Президентский указ как пилюля от Карибского кризиса

Идут ли сейчас контакты? Безусловно, как и то, что нам об этом не расскажут. И не надо – в политике много закрытости, и это «ненормально» только в глазах безбашенных сторонников «инклюзии». Звонок Олафа Шольца – это не контакт; ему после поражения демократов в США и развала – сразу же – собственной правящей коалиции, нечего ни сказать Москве, ни тем более предложить. Как и наш лидер Владимир Путин, уверены, не видит в «хромой» немецкой «утке» полномочного собеседника. Звонок Шольца был придуман Западом ещё в октябре, под победу Камалы Харрис, а когда её не случилось, он стал обычным самопиаром политического банкрота, хватающегося за предвыборную соломинку. А вот звонок Дональда Трампа, тридцать три раза опровергнутый всеми, кого об этом спрашивали, в принципе мог состояться. Просто «доброжелатели» (скажем, из ЦРУ) взяли и слили его в Washington Post. От досады, например: директор ведомства Билл Бернс при «президенте Харрис» номинировался в госсекретари, а так – почётная отставка. А в самой республиканской газете публикацию продавил, скажем, снюхавшийся с демократами предводитель республиканских неоконсерваторов Дик Чейни. Неоконы ведь – это идейная и организационная основа «знаменитого» двухпартийного консенсуса, и этот консенсус – антитрамповский. «Фейк» (?) о звонке пришёлся аккурат в «яблочко» - после заявления Путина на Валдае о готовности к разговору с Трампом и за несколько дней до его визита к Джо Байдену в Белый дом. Официально – обсуждали передачу власти. Что фактически – никто не знает, журналистов выкинули вон после первых же приветственных слов. И лишь 17 ноября (а встреча прошла 13 числа) мы узнаём, что решение об ударах по России три дня как принято, то есть датируется 14 ноября, следующим днём после разговора в Белом доме. День – на принятие «непростого» решения?
Напомним: в сентябре уже была попытка продавить дальнобойные удары. Для этого провели три американо-британских встречи – глав ЦРУ и MI-6 в Лондоне, госсекретаря и главы «Форин офиса» в Киеве, а также – кульминация! – лидеров Байдена и Кира Стармера в Вашингтоне. 15 сентября должно было стать «моментом истины». Не стало. По причине, раскрытой через несколько дней, 21 сентября, Скоттом Риттером – оппозиционным разведчиком, которого американские власти в июне не пустили в Россию на Петербургский экономический форум. Он-то всё и рассказал. О том как получив из своих спецслужб звонок с информацией о, по сути, ультиматуме из Москвы, Байден насмерть перепугался, вышел из себя, наорал на журналистов, попытавшись отнять у одного из них микрофон. А решение по ударам именно тогда и зависло.
Сейчас, когда оно всё-таки принято – с участием Трампа, вопреки его сопротивлению или с перехватом им политической, переговорной инициативы – то, о чём нам рассказал Риттер после сентябрьского эпизода – обрело плоть и кровь официального документа. Уже тогда Москвой было объявлено о назревшей коррекции или, скажем мягче, уточнении ядерной доктрины. Нет сомнений, что документ был подготовлен достаточно быстро, но его оформление президентским указом тормозили до обнародования своих решений Белым домом. Если бы от этих решений Байдена удалось удержать, Указ президента России от 19 ноября 2024 года №991 «Об утверждении Основ государственной политики РФ в области ядерного сдерживания» возможно ещё неопределённое время оставался бы в статусе проекта. А теперь всё. США сделали шаг к масштабной эскалации. Мы сделали ответный ход, о котором предупреждали. И теперь не нужно звонков, сигналов, «месседжей» и ультиматумов. Всё изложено на бумаге и скреплено президентской печатью.
О чём же там написано, если читать не абстрактно-отвлечённо, а через призму конкретных ситуаций, которые там описываются? Итак, ядерное применение – общий государственный план, в котором политика, экономика, дипломатия, информационная сфера совмещаются в единый комплекс с военными вопросами, включая ОПК (Ст. 3). Как учил выдающий военный теоретик Александр Свечин, стратегия – часть политики. В нормативной правовой базе впереди всего, включая международные обязательства, находится Конституция России. В отсылке же к международному праву легко угадывается приоритет Устава ООН над невесть откуда взявшимися «правилами», а в самом Уставе - принципа самоопределения над специфически понимаемой нашими оппонентами «территориальной целостностью» (Ст. 6).

