...При Ельцине

12 февраля этого года издательство Ullstein выпустило в продажу книгу Жанны Немцовой «Разбудить Россию» на немецком языке. Жанна Борисовна любезно дала согласие на то, чтобы отдельные главы биографии ее отца вышли на русском языке именно в «Новой газете». Немецкие издатели возражать не стали.

В №15 от 12 февраля мы опубликовали главу из книги Жанны Немцовой «Разбудить Россию» под названием «От физика к губернатору». Сегодня — отрывок «Немцов при Ельцине».

Предложение от Ельцина в начале 1997 года поступило неожиданно: не хочет ли отец приехать в Москву и стать первым вице-премьером? Я помню, как тяжело ему далось это решение. Возможность стать одним из самых могущественных людей в России. При президенте, который покровительствовал и доверял ему. Искушение было огромным. С другой стороны, всего год назад отец был переизбран на пост губернатора на свободных и честных выборах. Реформы, которые он начал проводить в жизнь в любимом им Нижнем Новгороде, только начали давать первые результаты.

Дочь Ельцина, Татьяна, приехала к отцу в Нижний и уговаривала его, настаивая, что положение тяжелое, что кто-то должен спасти ситуацию, что в Москве нужен такой человек, как он. Послание было убедительным: Родина зовет. В конце концов, исход дела решил тот факт, что Ельцин лично попросил моего отца принять предложение. И 17 марта 1997 года Борис Немцов официально стал первым вице-премьером.

Задним числом возникает вопрос: что именно стояло за этим предложением? Возможно, его хотели ослабить, потому что в Нижнем Новгороде у него была слишком сильная позиция, он стал известен всей стране и очень популярен? Или им действительно была нужна помощь отца и его хотели сделать преемником? Что тогда действительно двигало Ельциным и его семьей, мы, возможно, никогда не узнаем. Григорий Явлинский полагает, что семья президента хотела тогда бороться со снижающимся рейтингом Ельцина, в том числе позвав к себе в команду моего отца с его безупречной репутацией.

Переезд в столицу дался тяжело. Мы чувствовали себя в Москве как в эмиграции, как в другой стране. Не зря говорят, что Москва — это государство в государстве. Жизнь в провинции более предсказуема и более понятна. А Москва живет по своим собственным правилам. И эти правила сложны. Тут олигархи, тут мир бизнеса, постоянная борьба интересов, в которой нужно уметь ориентироваться. И конечно, это минное поле для моего отца, бассейн с акулами, в который он прыгнул в одиночку. Риск был очень большим. Но он делал, что мог.

<�…> Отец предложил Ельцину семь пунктов плана для борьбы с олигархами. Один из пунктов назывался «национализация Кремля». Он описывал это так: олигархи в то время фактически приватизировали Кремль, следовательно, находятся в органах власти. При участии отца, к примеру, Бориса Березовского выгнали с поста заместителя секретаря Совета безопасности. Помимо этого, отец предложил также отменить все залоговые аукционы, благодаря которым крупные российские предприятия перешли в собственность узкого круга приближенных к властям олигархов, причем плата за них была заниженной. Отец считал, что нужны четкие и прозрачные правила для всех, а государственная собственность должна продаваться только на открытых аукционах.

Летом 1997 года олигархи Владимир Гусинский и Борис Березовский хотели прибрать к рукам телекоммуникационную компанию «Связьинвест», но проиграли, так как предложили меньшую цену. Также Борис Березовский хотел возглавить совет директоров «Газпрома». Уже получил подписи премьера Черномырдина и председателя правления «Газпрома» Рэма Вяхирева, пришел к отцу, который в том числе курировал топливно-энергетический комплекс, хотел получить и его подпись. Но встретил жесткий отпор. В «Комсомольской правде» от 25 марта 2013 года отец так вспоминает об отношениях с Березовским: «Мы с ним как начали ругаться в 1997 году, когда он там пытался всех построить и всех назначить, всех уволить и всю страну выстроить, — так, собственно, до конца и ругались». Мой отец сделал обоих влиятельных олигархов с подконтрольными им телеканалами своими заклятыми врагами.

Сергей Доренко (его называли тогда «телекиллером», он по заданию уничтожал репутации людей), ведущий информационной программы «Время» на Первом канале, который контролировал на тот момент Борис Березовский, смешивал моего отца на протяжении недель с грязью и высасывал из пальца самые безумные истории. К кампании травли отца в 1998 году присоединился и другой федеральный телеканал, НТВ, который принадлежал Гусинскому.

Постоянные информационные атаки не прошли даром. Рейтинг отца, достигавший при переезде в Москву 60%, начал стремительно падать, а с ним — и популярность всего правительства. Тема «преемник Ельцина» на этом была закрыта.

Тем не менее, по опросам фонда «Общественное мнение», по состоянию на апрель 1997 года отец получил 29% как самый популярный политик среди претендентов на президентский пост. Как возможный преемник Ельцина он опережал и Геннадия Зюганова, председателя КПРФ, и Александра Лебедя, и мэра Москвы Юрия Лужкова. Отец прошел бы без проблем, как считали социологи, во второй тур и мог бы победить других кандидатов. Но по названным выше причинам этого не случилось.

