» патриоты, которые неблагородными англосаксами (и не только ими) были «неблагородно обмануты».
(На этом поприще, например, «плодотворно» потрудился господин Стариков Н.В.)
«Латышские стрелки» в антисоветской историографии всегда были одним из «доказательств» инородности большевистского «режима».
Но ведь, кроме «латышских стрелков», были еще, к примеру, и «китайцы». Если латыши, все же, в течение 2-х столетий были подданными РИ, то уж китайцы – это точно «не наши».
Дело в том, что перед революцией в РИ насчитывалось до 5 млн. китайцев. В подавляющем большинстве они не были подданными РИ, они приехали в качестве трудовых мигрантов. Это были тогдашние «гастарбайтеры». И какая-то часть их в эпоху Гражданской войны подалась в Красную армию. Даже малая часть от 5 млн. – это, возможно, немало.
(В РИ еще кое-кого до 5 млн. насчитывалось, но поскольку «Киселевы» эту тему не поднимают, то и мы ее в данном рассмотрении тоже касаться не будем. Тем, более, «на бегу».)
Обратимся к классике. «Тихий Дон».
Григорий Мелехов (пока еще комдив) и его начштаба Копылов (офицер с эсеровскими взглядами, из учителей) возвращаются от генерала Фицхалаурова.
«Навстречу им по узкому проулку шестерная упряжка мулов везла английское орудие. Сбоку, на рыжей куцехвостой лошади ехал англичанин-офицер. Ездовой переднего выноса тоже был в английской форме, но с русской офицерской кокардой на околыше фуражки и с погонами поручика.
Не доезжая нескольких саженей до Григория, офицер приложил два пальца к козырьку своего пробкового шлема, движением головы попросил посторониться. Проулок был так узок, что разминуться можно было, только поставив верховых лошадей вплотную к каменной огороже.
На щеках Григория заиграли желваки. Стиснув зубы, он ехал прямо на офицера. Тот удивленно поднял брови, чуть посторонился. Они с трудом разъехались, и то лишь тогда, когда англичанин положил правую ногу, туго обтянутую крагой, на лоснящийся, гладко вычищенный круп своей породистой кобылицы.
Один из артиллерийской прислуги, русский офицер, судя по внешности, — злобно оглядел Григория.
— Кажется, вы могли бы посторониться! Неужто и здесь надо оказывать свое невежество?
— Ты проезжай да молчи, сучье вымя, а то я тебе посторонюсь!.. — вполголоса посоветовал Григорий.
Офицер приподнялся на передке, обернулся назад, крикнул:
— Господа! Задержите этого наглеца!
Григорий, выразительно помахивая плетью, шагом пробирался по проулку. Усталые, пропыленные артиллеристы, сплошь безусые, молодые офицерики, озирали его недружелюбными взглядами, но никто не попытался задержать. Шестиорудийная батарея скрылась за поворотом, и Копылов, покусывая губы, подъехал к Григорию вплотную.
— Дуришь, Григорий Пантелеевич! Как мальчишка ведешь себя!
— Ты что, ко мне воспитателем приставлен? — огрызнулся Григорий.
— Мне понятно, что ты озлился на Фицхалаурова, — пожимая плечами, говорил Копылов, — но при чем тут этот англичанин? Или тебе его шлем не понравился?
— Мне он тут, под Усть-Медведицей, что-то не понравился… ему бы его в другом месте носить… Две собаки грызутся — третья не мешайся, знаешь?
— Ага! Ты, оказывается, против иностранного вмешательства? Но, по-моему, когда за горло берут — рад будешь любой помощи.
— Ну, ты и радуйся, а я бы им на нашу землю и ногой ступить не дозволил!
— Ты у красных китайцев видел?
— Ну?
— Это не все равно? Тоже ведь чужеземная помощь.
— Это ты зря! Китайцы к красным добровольцами шли.
— А этих, по-твоему, силою сюда тянули?
Григорий не нашелся, что ответить, долго ехал молча, мучительно раздумывая, потом сказал и в голосе его зазвучала нескрываемая досада:
— Вот вы, ученые люди, всегда так… Скидок наделаете, как зайцы на снегу! Я, брат, чую, что тут ты неправильно гутаришь, а вот припереть тебя не умею… Давай бросим об этом. Не путляй меня, я и без тебя запутанный!»
Копылов занимается явным манипулированием. Практически так же, как порой это делает Д. Киселев, вещая о советской истории. Хотя «по разделению труда» Копылов обязан делать прямо противоположное. Казак должен «волам хвосты крутить» и кормить интеллигента, а интеллигент обязан идеологически защищать интересы этого простого казака и всех, кто в силу недостатка образования не обладает способностью быстро и грамотно проникать в суть политических вещей. Интеллигент должен защищать общие интересы.
Но Копылов защищает, прежде всего, тогдашнюю «кадетскую» концепцию «вхождения». Он защищает интересы своего клана. И защищает их от таких, как Григорий.
Вскоре Григорий увидел англичан и в деле.
«Через полчаса прискакал распаленный Ермаков. Он спешился возле батарейской коновязи, — тяжело дыша, поднялся к окопу наблюдателя.
— Не могу поднять казаков! Не встают! — еще издали закричал он, размахивая руками. — У нас уж двадцати трех человек как не было! Видал, как красные пулеметами режут?
— Офицеры идут, а ты своих поднять не можешь? — сквозь зубы процедил Григорий.
Ермаков матерно выругался, сбежал с кургана. Следом за ним пошел Григорий. Он решил сам вести в атаку 2-й пехотный полк.
Около крайнего орудия, искусно замаскированного ветками боярышника, его задержал командир батареи.
— Полюбуйся, Григорий Пантелевич, на английскую работу. Сейчас они начнут по мосту бить. Давай подымемся на курганик?
В бинокль была чуть видна тончайшая полоска понтонного моста, перекинутого через Дон красными саперами. По ней беспрерывным потоком катились подводы.
Минут через десять английская батарея, расположившаяся за каменистой грядой в лощине, повела огонь. Четвертым снарядом мост был разрушен почти на середине. Поток подвод приостановился. Видно было, как красноармейцы, суетясь, сбрасывали в Дон разбитые брички и трупы лошадей.
Тотчас же от правого берега отвалили четыре баркаса с саперами. Но не успели они заделать разрушенный настил на мосту, как английская батарея снова послала пачку снарядов. Один из них разворотил въездную дамбу на левом берегу, второй взметнул возле самого моста зеленый столб воды, и возобновившееся движение по мосту снова приостановилось.
— А и точно же бьют сукины сыны! — с восхищением сказал командир батареи. — Теперь они до ночи не дадут им переправляться. Мосту этому не быть живу!»
Ничего не напоминает из дня сегодняшнего? А ведь Антанта (тогдашнее НАТО) поначалу даже интервенцию (вмешательство) не признавала, тем более, не признавала свое участие в войне с Советской Россией. На самом деле это Антанта вела войну с Россией руками своих адептов – «кадетов». Они были ее «пехотой».
А кто сегодня обслуживает украинскую артиллерию, господа «деникино-ильинцы»? И с кем вы душою ретроспективно?
«Странное равнодушие овладело Григорием! Нет, не поведет он казаков под пулеметный огонь. Незачем. Пусть идут в атаку офицерские штурмовые роты. Пусть они забирают Усть-Медведицкую…
Мысленно вернувшись к спору с Копыловым, поймал себя на том, что ищет оправдания красным. «Китайцы идут к красным с голыми руками, поступают к ним и за хреновое солдатское жалованье каждый день рискуют жизнью. Да и при чем тут жалованье? Какого черта на него можно купить? Разве что в карты проиграть… Стало быть, тут корысти нету, что-то другое… А союзники присылают офицеров, танки, орудия, вон даже мулов и то прислали! А потом будут за все это требовать длинный рубль. Вот она в чем разница! Ну, да мы об этом еще вечером поспорим! Как приеду в штаб, так отзову его в сторону и скажу: — А разница-то есть, Копылов, и ты мне голову не морочь!»
Но поспорить так и не пришлось. Во второй половине дня Копылов поехал к месторасположению 4-го полка, находившегося в резерве, и по пути был убит шальной пулей. Григорий узнал об этом два часа спустя…»
Пусть и «задним умом», но Григорий Пантелеевич распутал интеллигентские заячьи петли. Однако сколько же наших современников, как минимум, со средним, а зачастую и с высшим образованием, покупаются на это примитивное «латышско-китайское засилье», на это дешевое манипулирование со стороны идеологов новейшего времени.
Что такое тогдашний Китай, как субъект международной политики, по сравнению с тогдашней Британией, или хотя бы с Японией!
Ничто.
Но, главное заключается в том, что китайцы-красноармейцы не были даже проводниками политики китайского государства.
Они к Китаю отношения не имели.
Иными словами, их деятельность не представляла собой ИНОСТРАННОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА.
И то же самое можно сказать о военно-пленных ПМВ в России, бывших подданных Германии и Австро-Венгрии. Эти так называемые «интернационалисты» не были проводниками политики своих стран и народов. Более того, те из них, кто позднее вернулись на родину, напротив, были, как правило, адептами политики СССР в своих странах.
Все «с точностью до наоборот» – ИНВЕРСНО.
А вот уже о чехословацком корпусе этого сказать никак нельзя, ибо он непосредственно подчинялся Антанте.
Белое движение в массе своей мыслило и чувствовало себя, прежде всего, как часть Антанты. Часть «цивилизованного мира». Они были носителями всемирной миссии. Они этот «мир» защищали от «большевистского варварства». «Кадеты» не были исторически субъектными.
«Зеленским» сегодня есть кого «косплеить» (пусть и неосознанно).
Но самое отвратительное заключается в том, что наш официоз во многом косплеит этих же защитников «цивилизованного мира»!
Григорий Мелехов, как казак, конечно же, испытывает определенное отчуждение по отношению к «остальным», в том числе и к «русским» (к «мужикам»). Но при этом он не считает кого-либо из населяющих империю внешней силой. Для него их участие в гражданской войне закономерно и естественно, включая даже и китайских гастарбайтеров.
Однако при этом он инстинктивно не приемлет на своей территории вооруженных иностранцев. Это именно инстинкт. Григорий практически не образован. Не знает толком истории, не знает географии и потому понятия не имеет о геополитике. Он не знает истории взаимоотношений России и Англии и не знает, что «англичанка всегда гадит». Ничего этого он не знает. Но когда он видит британского офицера на своей земле, у него желваки начинают играть на скулах. Это не рассудочное, это инстинкт.
А вот «Копыловы», вся тогдашняя прозападная интеллигенция, все «Деникино-Ильины» в один голос взывали: «Ну, когда же вы придете к нам на помощь всеми своими армиями, наши доблестные союзники!».
Ну, а что же там китайцы, каковы были их роль и их положение в Красной армии?
Вот фрагмент воспоминаний эмигранта из Архива Русской революции (АРР), речь идет об освобождении от петлюровцев Екатеринослава (Это была уже вторая СВО большевиков на Украине).
«По сравнению не только с махновцами, но и с петлюровцами красноармейцы производили необычайно дисциплинированное впечатление. Красноармейское офицерство по виду ничем не отличалось от обычного: оно щеголяло по улицам в изысканных воинских нарядах и каталось на лихачах. Солдаты держались в страхе и повиновении и производили забитое впечатление. Выделялись китайцы, которые пытались грабить: после нескольких расстрелов на месте преступления они притихли». АРР. Т3. Стр. 240.
Вот и все «китайское засилье» - расстрел на месте любого китайца и некитайца при попытке грабить. Кстати, по сравнению с махновцами и петлюровцами любые нормальные «нижние чины» неизбежно будут выглядеть «забитыми». Мемуарист, видимо, по Красной гвардии начала 1918-го соскучился (речь о первой СВО большевиков).
И «красноармейское офицерство» – это русское офицерство, оно и не должно ничем отличаться «от обычного».
Этот мемуарист «свалил» из Екатеринослава вовремя, еще до прихода белых «освободителей». Их приход в город описал в АРР другой мемуарист-эмигрант, кстати, ярый деникинец.
«Легкой рысью проносились по проспекту сотни казаков; загорелые лица офицеров, часто мелькавшие беленькие Георгиевские кресты и бесконечный восторг, неимоверное счастье освобожденных людей.
…У всех была в душе одна скрытая молитва. «…Только бы довели свое святое и великое дело до счастливого конца».
В тот же день… по городу был расклеен приказ коменданта… о восстановлении полностью права собственности… и о смертной казни на месте за бандитизм.
…Но на утро другого дня восторженность сменилась досадливым недоумением… Вся богатейшая часть города, все лучшие магазины были разграблены…
Вышедшие с утра на улицу люди поспешили обратно по домам, и весь день по городу бродили темные люди, водившие за собой кучки казаков, и указывающие им наиболее богатые магазины.
