ПРИБАВЛЕНИЕ СЕМЕЙСТВА

art_of_arts — 13.01.2010  
Девушки, не волнуйтесь, я не стану ошарашивать вас рассказом о повторении подвига 72-летнего Чарли Чаплина - никто у меня не родился. Тем не менее...

У МЕНЯ ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН

Пару месяцев назад со мной пытался связаться неизвестный мне мужчина. Он предлагал встретиться, обещая рассказать о нашем возможном родстве. Я - человек скромный, более чем удовлетворённый наличным составом родни, не ищу новых родственных уз и начисто не интересуюсь геральдическим древом. Поэтому я решил не отвечать незнакомцу. Let it go - таков один из моих жизненных принципов, призванных по возможности облегчaть опыты быстротекущей жизни.

Незадолго до нового 2010 года неожиданно позвонила милая женщина-редактор сан-францисской русскоязычной газеты "Новая Жизнь" и спросила, не буду ли я возражать, если она даст мои координаты молодому человеку, утверждавшему, что является моим родственником. Я не мог понять, кому, в самом деле, может понадобиться в родственники деревенский старичок-боровичок, но молодые женщины обладают незаурядной силой убеждения, и в конце концов я нехотя согласился: ладно, сказал я, дайте ему мой e-mail, пусть изложит свою версию родства. Дальше всё оказалось очень интересным.
Серёжа Варшавский (portofranco_sf) материализовался в виде симпатичного худощавого кареглазого человека среднего роста, с приятными манерами, питерским выговором, очаровательной женой и бутылкой французского коньяка.


И выяснилось, что мы действительно связаны родственными узами, хотя мне и понадобился вечер, чтобы разобраться, какими именно. Серёжа нашёл меня через LiveJournal, где ему попалось на глаза моё автобиографическое эссе.

Если бы кто-нибудь стал рассказывать мне о своём генеалогическом древе, я пришёл бы в ярость. Но известно, что многие люди (женщины в особенности, а также лица, претендующие на почётное еврейство/дворянство) обожают подобные штуковины. Посему я всё-таки расскажу об этой связи.

Так вот: в конце 19-го века в одесской семье ассимилированных евреев-выходцев из Австрии жила-была некая дама по имени Паулина. Мужа её звали Филипп Кальмейер, естественно, из тех же австрийцев. У Паулины были дочь Эльза Филипповна и сын Артур Филиппович. Артур Филиппович был моим дедом, а Эльза Филипповна - прабабкой Серёжи Варшавского. О деде, в честь которого и меня назвали Артуром Филипповичем, я рассказал здесь в ЖЖурнале, в первой части своей автобиографии. Во время Второй Мировой войны Паулина с Эльзой эвакуировались в Краснодарский край. Там сердобольные жители хутора Туркин прятали их вплоть до 1943 года, пока бывший председатель колхоза, переметнувшийся на сторону немцев, не выдал двух древних старух своему начальству... Детали того, как их убивали, неизвестны. Серёжа занимается восстановлением семейного дерева. Троюродная сестра прислала ему из Израиля копию 107 страниц, написанных Эльзой на хуторе Туркин. У него есть и фотографии нашей ветви семьи Кальмейеров. Я был совершенно потрясён, когда Серёжа Варшавский достал из пачки своих семейных фотографий фото моих бабушки и дедушки - Артура Филипповича и Елизаветы Климентьевны.


На фото они явно выглядят не так, как выглядели нормальные евреи до революции, и я с тяжёлым сердцем должен предположить: не исключено, что семья с отцовской стороны представляла собой толпу выкрестов. Что ж, если верить истории, крещение не сильно им помогло... У Эльзы от брака с Петром Варшавским был сын, Сергей Петрович Варшавский - дедушка материализовавшегося Серёжи Варшавского (в этой семье принято было называть мальчиков по деду, но потом пришёл я и, по своему обыкновению, испортил всю картину).

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ ВАРШАВСКИЙ

Сергей Петрович Варшавский родился в 1906 году в Одессе, но большую часть жизни прожил в Ст. Петербурге (там же, кстати, жили и двоюродные братья сАмого старого Филиппа Кальмейера - Мориц и Артур, владевшие известной в столице женской больницей на Большом Проспекте, дом 100. В молодости Сергей Петрович служил на кораблях Балтийского Флота. Отслужив срочную, сотрудничал в редакции флотского журнала «Залп», публиковал литературоведческие статьи в ленинградских и московских журналах. С 1932 по 1937 год был главным редактором литературно-драматического вещания Ленинградского радио. С 1934 года – членом Союза Писателей СССР. В 1940-ом совместно с Б. Рестом издал книгу по истории Эрмитажа, вслед за этим они начали работать над книгой по истории Русского музея. Работа была прервана войной. Во время войны Варшавский сотрудничал в военной прессе, написал книгу «Над Берлином», посвящённую советской авиации дальнего действия. Затем командование направило Варшавского и Реста в осаждённый Севастополь, где они продолжали работать в качестве военных журналистов и опубликовали книгу о морских лётчиках Черноморья «Сын Отечества»... А вот после войны Сергею Варшавскому крепко не повезло: он и его соавтор Б. Рест написали рассказ, попавший в знаменитую ДОКЛАДНУЮ ЗАПИСКУ УПРАВЛЕНИЯ ПРОПАГАНДЫ И АГИТАЦИИ ЦК ВКП(б) СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) А.А.ЖДАНОВУ О НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОМ СОСТОЯНИИ ЖУРНАЛОВ "ЗВЕЗДА" И "ЛЕНИНГРАД" от 7 августа 1946 г:

Литературно-художественные журналы "Звезда" и "Ленинград" ведутся совершенно неудовлетворительно. В этих журналах за последние 2 года опубликован ряд идеологически вредных и в художественном отношении очень слабых произведений... В рассказе С.Варшавского и Б.Реста "Случай над Берлином" ("Ленинград" № 3-4 за 1946 г.) показан сержант Коротков, который, вылетая на самолете для выполнения боевого задания, берет с собой бутылку пива. Затем описывается, как эта бутылка пива, спрятанная Коротковым в комбинезоне, во время полета лопается и осколки стекла впиваются ему в ногу. Перепуганный сержант, думая, что он ранен, сообщает об этом командиру. Когда самолет возвратился на аэродром, "раненого" отвезли в госпиталь и лишь там разъясняется все недоразумение.

Читатель должен представить себе, что означал этот донос, и во что он должен был превратить жизнь советскоподданного: клевета на советских девушек, носивших пиво лётчикам перед вылетом на боевое задание, легкомысленность лётчиков, перевозящих в боевом самолёте пиво над вражеской территорией, неправильное возвращение самолёта на базу вместо выполнения боевой задачи – явная, злобная клевета на наших доблестных воинов!

Как и редакция «Звезды», редакция журнала «Ленинград» допустила крупные ошибки, опубликовав ряд произведений, проникнутых духом низкопоклонства по отношению ко всему иностранному. Журнал напечатал ряд ошибочных произведений («Случай над Берлином» Варшавского и Реста, «На заставе» Слонимского).
- Из Постановления оргбюро ЦК ВКП(б) "о журналах "Звезда" и "Ленинград", 14 августа 1946 г.

Сергея Петровича мгновенно перестали печатать. Вход в любые журналы был для него закрыт.

Как-то надо было выживать. Некоторое время Сергей Петрович перебивался, продавая в комиссионные магазины предметы домашнего обихода. Потом, познакомившись с деятелями серого мира питерских комиссионок, стал уже целенаправленно посещать лавки, базары и, будучи образованным, хорошо знакомым с культурой человеком, начал подрабатывать, выискивая среди барахла по-настоящему ценные предметы искусства – с того и жил.

Я виделся с Сергеем Петровичем всего раз в жизни, во время одной из командировок в Ленинград, где-то в начале 1960-х. Отец дал мне его адрес и потребовал, чтобы я выкроил время и непременно встретился с его "двоюродным братом". Я с трудом разыскал его жильё. Пробираться пришлось какими-то дворами, мимо мусорных ящиков, под сводами живописных питерских подворотен. Вспоминаю этот визит как путешествие в пещеру Аладдина. В крохотной квартирке на первом этаже было не протолкнуться между шкафами и застеклёнными стеллажами, от пола до потолка заставленными древними китайскими вазами, скульптурами разных династий, японскими гравюрами, нэцкэ, фарфором, таиландской майоликой, терракотой из Внутренней Монголии... Кроме шкафов, всё это богатство громоздилось на диване, на полу, на стульях, короче, по всему дому. Невозможно было понять, как хозяин с хозяйкой находят место для жизни в этом музейном складе.


Больше мы не встречались, и я не знал, как сложилась дальнейшая судьба Сергея Петровича. Знаю, что в пору оттепели были опубликованы его книги "Билет на Всю Вечность" и "Подвиг Эрмитажа". Он очень много сделал для сохранения культурных ценностей России и востока. Его коллекция нэцкэ была уникальной. Серёжа рассказал, что перед смертью Сергей Петрович завещал её не детям и внукам, а Эрмитажу. Директор Государственного Эрмитажа, Б. Б. Пиотровский писал: «Само собой разумеется, что художественные собрания С. П. Варшавского, преподнесенные его семьёй музею, будут включены в экспозиции Эрмитажа и тем самым, по словам Сергея Петровича, "будут постоянно доступны народу – широкому, непрерывно сменяющемуся потоку посетителей музея, с тем, чтобы возможно большее число советских людей могло, придя в Эрмитаж, приобщиться и к этой замечательной грани культуры человечества". Работники Эрмитажа навсегда сохранят благодарную память о происхождении коллекций, поступающих ныне во владение музея». Печально, но это обещание Пиотровского не было выполнено...





ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Так вот и встретились Сергей Юрьевич Варшавский и Артур Филиппович Кальмейер - вдали от Вены, Одессы, Ст. Петербурга и Киева. Посудачили о превратностях суки-истории, выпили за дедов, за генеалогическое древо и пообещали друг другу не исчезать (в пределах, отпущенных временными ограничениями, естественно).

Оказалось, что Сергей является музыкальным продюсером, ему принадлежит young San Francisco record label "Porto Franco Records". Он и его милейшая супруга Ирина также владеют чудесным старинным домом в Сан-Франциско и особняком-галереей под названием Porto Franco Art Parlor – той самой галереей, где выставляла свои скульптуры Наташа Дикарева, о которой я давеча писал у себя в журнале.


Серёжа с супругой – люди, искренне преданные искусствам, они этим живут, как когда-то жил дед Серёжи. Выходит, как ни крути, что я всё-таки принадлежу к клану людей, зараженных еврейским идеализмом и любовью к искусству... я, последний из Артуров Филипповичей, прагматик, охальник и циник, хихикающий всякий раз, когда словосочетание «советские люди» произносится в одном предложении со словами «культурные ценности»...

Bсё чаще думаю о предках, о выкрестах и об истории бегства евреев от самих себя.

Не подумайте, что я пытаюсь занять некую командную высоту, дабы проповедовать оттуда эксклюзивное моральное превосходство над «предающими истинную веру». Я могу понять стремление человека к разрыву с обычаями рода, к личному поиску духовного смысла жизни, мне нетрудно представить индивидуума, отринувшего веру предков в пользу открывшегося ему «божественного откровения» соседской веры – но только в том случае, если это и в самом деле личный поиск духовных ценностей. Увы, есть все основания полагать, что моими предками с отцовской стороны, как и подавляющим большинством эмансипированных австрийских евреев второй половины 19-го века, двигало элементарное, вполне практическое желание обустроить свои жизни в больном юдофобией обществе, то-есть – спастись в одиночку, уйти из гетто в кварталы гонителей и слиться с ними. Приходится признать, что в историческом плане это решение не работает. Доказательством сему служат судьбы Паулины, Эльзы, моего деда, Серёжиного деда и прочих действующих лиц этой семейной драмы.

И вот что интересно: как ни вьётся верёвочка, в следующем поколении дети или внуки непременно находят способ вернуться к первоначальному замыслу – они опять становятся евреями, и ни кресты, ни костры, ни расстрелы не могут здесь ничего изменить...

Это написал я, циник, ни в какого Бога не верующий, числа 13 Генваря года 2010 новой эры (или, если вам угодно, Тевет года 5770-го...)

 

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив