Про технофеодализм дедули Трампа.
wwold — 07.04.2025
Ну, надеюсь, что среди читалей журнала не осталось тех, кто не
верит в Кризис? Раньше таких набегало десятками.
Итак, добрый дедуля Трамп запустил очередной виток кризиса.
Понятное дело, что он развивался и без него, но бодрый старец резко
ускорил процесс. Более того, можно говорить, что сформировалось два
достаточно чётко оформленных лагеря в рамках западной юрисдикции,
которые в ближайшее время схлестнутся за власть.
Кто они - не плохо расписано в ТГ
Олега Янковского:
Транснациональная бюрократическая «горизонталь» и суверенные
«техно-феодалы».
Мы привыкли воспринимать капитализм как нечто устойчивое и
непреложное, однако на наших глазах происходит переход к
принципиально иной модели – технологического капитализма
(восприятие роли технологий определяет характеристики предлагаемой
системы ), в рамках которого происходит борьба проектов развития
существующей мировой системы.
В одном проекте (называемый «глобалистским», или просто
«горизонталью» ) задача сохранить статус-кво и, следовательно,
совершить децелерацию, а именно замедлить капитализм с целью
сохранения существующей системы (отсюда проекты замедления роста и
устойчивого развития).
С другой стороны, молодая агрессивная элита, сделавшая свое
состояние за счет эксплуатации пиковых возможностей
технологического прогресса и тесно связанная с традиционно
«государственными» институтами (армия, разведка, промышленность)
видит единственный способ выживания в максимальном усилении и, в
конечном итоге, доведении его до предела
(акселерационизм).
Если первый ближе к безликому корпоративному капитализму,
то второй больше похож на военизированную олигархию или
феодализм.
Так, современная экономика всё меньше зависит от
предпринимательской прибыли и всё больше – от ренты, которую
получают владельцы ключевой цифровой инфраструктуры. Монополии в
области данных и платформ стали аналогами феодальных владений, а их
собственники – «технолордами», контролирующими ресурсы, без которых
невозможна экономическая активность.
Здесь центральное место занимает контроль и монополия на
ключевые инфраструктурные платформы: облачные сервисы, платежные
системы, информационные и коммуникационные сети, а также
разведывательные системы сбора и анализа данных, автономные системы
предиктивной аналитики и принятия решений.
Доступ к этим цифровым «землям» становится обязательным
условием участия в экономической деятельности, превращаясь в аналог
средневекового оброка (в том числе и с государств, которые
пользуются услугами). Владельцы платформ оказываются защищены от
конкуренции, поскольку сами формируют основу современной экономики,
позволяющую получать стабильный доход без значительных рисков.
Каким именно образом должна структурно управляться новая экономика
и есть суть борьбы проектов.
Однако изменения затрагивают не только экономику. За
определенной частью «технолордов» стоит новая элита, кардинально
отличающаяся от традиционной «глобалистской» бюрократии
(государственные границы мешают коммуникации и координации, а также
экспансии капитала).
Последняя опиралась на горизонтальные связи, распределение
ответственности, размывание субъектности и минимизацию рисков через
коллективные решения. Именно поэтому их стиль принятия решений
часто «размазан», инертен и болотист, но при этом в стратегической
перспективе эффективен в подавлении планов соперников.
В противоположность ей, «суверенизированная» элита делает
ставку на жесткую вертикальную иерархию и персонализированное
лидерство.
Центральной фигурой здесь становится CEO – лидер
корпорации, который одновременно выступает и политическим
субъектом, принимающим быстрые и жесткие решения в условиях
кризисов и неопределенности, также несущим личную
ответственность за поиск консенсуса и коллективные решения элитных
групп.
Это противостояние не просто борьба за ресурсы, а
столкновение двух фундаментально различных управленческих и
политэкономических проектов.