Много лет спустя мой отец совершенно случайно встретил «телекиллера» Доренко в аэропорту Нью-Йорка. «Я же киллер. Тебя заказали», — добродушно пояснил Доренко.

После кризиса в 1998 году Ельцин позвонил отцу, сказал, что его вины в произошедшем нет и что он может продолжать работать дальше. А через несколько дней Ельцин распустил правительство. Отец остался на своей должности, но 24 августа он подал прошение об отставке. Как сам объяснил, он работал в команде и оставаться, когда все уходят, не мог. Спустя несколько дней Ельцин утвердил его отставку.

Чего добился отец за время работы вице-премьером? Как его вспоминают сегодня в России? Точно не помнят о его борьбе с олигархами, эту тему СМИ замалчивали.

А что помнят? Его инициативу пересадить российских чиновников и политиков снова на «Волги», то есть предписать им ездить вместо западных автомобилей на российских. Что было бы само собой разумеющимся в других странах — ездить на машинах, сделанных в твоей стране, — воспринималось как необоснованное требование и унижение.

Во время работы в Москве он позаботился также и о том, чтобы состоялось захоронение останков царской семьи по христианскому обычаю. К сожалению, православная церковь оказывала сильное сопротивление и старалась всячески препятствовать захоронению. Она, в частности, сомневалась в подлинности останков, потому что отказывалась признавать современные генетические анализы, которые могли бы разрешить все сомнения. Мой отец вел долгие переговоры с главой Русской православной церкви Алексием Вторым; помимо прочего, он предложил Алексию в качестве «встречной услуги» всемирно знаменитый собор Василия Блаженного перевести из государственного ведомства в подчинение Русской православной церкви. Алексий отреагировал крайне раздраженно: «Можешь себе его на шляпу надеть», — ответил он отцу, и это еще очень мягкая версия того, что его святейшество тогда изрекло. Алексий Второй требовал, чтобы отец употребил все свое влияние на Ельцина, дабы воспрепятствовать визиту папы римского в Россию. Мой отец так именно и сделал. Но Алексий все еще колебался и отказывался дать Божье благословение на захоронение. Ельцин поэтому долго не мог решиться, должен ли он принимать участие в захоронении. Отец пустил в ход все средства и связи. Например, он задействовал Мстислава Ростроповича. Всемирно знаменитый музыкант был близко знаком с отцом и хорошо знал Ельцина. Ростропович позвонил президенту и призвал обратиться к совести: если он хочет оставить после себя в истории хоть что-то положительное и остаться в ней не только в связи с чеченской войной, то он должен принять участие в погребении царских останков. Личное присутствие Ельцина придало совсем другой характер и статус мероприятию.

<�…>

С Ельциным отец встретился после его отставки 31 декабря 1999 года только один раз. Были люди, заинтересованные в том, чтобы они больше не виделись. Ельцин позднее стал непопулярен в России, люди ассоциировали его время с большими экономическими и социальными проблемами и с пристрастием президента к алкоголю.

«Лихие девяностые» — это клише, которое выдумали при Путине, чтобы за счет контраста молодой президент мог выгодно выделиться на фоне всегда пьяного Ельцина, — говорил отец. — Я горжусь девяностыми годами и тем, что меня народ избирал четырежды на честных и свободных выборах, которыми не руководил друг Путина Чуров. …Я был губернатором во времена голода и холода, когда были очереди за молоком и хлебом, которые занимали с четырех утра, и моя жена стояла в них, чтобы купить Жанне что-нибудь на завтрак. Банкротство Советского Союза привело к развалу страны. Мы должны были вытаскивать страну из реанимации. Мы ее вытащили. Россия осталась жива и могла дышать дальше. С трудностями. Наша страна жила в основном за счет продажи нефти, а цена на нефть была в те времена в 10–15 раз меньше, чем сегодня».

<�…>

Конечно, я задаю себе иногда вопрос, как повернулась бы жизнь России, если бы отец вел себя тогда по-другому и стал президентом. Я убеждена в том, что это было бы для России куда лучше. Возможно, Россия стала бы при нем свободной, мирной, демократичной и процветающей страной.

Кстати, мама рассказала мне, что Ельцин подарил моему отцу фотографию с надписью «Моему преемнику». Он тогда маме показал ее и сказал, чтобы она ни в коем случае никому об этом не рассказывала. К сожалению, сейчас мы не знаем, где эта фотография. Но в последней квартире отца на самом видном месте стояла фотография с Ельциным. Он ласково его называл «дедушка». Сам отец стареть не хотел. И в 2014 году он поехал в Израиль подумать о том, что делать дальше: пойти на риск, вернуться в Россию и продолжить заниматься политикой — или покинуть Россию навсегда. Он принял решение бороться до конца. И это решение вернуться предопределило его трагическую судьбу.

Жанна Немцова