Очень многослойное положение. Поправьте, если ошибаюсь, но читается так, что ядерная доктрина относится и к тем случаям, когда внешние силы пытаются оказать подрывное влияние на внутриполитическую обстановку. Мы разве не знаем, как это происходит? Коалиции, блоки, союзы – давайте своими именами – это эвфемизм НАТО, уже говорилось о том, что такой блок в мире остался в единственном числе. Что до тройственных альянсов, выросших за годы правления Байдена в АТР, то этот «феномен», надо понимать, рассматривается прецедентом глобализации НАТО, учитывая, что участники этих тихоокеанских альянсов давно уже превратились в завсегдатаев натовских тусовок и посиделок (Ст. 9).

Кто из новоиспечённых марионеток «дяди Сэма» ни попытался бы устроить пограничную провокацию, исподволь проверяя нашу готовность дать сдачи, виноватой окажется прежде всего американская сторона. Не хочешь «эксцессов», держи сателлитов под каблуком и не пытайся разыгрывать против нас их карту. «Крайним» всё равно сам будешь (С. 10, 11). Кстати это в полной мере относится к территориальным анклавам, вроде Калининградского региона (Ст. 11. П. ж). Ничего удивительного: блокада территории или акватории территориальных вод – casus belli и по международному праву. Объясните, пожалуйста, полякам, литовцам, да и своим планирующим «вундеркиндам», что если они доиграются и вынудят нас пробивать Сувалкский коридор, то за попытку этому помешать получат не только они сами, но и каждый, кто туда сунется. По списку.

Бряцать оружием - ядерным, химическим и биологическим или конвенциональным, ракетным – любым, баллистическим и крылатым, беспилотным, спутниковым или лазерным - безнаказанно больше не получится (Ст. 15. ПП. а, б, г). С масштабными учениями, типа весенних Steadfast Defender, — осторожнее надо, а то вдруг наша разведка придёт к выводу, что под их видом вы напасть собрались? (Там же. П. и). Принимать в НАТО новых членов, в том числе Украину с Молдавией, Грузией и Арменией – не надо. Тем более размещать у них ядерное оружие (Там же. ПП. д, е). Кстати, а что это у нас на днях так безбожно «фонило» в одесском порту после очередного нашего удара? Чего такое завезли, но нам известно стало? Никак «англичанка» грязную бомбу от щедрот душевных Киеву отстегнула?

Любые поползновения в отношении братской Белоруссии, названной персонально – сами понимаете, «товарищи» поляки. Три ваших раздела мёдом покажутся (Ст. 18). Но в союзниках у нас не только Минск, но и весь ОДКБ, а ещё Приднестровье, КНДР, Вьетнам, Иран скоро будет. Какие документы с Китаем имеются, и все ли они обнародованы – тоже вопрос. Так что не будите лиха, пока оно относительно тихо, тем более, что Евразия обнаружила удивительную склонность к интеграционным процессам, но строго внутри континента. Чужие – не ходят. Надоели.

Ну и ракеты баллистические – те же ATACMS, например. В указе ведь не написано, что речь идёт только о стратегических ракетах, о межконтинентальных баллистических - МБР. Либо о ПЛАРБ – баллистике атомных подводных лодок. Или вот F-16. Могут они ядерное оружие нести? Могут, об этом глава МИД России Сергей Лавров, если нам память не изменяет, года полтора назад предупреждал, когда эта бодяга вокруг американских самолётов только начиналась (С. 19). Причём термоядерные авиабомбы B-61B имеются в Нидерландах, на американской военной базе. И именно эта страна, делегировавшая своего премьера-ястреба в генсеки НАТО, первой отдала Киеву партию своих F-16, да с американским разрешением на ядерное применение. Отыгрывать назад вы официально будете или негласные запреты давать, чтобы в информационном поле слабину не показывать – нас не волнует. Главное в футболе (и не только) – счёт на табло. Думать надо было, когда разрешали.