Грабеж шел во всю…
Продолжавшиеся беспрерывно грабежи, совершенно произвольные аресты заставили видных в городе лиц обратиться лично к генералу Шкуро…
Генерал, улыбаясь, сперва остановился на том, что грабят не его казаки, а казаки группы генерала Ирманова, но увидев удивленные и недоумевающие лица стоящих перед ним общественных деятелей, находчиво и убедительно, как бы не без оснований сказал:
«Господа о таких вещах сейчас еще не время говорить… Екатеринослав еще фронт…»
Линия фронта не изменялась, а грабежи росли и перенеслись на частные квартиры. По ночам раздавались отчаянные крики подвергавшихся ограблениям.
Отправилась делегация к генералу Ирманову… И старый вояка… сослался на свою в этом деле беспомощность, отмечая, что борьба с уголовными преступниками не входит в его чисто военные обязанности.
Когда генералу было указано, что грабителями и уголовными преступниками являются казаки подчиненных ему частей, он удивленно произнес:
«Да неужели?... Вот канальи!...» и по его лицу скользнула счастливая отеческая улыбка.
… К частым дневным и ночным грабежам добавилось еще и колоссальное пьянство; казаки случайно открыли местонахождение двух огромнейших складов вина…
И круглые сутки весь гарнизон тащил из погребов вино…, напиваясь до полной потери сознания.
…В Екатеринославе творилось нечто кошмарное.
Грабежи, пьянство и разгул в городе не унимались… Были случаи насилия…
Не было почвы под ногами.
Контрразведка развила свою деятельность до безграничного дикого произвола, тюрьмы были переполнены, а осевшие в городе казаки продолжали грабить.
В городе контрразведка ввела кошмарную систему «выведения в расход» тех лиц, которые почему-либо ей не нравились, но против которых совершенно не было никакого обвинительного материала…
«Убит при попытке к бегству…»
Это явление вошло в добровольческий быт.»
АРР. Т12. Стр. 91-95.
Как говорится, почувствуйте разницу. Когда красноармейцы-китайцы попытались в Екатеринославе грабить, их сразу же попросту «грохнули» на месте. И на этом все закончилось. Это армия, а не банда.
Согласитесь, что мнение генерала Драгомирова, высказанное Шульгину (см. предыдущий пост), о том, что надо расстрелять половину Добровольческой армии, чтобы спасти вторую половину, не выглядит преувеличением. Более того, из совместной и Шульгина, и Драгомирова констатации отсутствия в Добровольческой армии «отборных», на которых можно было бы опереться в целях восстановления элементарного правопорядка, прямо следует, что расстрелять лишь одну половину было явно недостаточно.
При этом и Н. Михалков, и М. Симоньян, и Д. Киселев, и те, чье мнение они отражают, ассоциируют себя именно с условным «Деникиным»! Они даже не догадываются, до какой степени они идеологически «подставляют» СВО.
Ведь ретроспективная часть их идеологии во многом является продолжением идеологии «вхожденчества», породившей, между прочим, и нынешнюю «независимую Украину», которая попросту пошла намного дальше России по изначально общему пути «вестернизации» и «декоммунизации» 90-х. И пошла уже своим специфическим «ответвлением» этого изначально общего пути.
Предвижу возражение: наши идеологи ассоциируют себя не с реальным белым движением, а с тем, которое они нафантазировали в своем «воспаленном мозгу», с «белым движением», которое за все хорошее и против всего плохого.
Но ведь это еще страшнее, ибо ЛОМы с «воспаленным мозгом», склонные свои фантазии выдавать за реальность, выступают в качестве руководящей и направляющей идеологической силы.
Напоследок приведем художественную зарисовку в дополнение к документальной.
Григорий Мелехов по дороге на фронт встречает сослуживца - Семака.
«— С фронта? — спросил Григорий.
— Что там было! Казачки́ и офицеры огрузились добром! — хвастливо рассказывал Семак. — Я и в Балашове побывал. Взяли мы его и кинулись перво-наперво к железной дороге, там полно стояло составов, все путя были забитые. В одном вагоне — сахар, в другом — обмундирование, в третьем — разное имущество. Иные из казаков по сорок комплектов одежи взяли! А потом, как пошли жидов тресть, — смех! Из моей полусотни один ловкач по жидам восемнадцать штук карманных часов насобирал… А перстней и колец у него оказалось — не счесть! На каждом пальце по два да по три…
Григорий указал на раздутые переметные сумки Семака, спросил:
— А у тебя что это?
— Так… Разная разность.
— Тоже награбил?
— Ну, ты уж скажешь — награбил… Не награбил, а добыл по закону. Наш командир полка так сказал: «Возьмете город — на двое суток он в вашем распоряжении!» Что же я — хуже других? Брал казенное, что под руку попадалось… Другие хуже делали.