Глобалистская модель («горизонталь»/децелерационная модель)
стремится сохранить порядок, основанный на горизонтальной
координации и консенсусных решениях, избегая концентрации власти и
выраженной политической субъектности (яркие лидеры – угроза
стабильности системы и устойчивости курса)- власть технократов как
профессиональных бюрократов.
«Техно-феодальный» подход, напротив, предполагает создание
иерархий, в которых власть концентрируется в руках
лидеров-корпораций, способных оперативно реагировать на изменения и
кризисы, беря на себя личную ответственность. В данном случае,
политическая субъектность - ключевой фактор, а безликая
горизонтальная «бюрократия» - естественное зло, тормозящая
процессы.
Именно поэтому особой чертой «технофеодализма» является
тесное сращивание корпоративного капитала с государственными
структурами – особенно с армией, оборонно-промышленным комплексом
(ОПК) и разведкой. В Соединенных Штатах этот процесс особенно
очевиден: компании Кремниевой долины все более глубоко
интегрированы в деятельность силовых ведомств и разведывательных
агентств, обеспечивая их технологическими решениями и
инфраструктурой.
Даже ЧВК во многом превращаются в технологические компании
и налаживают тесную связь с крупнейшими фондами и компаниями
Кремниевой долины. Представители разведки и ОПК занимают
руководящие позиции в крупных технологических корпорациях, создавая
мощную систему взаимодействия и влияния, стирающую границы между
частным капиталом и государственной властью.
У их соперников сращивание между государственными и
корпоративными сетями также является ключевой чертой, однако в их
случае система предполагает объединение бюрократий, в которых
«государство» подчиняется логике «процедуры» и «механизмов
управления» Наиболее яркий пример – Великобритания, где
бюрократическая логика, выраженная доминированием объединённого
кластера госслужащих, корпоративной и разведывательной элиты,
является подлинным субъектом власти, а политическая власть имеет
маргинальное значение.
В результате мы наблюдаем столкновение двух принципиально
различных подходов к управлению. «Глобалистская» децелерационная
модель, ориентированная на коллективную ответственность и
горизонтальные коммуникации, противостоит вертикально-политической
модели, делающей ставку на концентрацию власти, четкую иерархию и
личную ответственность лидеров.
Конфликт между этими подходами уже привел к эрозии прежней
модели глобализации, возврату к геоэкономической регионализации, в
которой взаимодействуют и конкурируют различные модели управления и
политической субъектности.
Ну, и мои небольшие замечания:
Во-первых, деление интересное, но не охватывает всей сути процесса.
Это, прежде всего, борьба за будущее, которая каждая из групп видит
отличным от противника. При этом чёткого видения будущего нет.
Во-вторых, в мире набираются другие акторы. От вполне себе мощных и
субъектных /типа, Китая/ до исламских проектов /коих несколько/ до
различных национализмов и транснациональных криминальных
корпораций. В общем, когда мир становится не однополярным -
желающих порулить появляется масса.
В-третьих, элите РФ нравятся оба проекта. К глобалистам её тянет
институциональная зависимость /все структуры и многие ЛПР запязаны
прямо/, к технофеодализму авторитарный стиль правления, где
правильные пацаны могут перекашлять по своим вопросам, не вдаваясь
в институциональные регламенты. Поэтому мы будем наблюдать
противоречия на грани шизофрении, когда, одновременно, госуха и за,
и против всех.
В-четвёртых, для судьбы пролов оба этих проекта печальны. Просто
глобалисты лягушку будут варить медлено. Технофеодалисты - резко и
жёстко. Поэтому с первыми можно растянуть приятную агонию, но у
вторых ещё остаётся шанс на встраивание в новую реальность для
особо способных. По хорошему РФ остаться бы в стороне от этого
конфликта и загребать ручонками жар из чужого огня, но увы.
В-пятых, предсказать развитие событий - проблематично. Мы входим в
точку бифуркации, где может быть всё. В т.ч. и отсутствие каких-то
значимых провалов в ближайшее время. Но, безусловно, большинство из
нас всю мякотку будущих перетрубаций увидят.