Про военное детство

Сам я белорус, родился на белорусской земле, в деревне, в которой прошло мое военное детство и вся юность послевоенного периода, вплоть  до призыва на военную службу в ряды Советской Армии.

В тот злополучный год, месяц и день, когда фашистская Германия без объявления войны напала на нашу страну, мне было три с половиной годика. В этом малолетнем возрасте спустя некоторое время после начала войны мне уже воочию, пришлось зреть на наших врагов,  немецких солдат и их пособников полицаев. Наша деревня находилась недалеко от железно – дорожной станции, так что с этими непрошеными гостями хочешь, не хочешь, приходилось видеться.

 Первоначально, еще до прихода немцев в деревню когда, видать, была пора безвластия то, эпизод вспоминается такого плана. В один такой день пришли к нам во двор какие-то дяди неизвестные, думаю, что мародёры, сняли с ворот обе воротины и оттащили на озеро, чтобы уток домашних ловить на свою потребу. Воротины то деревянные были, удобное плавсредство. Бабушка с тетей на них кричали, руками махали, да все эти устрашающие действия женщин негодяев только смешила.

 Вскоре после этого случая во двор явились два полицая. Эти люди, как представители немецкой власти были при оружии, с винтовками на плече.  Зайдя во двор, они заглянули в сарай, уточнили,  имеется ли у нас корова или телка. У них было задание собрать гурт скота для немцев и пригнать его в райцентр. Корова у нас была, но мать заблаговременно, ранним утром каждый день ее уводила подальше от деревни. Так делали все, кто имел скотину.

 Отсутствие коровы в хлеву не спасло нашу семью от беды. Беда постигла мою бабушку. Ее забрали с собой полицаи. Она должна была  вместе с другими односельчанами сопровождать  стадо скота, насильно отнятого у людей, к месту назначения.

   Приходилось терпеть страхи от забав немецких солдат – мотоциклистов. Заметит мотоциклист, любитель забав, ребенка и начинает его  испуганного гнать перед собой, наезжать мотоциклом до тех пор, пока ребенок не упадет, или добежит до стены сарая, как было со мной. Остановится перед тобой, поскалит зубы, проговорит что-то по своему, развернется и, наверное, получив удовлетворение от учиненной им  забавы, уезжает. Да, война искалечила психику и нам и тем.

 Что память еще сохранила из моего военного детства? Артобстрел, который случился летом тысяча девятьсот сорок третьего года, когда жители нашей деревни, в целях большей безопасности, вынуждены были всей деревней уйти в ближайший лес. Расположились лагерем в лесистом овраге. И вот однажды немцы наш лагерь обстреляли из орудий или минометов. Хорошо помню, как кто-то из женщин, как только начался обстрел, меня швырнула как котенка в вырытый окоп. И тут же сама на меня упала. Чувствовалось, что комья земли от взрывов снарядов падали на нас в окопе.  Этой женщиной была моя добрая, заботливая тетя Варя. Действовала как заправский телохранитель. Спасибо ей за всю ее доброту ко мне.  Она потом в разговорах не раз напоминала мне о том событии. Иногда в смешном тоне, а иногда с оттенком того прошлого страха.   

Где-то в конце сентября, наверное, немцы ушли из деревни, и мы вернулись домой.  Возвратились, как оказалось, к дымящимся пожарищам родных изб. Немцы считай, сожгли все хаты в деревне. Лишь единицы уцелели. И начала деревня послевоенную восстановительную жизнь, жизнь сплошных забот и тягот. Надо было думать о том, как жить самим дальше тут в деревне и выполнять святую обязанность перед фронтом, там их отцы, мужья и сыновья.

Ничего, с Божьей помощью выдержали! Деревня ожила. Когда уходил в армию службу служить, а это было в июле 1956 года, не припоминаю, чтобы в деревне еще кто-то в землянке жил. Деревня живет, живет ни без каких  претензий к кому-либо за судьбу за разруху.  Деревне нужен мир, труд и любовь.