Про Петра и Хавронью.

germafrodita — 08.07.2010
Она, конечно, проходит по делу как Февронья. Но тут вообще темная история – в конце которой эту дамочку с сомнительными моральными устоями вообще именуют Ефросиньей.

А историйка-то меня потрясла в свое время, слов нет. Не нашла, как я про нее писала. Поэтому придется повториться. Ну, звиняйте.

Короче, когда я узнала, что мой день рожденья соединили с каким-то там российским эрзацем дня святого Валентина, я ж полезла смотреть, что это за святые такие, в честь которых организовали день семьи, любви и верности. Почитала – прослезилась.

Дело было так. В городе Муроме жил князь. Не, не Петр. Павел. С женой. А к жене повадился нечистый с интимными предложениями и воплощениями этих предложений. Ночью, значит, змей с бабой кувыркается, а днем, чтоб никто не приставал, превращается в Павла и уже на троне сидит и дела в княжестве правит. А Павел, бедолага, зайдет в тронный зал, посмотрит – место занято – и, грустный, идет в коморке один куковать, думать как змея извести. Долго думал (жена, похоже, не возражала) но потом стал супруге на совесть давить – узнай, да узнай, от чего змей помереть может. Неохота ей, конечно, было, но долг превыше всего. Узнала и до мужа донесла - от руки, мол, Петра змей и помрет.

А у Павла брательник был – бездельник и дурошлеп. Все по охотам скакал. Пришлось его тайно вызывать и науськивать на змея-то. Петр молодой еще был, вот Павел его на «слабо» и взял.

Короче, убил Петр змея, но весь в змейской крови измазался. И случилась у него тут аллергия и псориаз и покрылся он весь струпьями неизводимыми по всему организму.
Время шло, Павел помер, Петр стал князем. А нехорошо князем-то пархатому да в чирьях.

Лечился, лечился – не выходит ничего. Тут ему знахарку посоветовали – живет, говорят, девка тут одна, из семейства бортников (которые мед в лесу из дупел добывают) – так вот она – может.

Послали к девке гонца. А она согласилась князя лечить, но с условием – пусть-де, князь на мне женится.

Князь уже исчесался весь, поэтому отпирался-отпирался, но согласился в конце-концов. Она дала ему какой-то бодяги и говорит: «Ты, мол, все струпья намажь, а один не трогай!».
Как Петр намазался – так и прошли его болячки все, кроме одной. Да что одна! Он столько лет как ветряночник себе на ночь рукавички хлопковые одевал, а тут один чирей – гуляй, казачья вольница!
«Хрен тебе, а не замуж!», - сказал Петр Февронье, оставил ей кое-что из секонд-хэнда с княжьего плеча и бегом-бегом домойки.

Ну, порадовался жизни с месяцок. Как-то просыпается – упс! Из того одного чирья опять все по организму расползлось. Крякнул Петр – и к бабе опять. А она сидит, морду свою шантажистскую даже не прячет : «Женись!, - говорит, - по-хорошему, хуже будет!». (он хоть и опять весь в коросте, все же князь, а она девка деревенская. За такую партию и побороться не грех).

Пришлось Петру жениться – здоровье дороже.
Привез жену с собой, посадил на княжий трон рядом с собой. Тут бояре завозмущались – виданное ли дело, крестьянская девка, а туда же!
«Или разводись, - говорят, - или вон из ларца!». А куда ему разводиться-то? Разведешься – опять целые сутки почесуха будет мучить, а он только как человек жить начал.

Пришлось слезать с трона, в лодочку с супругой и уплывать уже. Бояре обрадовались, но от большой радости и без руководителя пошла у них всеобщая пьянка, смертоубийство и поножовщина. Не работает, опять же, никто.

Пошли бояре Петра (ладно уж, даже с бабой) обратно на трон звать. А он чего? Он согласился. И стали они с женой править.

Но исчерпалось и его терпение – с бабой этой жить все время под страхом возвращения заболевания, все это время бывшего в ремиссии – и он ушел в монастырь.

Вампирица же эта говорит – ладно, я тоже в монастырь пойду, но умрем мы с тобой в один день (пугала, значит). А для наглядности заказала гробик парный. Чтоб помнил, значит.
Так и жили они долго и счастливо в браке – он в мужском монастыре, она в женском.

Наконец, сплохело Петру – он гонца к жене посылает: «Готовься,мол. Счас помирать будем, сама же хотела в один день!».

Чувствует Февронья – сболтнула лишнего в свое время. А куды деваться?. Она ему обратно гонца: «Милый, у меня вышивка не закончена. Так что ты давай там один как-нибудь, я потом, попозже!». Он ей еще гонца: «хватит отлынивать, помираем, пора!». А она в ответ: «Я догоню, начинай без меня, у меня еще не вышито сто пятьдесят три квадратных метра по полумиллиметровой канве! А потом еще доработка гладью!».

Мужик совсем озверел. Уж я и не знаю, как он там ее торопил, но умерли они в день. Их, естественно, собирались и похоронить отдельно, как они и жили – его в мужском монастыре, ее в женском. Прикопали. Утречком смотрят – ан Феврония уже в гробу у мужа прописалась и бдит его там. Чтобы неповадно было. А то лежит такой красивый, белый, один – мало ли… Бдит, значит, из последних сил.

Народишко удивился, вытащил лишний трупешник и сложил в отдельный гроб. А к утру та же картина! Людишки-то утомились трупы туда-сюда кантовать, так и оставили.

Ну что, как вам семья, любовь и верность?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив