Про трузию

В клинике меня внимательно изучили. После чего врач, выдержав паузу в духе «я бы на вашем месте присела и выпила чего-нибудь», сообщила, что нашла во мне протрузию. Потом она пустилась в подробности.
Через какое-то время я понял, что не успеваю переваривать всю обрушиваюшуюся на меня тревожную информацию, и включил режим аудиозаписи в телефоне.
В итоге я получил два файла — «Спина» и «Спина-2». Второй файл появился, когда я уже было решил, что врач иссякла и нажал на «стоп». Но это оказалась всего лишь еще одна драматичная пауза. Врач продолжила устрашающую лекцию, и мне снова пришлось включать запись. Первый файл был на 45 минут, второй на 23.
Запуганный, но обнадеженный, я начал ходить на лечебную гимнастику. Ойкать, вставая со стула, я перестал где-то на второй неделе занятий, но продолжал ходить в спортзал клиники, пока не стало жалко денег.
Где-то еще полгода я старательно делал упражнения в домашних условиях, а потом еще несколько лет боялся поднимать предметы, тяжелее осетинского пирога.
Наконец остатки полуторачасового сеанса гипноза улетучились и я задышал полной грудью. Я забыл о протрузии, и вспоминал о ней только, если мне нужна была уважительная причина. («Мужик, помоги подтолкнуть машину». — «Не могу, у меня спина». Или: «Вы признаёте, что подделали подпись пенсионерки В.К. Игнатовой и взяли кредит на ее имя?» — «У меня спина».) А потом я с радостью узнал, что после сорока протрузия встречается даже чуть чаще, чем у каждого второго.
Ну да ладно. Вся эта история выскочила в памяти, когда я увидел вот этот рисунок правильного врача. Эскулапы! Берите пример с него! Не пугайте без надобности пациентов, мы и так всего боимся.

|
</> |