— Хороши вояки! — Григорий с отвращением оглядел добычливого подхорунжего, сказал: — С такими подобными, как ты, на большой дороге, под мостами сидеть, а не воевать! Грабиловку из войны учинили! Эх вы, сволочи! Новое рукомесло приобрели! А ты думаешь, за это когда-нибудь не спустят шкуры и с вас и с вашего полковника?
— За что же это?
— За это самое!
…Семак насмешливо улыбнулся, сказал:
— Да они сами такие-то! Мы хучь в сумах везем да на повозках, а они цельными обозами отправляют.
— А ты видал?
— Скажешь тоже — видал! Сам сопровождал такой обоз до Ярыженской. Одной серебряной посуды, чашков, ложков был полный воз!
— Чей же это генерал? — щурясь и нервно перебирая поводья, спросил Григорий.
Семак хитро улыбнулся, ответил:
— Позабыл его фамилию… Да ты зря ругаешься, Григорий Пантелевич. Истинная правда, все так делают! Я ишо промежду других, как ягненок супротив волка; я легонечко брал, а другие телешили людей прямо середь улицы, жидовок сильничали прямо напропалую! Я этими делами не занимался, у меня своя законная баба есть, да какая баба-то: прямо жеребец, а не баба! Нет-нет, это ты зря на меня сердце поимел. Погоди, куда же ты?
Григорий кивком головы холодно попрощался с Семаком.»
А что касается расстрелов на месте, как средства пресечения грабежа и беспредела, то если не на китайцев, то на латышских стрелков Советская власть всегда могла положиться.
Это уж будьте покойны.
В романе Н. Островского «Как закалялась сталь» есть эпизод, рассказанный красноармейцем, воевавшем на польском фронте. Трое бывших махновцев хотели изнасиловать жену польского офицера. В этот момент в костел врывается рота красноармейцев-латышей.
«Латыш как это все увидел, да по-своему что-то крикнул. Схватили тех троих и на двор волоком. Нас русских двое только было, а все остальные латыши. Фамилия командира Бредис. Хоть я по-ихнему не понимаю, но вижу, дело ясное, в расход пустят… А один из тех, кто попался, здоровый такой парнища, морда кирпича просит, не дается, барахтается. Из-за бабы говорит к стенке ставить! Другие тоже пощады просят.
Меня от этого всего в мороз ударило. Подбегаю я к Бредису и говорю: «Товарищ комроты, пущай их трибунал судит. Зачем тебе в их крови руки марать? В городе бой не закончился, а мы с этими рассчитываемся». Он до меня как обернется, так я пожалел за свои слова. Глаза у него, как у тигра. Маузер мне в зубы. Семь лет воюю, а нехорошо вышло, оробел. Вижу, убьет без рассуждения. Крикнул он на меня по-русски. Его чуть разберешь: «Кровью знамя крашено, а эти – позор всей армии. Бандит кровью платит».
И расстрел состоялся.»
Сейчас уже общим местом стало, что в 90-е у нас сложилось бандитское государство. Да, сегодня многое изменилось, и 90-е в прошлом, однако идеология это чрезвычайно инерционная вещь. А потому нет ничего удивительного в том, что даже воспоминания о красных латышских стрелках (как исторический феномен они безвозвратно канули в Лету) многих и по сей день раздражают предельно.
Сохранено
|
|
</> |
Продолжая тему (Дмитрий Киселев и латышские стрелки)
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
Когда-то Уильям Уильям принял участие в имитационных учениях по ликвидации пожара, в том числе совершил поездку на пожарной машине. Принц Уильям вручает награду Принца Уэльского лейтенанту Джейку Флемингто ...
Новый образ проникает Каждой буквой между строк, Внутрь катится, стекает Каплей пота между ног. Вырву – снова пустит корень, Будет тонкий аромат. Я боюсь, что очень болен Мой несчастный дикий сад. Я не знаю, слава богу, Шепот твой и запах твой, Как бы теплый выдох трогал Шею ласковой ...
Иллюстрация 1830 года к книге Александра Мюллера "Магометанские пытки": обычай турок из Косово, где в качестве наказания за прелюбодеяние на виновную женщину надевали штаны любовника и запускали туда разъярённых царапающихся кошек. Иллюстрация вторая: когда владельцу гарема надое ...
Женщина хотела встать раком, но мужик ей не дал
Обнаружены мною в ходе экскурсии на станцию Подмосковная.
...
