Про подзатыльник Алексеевой

Сергей Ковалев прямо на месте взрыва давал интервью: "Надо понять террористов, они вынуждены действовать так жестоко".(c)
Конечно, трудно придумать более гадкое издевательство над памятью жертв террора, чем правозащитнички, возлагающие им цветы. Существа, чей бизнес – быть группой прикрытия террористов, много лет защищая их права, принесли жертвам убийц цветочки.(c)
Удар свидетельствует и еще об одном: все больше людей чувствуют, что алексеевы работают на уничтожение страны. Понятно, что удар Переверзева - это акт отчаяния человека, чувствующего, что его страну убивают.
Но это акт отчаяния, потому что здесь нужны не кулаки, а счетверенные пулеметы. Тем не менее, действия г-на Переверзева неверны, ибо, наказание всем участникам пятой колонны должно быть не только неотвратимым, но и законным. Они должны получить свой Нюрнберг. И если только Россия выстоит и сбросит с себя горбачевско-ельцинский морок, этот суд непременно состоится.(c)
Два здоровых дармоеда, ( Немцов, Пономарев) приводят эту старую железнодорожницу, молча ждут когда из толпы выйдет человек, съездит ей по харе, потом так же молча уведут до машины. Далее после анализа (кому выгодно?), выводы следует делать самому.(c)
За последние годы совершенно явственно отношение к "правозащитникам" менялось от "мутные они какие-то", и последовательно через "какие-то они гады..." и "бля, какие же они суки" до сегодняшнего "их к стенке надо". Не у одного-двух такое наблюдал. Понимает народ, на кого и на что эти мрази работают. Это радует.(c)
****************
PS
В то время, когда я гнил в окружной тюрьме, и она сказала, что я заслужил своё местопребывание, я закусил губу и ответил, что любил её. Когда она сказала, что не будет плакать, если я умру, я прикусил губу сильнее, и пожелал ей прожить ещё сорок лет, ненавидя меня, если ненависть даёт ей силы, чтобы выжить. Я демонстрировал верх доброжелательности и терпения, поедая своё дерьмо, последнее, что можно было ещё сделать, так это убить себя.
Я напомнил ей, что ещё недавно Энн рассказывала, как она мастурбировала под мысли о смерти Дебби.
«Но она раскаялась в этом», - сказала Дебби.
Хм…Почему я об этом не подумал…
Я сказал, что если она поддерживает того, кто начал кампанию по моему уничтожению – хорошо, она больше не услышит от меня ни слова.
«Ты заслужил тюрьму», - выдохнула она.
А Энн не заслужила тюрьму, усердствуя в насилии?
«Ты не должен был бить женщину», - проигнорировала мой вопрос Дебби.
А мужчин бить можно?
«Ты не должен был бить женщину», - словно зомби твердила она. Затем она вонзила клыки глубже: «Твоя жизнь уничтожена. Ты потерял свой дом, ты потерял свою машину, ты потерял свою собаку, ты заслужил всё, что с тобой произошло, и даже большего».
Хочешь знать, что будет дальше? Я продержусь эти полтора года, и выйду из тюрьмы, став сильнее, чем когда-либо.
Слегка помедлив, она повесила трубку.
Позже она утверждала, что я сказал тогда:
Ты умрёшь! Ты умрёшь!
Я не говорил этого. Я сказал,
Я буду ЖИТЬ…
В этом вся разница.
Она приравняла моё выживание своему уничтожению. А мое уничтожение своему выживанию.(c)
Джим Гоуд ''Магнит для дерьма''