Про Люсю

sinyagusen — 11.02.2015 Познакомилась я с Люсей совершенно случайно, в гостях у кумовьев. Какая-то она им то ли знакомица, то ли дальняя родственница. И познакомилась давно, еще задолго до войны. У меня на людей чуйка, видимо, потому как Люся мне сразу не понравилась буквально ВСЕМ. Нарочито избыточным весом; рассказами про то, что она на красную горку надевает на кладбище гипюры-стразы-лаковые шкары-вечерний мейкап и считает это не поминальным днем, а выходом в свет; тем, что хихикая фоткает исподтишка то, как осоловевшая Светка танцует гопака у кума под орехом; голосом с противными попискивающими обертонами; общей истеричностью и узостью опции "А поговорить?!", потому как говорить с ней особо не о чем (консервация и последнии тенденции ширпотреба не интересуют меня, а литература, искусство и прочие общедоступные обывательские темы не интересуют Люсю). Но все же больше всего меня в ней бесила та самая исподтишковость. В общем — типичная среднестатистическая провинциальная курица, озабоченная исключительно материальными ценностями и тем, достаточно ли красочно упаковался подкожный жир в новую кофточку. И была б себе Люся да и Люся. Нагадить, ибо таких среди моих близких знакомых нет, бог от кур миловал. Но выяснилось, что именно по таким вот Люсям и складывается впечатление о жителях Донбасса. Когда грянул град, судьба меня свела с Люсей еще раз под тем же кумовым орехом. Люся была красна от випитого и от политического возбуждения. Люся гордо вещала, что помчит на референдум, что кричала на площади "РА-СЕ-ЙА!", что до оторопи благоговеет перед нашими защитниками и готова ноги мыть и воду пить, потому как, кабы они тут не столовались уже месяц на нашем горбу, то в конце-концов когда-нибудь, но скорее наверняка, чем вряд ли, сюда бы пришли укропы и вспороли бы люсино пузо, потом оторвали голову, потом выпили кровь. Короче, в общих чертах обрисовала кровавую картинку из подключенных нам российских телеканалов. Я предложила Люсе вывезти её в лес, на "Ясены", где базируется банда Мозгового. Пусть бы Люся самолично защитникам все это сказала. Ноги б вымыла. Воды выпила. Посмотрела бы близко-близко. Пожила б там недельку, ну или до тех пор, пока Люся защитникам не надоест. Но Люся почему-то отказалась. Вот уж даже предположений нет почему. Забздела Люся. Больше я Люсю не видела, но сегодня узнала её историю до "по сей день". Страдала-страдала Люся за судьбу Новороссии. И по митингам страдала, и на выборы, и на референдум, и беседы проводить с такими зомби, как я. Так распереживалась за судьбу новорожденной республики, что взяла да и съебалась к родственникам в Россию, но оттуда страдать не переставала. Писала в интернеты страдания и репостила "кровавые каратели хунты". Парадокс, но я осталась на своей малой родине, пытаюсь как-то уравновесить свою психику, нести что-то нужное таким же оставшимся лишенцам, как и я. А Люся очень переживает откуда-то издалека. Махала-махала флагом, намахала до беды и съебалась, строительница херова. Жили-были они у родственников целый месяц на всем готовом. Но родственников начало напрягать то, что Люся слишком часто холодильником хлопает. Выгонять не решались, но до Люси дошло, что им уже давно никто не рад и все только ждут, когда за Люсиной выхлопной трубой растают колечки дыма, развеяв на линии горизонта даже сами воспоминания о нахлебнице Люсе. И Люся вернулась. Она хотела вернуться в уже построенную кем-то, но не Люсей, цветущую Новороссию. В счастливый край улыбающихся людей, где добрый Вова распростер надо всеми свое широкое и крепкое крыло, предварительно лично распинав всех укрофашистов, которые все 23 года независимости просто тупо ждали, когда смогут добраться до теплого люсиного пуза. Приехала, а тут даже закладкой первого кирпича не пахнет. Даже никто не пытается начать цемент разводить. Даже никто не вбил колышки, размечая края будущего фундамента великой стройки. Все просто вешают флаги и поют гимны. И как бы все, на этом видимая деятельность окончена. Но такие мелочи не могут вернуть Люсям потерянное осознание себя в окружающим мире. И Люся стала ждать. Муж носил деньги из шахты, Люся ждала мужа, Вову и сытое счастье. Вова не шел, счастье в виде еды, норки и новеньких ботфорт доставалось довольным обладательницам мужей/любовников из ополчения, а люсин муж не хотел воевать. Он хотел митинговать и агитировать. А потом и вовсе грянул гром. Мужу перестали платить. Вообще. И можно б вытолкать его в ополчение на заработок, но и там перестали платить, так что немногочисленные местные стали позорно бежать из защитников на старые рабочие места, на которых тоже не платят, но зато и не стреляют. Люсю охватила голодная паника. Люся, прожив тридцать лет в Украине, не привыкла к тому, что нечем напхать бока, а бока не во что потом красочно втолкать. Кабы Люся не прожила все лето у родственников в русском холодильнике, а поперебивалась со мной с воды на хлеб, то этого бы не произошло, но она ж перемещается сугубо за материальным. А тут безденежье и голод. И гуманитарку никто никому не дает. И последний хрен без соли. Посмотрела Люся в зеркало на увядающие телеса и пришла к выводу, что готова жить хоть в Украине, хоть в Гандурасе, хоть в Тьмускорпионии, лишь бы ей пообещали вернуть холодильник с колбасками. И не нужно уже ей никакой республики, никакой грандиозной стройки, потому что Вова не дал, а Сеня перекрыл продовольственный поток. Она готова надеть хоть кокошник, хоть вышиванку, лишь бы лично ей вернули возможность лопать от пуза и наряжать гипюры раз в год на поминальный день. До Люси стало доходить, что её нагло намахали, наебали и накололи, пообещав вечный праздник под триколором с огромными пенсиями, обширными зарплатами и ломящимися закромами. Люся начала с тоской впоминать, как ездила по Укропии куда хотела, жрала, что хотела, наряжалась во что хотела, говорила на русском и не получала в рыло за это.
Люси есть! Они не могут не есть!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив